Двенадцать подвигов Рабин Гута - Алексей Лютый

После этого инцидент посчитали исчерпанным, и все, в том числе и я, приступили к поглощению пищи. Конечно, от олимпийских богов я ожидал большей цивилизованности, но миску мне под стол так никто и не поставил. Впрочем, обедать мне приходилось и в более негигиеничных условиях. Как в Англии, так и у викингов. Поэтому грызть баранью ногу, брошенную на мраморный пол Рабиновичем, мне было относительно приятно. По крайней мере, не нужно было опасаться, что ее блохи упрут! Я расслабился и постарался насладиться пищей, но не тут-то было. Дверь в пиршественную залу распахнулась, и на пороге появилась целая делегация.

– Арес, деточка, нехорошо от нас гостей прятать! – сладким голосом заявила какая-то дамочка из вновь пришедших. – Думаю, тебе следовало всех пригласить познакомиться со столь необычными чужестранцами.

– Мамочка, я как раз собирался за вами послать, – явно смутился бог войны. – Только хотел дать гостям сначала привыкнуть к окружающей обстановке.

Так, значит, первой на наш обед вломилась Гера. Ведь, насколько мне помнится из телесериалов про Геракла, именно она была матерью Ареса. А значит, и мачехой Геракла. Интересно будет посмотреть, поздороваются ли они, или Гера сразу вцепится своему пасынку в морду. Пардон, в лицо. А то ведь обидятся на меня псы за то, что я посмел человеческую физиономию мордой обозвать!

Ни того ни другого не случилось. Гера с Гераклом не обменялись и словом. Они просто сделали вид, что не видят друг друга. А вот Аресу от супруги пропавшего Зевса достался испепеляющий взгляд. Видимо, за то, что тот посмел посадить бастарда на одно из почетных мест. Бог войны в ответ беспомощно повел плечами. Дескать, извини, мама, против милиции не попрешь!

Если честно, от внешности Геры я ожидал большего. Мне казалось, что супруга у Зевса должна быть массивной. Значимой, так сказать! А она на поверку оказалась тощей дамочкой, практически лишенной каких-либо выпуклостей, характерных для человеческих самок. Следом за ней в залу ввалились и остальные греческие боги. Нам их представляли по очереди, но, если честно, запомнил я далеко не всех, поскольку уж слишком много жителей оказалось на Олимпе. Впрочем, моего Рабиновича, например, это абсолютно устроило.

– Прекрасно, – пробормотал он, глядя, как гости, ругаясь, пытаются занять места за огромным столом. – Раз тут собрались все, значит, можно и начать выяснять, кто именно виновен в пропаже Зевса. Как думаешь, Андрюша, с кого нам начать? – поинтересовался он у Попова. Наш эксперт-криминалист ответить не успел. Рядом с Сеней, словно из ниоткуда, возникла женщина. Ростом она была не выше метра пятидесяти, но зато компенсировала этот небольшой недостаток огромными объемами. Про таких говорят: «Поперек себя шире».

– Немертея, золотце, – сладко проворковала она, почему-то плотоядно глядя на Рабиновича. – Не подвинешься ли чуть-чуть? Я бы хотела поближе познакомиться с нашими очаровательными гостями.

– Афродита, солнышко, – в тон ей ответила титанида, и я едва не поперхнулся. Так вот ты какой безобразный, северный олень! – Найди себе другое место, а мне и здесь хорошо.

Богиня красоты злобно зашипела, но вынуждена была отойти от моего хозяина, а я увидел, как Сеня облегченно вздохнул и смахнул рукой пот со лба. Видимо, здешняя Афродита произвела и на него неизгладимое впечатление!

Гости между тем рассаживались, а я, покинув свое убежище, занял более удобную позицию для того, чтобы получше рассмотреть их аборигенские морды. Боги в зале Ареса подобрались всех размеров и расцветок. Вели они себя также по-разному, но в целом и общем напоминали обычных пациентов любой рядовой российской психушки. Сравнивать могу не с чужих слов, поскольку нам с Сеней доводилось разных чудиков туда пару раз доставлять. Расскажу как-нибудь на досуге, а сейчас мое внимание привлек один из жителей Олимпа, отличающийся от остальных особо буйным поведением.

В то время, когда прочие боги мужественно сражались за лучшие обеденные места под мрачным взором Ареса и тихое рычание тощей Геры, этот чудик скакал вокруг стола, размахивая уродливым коротким луком. Ростом он был ниже всех, но компенсировал этот недостаток неимоверной толщиной. Такой, что Попов по сравнению с ним казался просто идеалом стройности. К тому же прыгающий вокруг стола субъект был лыс, как пудель после стрижки. То есть волосы на его голове росли совершенно разрозненными клочками.

