Экзорсист - Уильям Блэтти

Он отвел взгляд, но из оконной пустоты на него взглянули глаза матери… Глаза, наполненные болью вечного ожидания.

“Domine, non sum dignus…”[18]

Теперь лицо Риган глядело на него из темноты. В глазах ее стоял крик… и все то же ожидание.

“Скажи хоть слово…”

Каррас взял пленку, вышел из комнаты и направился в лингафонный кабинет. Здесь он нашел свободный магнитофон, заправил ленту, надел наушники и, щелкнув ручкой, стал слушать — все еще напряженно, но уже почти без всяких сил.

Послышалось шипение, механический гул. Затем раздался щелчок: это включился микрофон. “Папа, привет…” — в уши ударил визгливый вой искаженного звука. “Не так близко к микрофону, дочка, — послышался голос Крис Мак-Нил. — Держи его чуть подальше.” — “Так?” — “Еще дальше” — “Так?” — “Ну вот, говори теперь.”

Детский смешок. Стук микрофона по столу. И наконец, голосок — чистый и мелодичный.

“Папа, привет, это я… Хммм”, — еще смешок, потом шепот в сторону: “Никак не могу придумать, что же такое сказать…” — “А ты просто расскажи ему о своих делах, дочка, обо всем, чем ты занимаешься…” — И снова смех. — “Хммм, папа… Э-э… Как ты меня слышишь?.. Сейчас, погоди. Значит, так… Во-первых, мы теперь живем в Вашингтоне. Это, знаешь, где Президент в этом своем доме. Здесь… слушай, давай я лучше начну сначала. Знаешь, папа, здесь…”

Тонкий, мелодичный голос звенел где-то вдали: Каррас не слышал уже ничего, кроме шума крови в ушах. Из самого сердца, гулким эхом отдаваясь в висках, поднялась, пульсируя, грозная мысль: “Нет, то, что лежит в комнате — не Риган!”

Он вернулся в резиденцию, нашел свободную кабинку и до наступления “часа пик” успел произнести мессу. В тот момент, когда дрожащие пальцы разламывали хлеб, вновь в душе его мелькнула надежда, против которой издавна каждой клеточкой своей восставал разум. “…Потому что это тело мое…”

Нет же, хлеб, это только хлеб!

Мог ли он вновь позволить себе обмануться в любви? Забыть о тяжести первой утраты, о давней боли, все еще мучительно острой? Каррас склонил голову и проглотил гостию вместе с новыми слезами о старой мечте. На какое-то мгновение комок застрял в пересохшем горле.

Закончив мессу, Каррас наскоро позавтракал, тут же сел и набросал конспект. Через час он уже заканчивал лекцию в медицинском колледже, с трудом продираясь сквозь дебри сырых, необкатанных фраз: “…Рассматривая симптомы маниакальных состояний, вы…”

“Папа, привет, это я…”

Но “я” — кто это?

Распустив пораньше свой класс, Каррас вернулся к себе и еще раз перечитал все, что касалось так или иначе отношения церкви к паранормальным симптомам бесовской одержимости. “Не слишком ли формальный я выбрал подход?..” Он вновь обратился к сборнику под общим названием “Сатана”, просмотрел основные пункты: “телепатия… вполне естественное явление… передвижение предметов, как сейчас предполагается… по-видимому, тело источает флюиды… наши далекие предки… наука… сегодня следует относиться с особой осторожностью. В самом существовании паранормальных явлений не может быть никаких сомнений, однако…” — Каррас стал читать помедленнее. — “…Необходимо провести тщательный анализ устных бесед. Если речь пациента сохраняет все лексико-грамматические характеристики и прежний стиль, предположение об одержимости должно быть поставлено под сомнение.”

“Нет, все не то…” — Он уронил голову, выдохнул обессиленно. Поглядел на изображение какого-то беса; скользнул равнодушно взглядом по строчке внизу: “Демон Пазузу”. Сомкнул веки.

Транквиль… Перед глазами его яркой, живой картиной прошли вдруг последние минуты жизни французского экзорсиста. Начало агонии и оглушительный вой… змеиное шипение, предсмертная рвота. Вот разъяренные бесы сбрасывают тело с кровати на пол: теперь они истязают жертву только за то, что она скоро умрет и обретет, наконец, свободу. Лукас! Стоя на коленях у кровати, он произносит молитву. Транквиль испускает дух, и в то же мгновение бесы, оставив мертвеца, вселяются в еще живущего. Лукас набрасывается на еще теплый труп, начинает пинать истерзанное, разбитое и загаженное тело. Шестеро сильных мужчин с большим трудом выволакивают его прочь. Каррас видел все это, видел так ясно, как если бы стоял рядом… Итак, экзорсизм — единственная надежда для Риган? И, значит, ему судьбою доверено вновь отомкнуть этот древний сундук, наполненный прахом?

Но тут нужна уверенность. Главное, знать все до конца. Но как это можно узнать? Каррас открыл глаза. “…Тщательный анализ устных бесед…” Ну а почему бы нет? Если структура речи “старой” и “новой” Риган окажется одинаковой, об одержимости нужно будет забыть раз и навсегда, независимо от того, какие еще паранормальные явления будут у нее наблюдаться. Ну а явные различия укажут на то, что мы, возможно, имеем дело с истинной одержимостью. Опять-таки, только возможно!

Он снова зашагал по комнате. “Что-то еще. Что-то еще. Быстро, быстро!.. Ну-ка, ну-ка…” — Каррас застыл на месте и уставился в пол, сцепив пальцы за спиной. — “В этой главе упоминалось, кажется… Ну конечно! Особую ярость у демонов вызывают гостия, церковные святыни, святая вода… Вот именно! Объявить, что пришел со святой водой, а обрызгать ее простой, водопроводной. Если она отреагирует, значит, никакая это не одержимость, все вычитано из книги и подсознательно воспроизведено… А если нет — достаточно ли веским будет такое доказательство?”

Каррас бросился на поиск флакона.

Дверь ему открыла Уилли. Каррас вошел в дом и невольно поднял голову: в спальне теперь скрипуче бранился некто с британским акцентом… Ну да, тот самый, что появился ненадолго в самый последний раз.

Каррас поймал на себе удивленный взгляд женщины: одеяние его, похоже, произвело на нее сильное впечатление.

— Где миссис Мак-Нил, вы не скажете?

Она жестом указала наверх.

— Спасибо.

Каррас поднялся по лестнице. Он увидел Крис в кресле, невдалеке от спальни: она сидела, скрестив руки на груди и опустив голову. Услышав шорох его одежд, тут же стремительно поднялась.

— Здравствуйте, святой отец.

Каррас заметил синеватые мешки у нее под глазами.

— Вы что же, опять не спали?

— Спала немного.

Он укоризненно покачал головой.

— Спать все равно невозможно. — Она кивнула со вздохом в сторону двери. — Вот такое всю ночь творилось.

— Ее не рвало больше?

— Нет. — Крис потянула его в сторону за рукав. — Спустимся вниз, там и поговорим обо всем.