Мои менты покосились на него, Немертея вежливо поздоровалась, и после этого они перестали обращать внимание на толстяка. Но это и понятно. Они – люди, а я – пес. И бдительность мне досталась от рождения. Я просто не спускал глаз с взбесившегося уродца и, наверное, потому оказался единственным, кто видел, как он пристрелил Попова из лука!..

Андрюшу меньше всего интересовали прибывающие гости. Конечно, он то и дело косил глазом в их сторону, но подозреваю, что делал это отнюдь не из любопытства, а из опасения, что кто-нибудь из беспардонных богов в наглую стащит у него из-под носа лучший кусок.

Афродита, которую Немертея не пустила к Рабиновичу, а Гера, соответственно, к Жомову, презрительно фыркнула в сторону своих соперниц и примостилась рядом с Поповым. У этой безразмерной девицы, похоже, была течка… Что такое? Опять я не то сказал?! Ну, не знаю, как у вас, у людей, а у нас, у собак, когда сучка перед кобелем задницу поднимает, это именно так и называется. В общем, не будем спорить о терминологии, тем более что смысл и в том и в другом случае один и тот же: Афродита всем своим видом пыталась показать Попову, что он ей явно интересен. Однако не на того нарвалась!!! Нашего Андрюшу ничего, кроме пищи, не интересует. Ну, разве что выпивка.

Так вот, Афродита откровенно приставала к Попову, а наш криминалист в ответ уделял ей ровным счетом ноль внимания. Этот беспорядок в королевстве олимпийском узрел наш живчик-толстячок. Понаблюдал он за усилиями Афродиты пару минут, да и запустил стрелу прямо в сердце Попову. Андрюша дернулся и ткнулся носом в тарелку с жареными голубями…

Я заорал благим матом и рванулся вперед, пытаясь выдернуть поводок из-под стула Рабиновича. Уж не знаю, какое из моих действий – первое или второе – произвело на него большее впечатление, но Сеня вздрогнул и повернулся вправо. Увидев Попова со стрелой, торчащей из-под левой лопатки, он собрался было вскочить со стула, но тут Андрюша поднял морду из деликатесного блюда и, не обращая никакого внимания ни на стрелу в груди, ни на вожделенных голубей, ни на беспокойство соратников, совершенно по-идиотски улыбнулся и повернулся к Афродите.

– Девушка, вы просто божественно прекрасны, – совершенно не своим, каким-то писклявым голосом проговорил он. – Никого и никогда во вселенной не было еще красивей вас. Если вы позволите мне поцеловать вашу руку и показать моих аквариумных рыбок, я буду самым счастливым существом на свете.

Афродита жеманно улыбнулась, растянув жирные губы до ушей, чем поразительно напомнила мне счастливого бультерьера, а затем протянула свою жирную лапищу вперед, тыкая ее Попову под нос. Под моим оторопевшим взглядом Андрюша, словно откусывая кусок от самой вкусной в мире свиной грудинки, прилепился губами к лапе Афродиты и смачно начал ее лобызать. От этого зрелища у меня отвалилась нижняя челюсть до пола, едва не придавив передние лапы, а мои менты на пару минут, пока Попов продолжал целовать ручку богини красоты, казалось, и вовсе проглотили языки.

Честное слово, глазам своим я отказывался верить и до последнего момента надеялся, что Андрюша просто перепутал божественную ручку со своим деликатесным блюдом и сейчас откусит от нее кусок. Я даже зажмурился, представив, как сейчас заорет Афродита, но этого не произошло. Зато заорал мой Сеня:

– Поп, свинья жирная, ты что такое делаешь? – а затем поднялся со стула и грозно направился к толстому живчику. – Ты что с ним сделал, недоумок краснорожий?!

Тот, хихикая и пошлепывая себя по ягодицам, помчался от Рабиновича вокруг стола, не забывая по ходу показывать моему хозяину язык. Сеня, как это у нас заведено, бегать за преступником сам не стал. Он скомандовал мне «фас!» и, зная, что я от подлеца не отстану, остановился около Андрея, вознамерившись вытащить у него из спины стрелу.

Честно говоря, что именно происходило в следующие несколько секунд, сказать вам не могу, поскольку свидетелем этого не являлся. Я просто поспешил выполнить распоряжение хозяина, пытаясь поймать божка, виновного в помешательстве моего друга. Пока я под столом до толстяка добирался, тот каким-то образом оказался на полу. Причем, судя по тому, что он пребывал в состоянии «грогги», без чьей-то помощи тут не обошлось. Оседлав подлеца, я постарался по запаху определить, кто именно вмешался в задержание преступника, но этого делать не пришлось. Рядом с утихомирившимся живчиком лежал помятый серебряный бокал, а на противоположной стороне стола возвышался Жомов, сжимавший в руке резиновую дубинку… Понятно! Боги стали свидетелями действия ментовского резино-метательного оружия. Что ж, Ваня, спасибо за помощь!