Портрет А - Анри Мишо

Почему такой важной фигурой стал для Мишо именно Лотреамон? В их судьбах много общего. Когда Изидор Дюкасс, взявший себе псевдоним «граф Лотреамон», принялся за «Песни Мальдорора», ему недавно исполнилось двадцать. В детстве у него, как и у Мишо, были — учеба вдали от дома, замкнутость, слабое здоровье, чтение взахлеб. И, что, видимо, главное, протест против того, что его окружало, против чужих книг и навязываемых ими мыслей: «Скучно их читать. Никакой свободы перемещения. Приглашают идти вслед за кем-то. Дорога намечена, она одна-единственная»,[75] — жалуется Мишо в книге статей «Пассажи». Лотреамон расквитался с предшественниками в «Песнях Мальдорора» и «Стихотворениях», пародируя и переиначивая литературных «предков», отталкиваясь от всей истории литературы. «Мы дети слишком многих матерей» — напишет потом Мишо в послесловии к «Некоему Перо». Но псевдонима, в отличие от Изидора Дюкасса, не возьмет[76] — «продолжает подписываться своим банальным именем, которое ненавидит и которого стыдится, похожим на этикетку с надписью „второй сорт“», — сообщает о себе Мишо. (В Намюре, где он родился, его фамилия — одна из самых распространенных.) От юношеского отрицания, которого не суждено было перерасти умершему в 24 года Лотреамону, Мишо уйдет в другие просторы, во «Внутренние дали» и «Чужие края» (так называются два его сборника) — а граница между этими территориями, по его определению, и есть человек. Но это потом. А сначала в текстах молодого Мишо многое напоминало о Лотреамоне. Тут и любовь к зоологическим и медицинским терминам, и стилистическое сходство, и просто развитие некоторых лотреамоновских тем. Пример можно найти в примечаниях к сборнику «Кто я был». Интересно, что до того, как Мишо увлекся Лотреамоном, самое сильное влияние на него оказали авторы-мистики. «Я любил без ограничений и объяснений двух человек: Лотреамона и Эрнеста Элло. И еще Христа, если говорить откровенно», — писал он в эссе «Феномен Лотреамона». Вот неожиданное сочетание: Изидор Дюкасс, противопоставивший Мальдорора, а через него и себя, Создателю, — рядом с ультракатолическим писателем Эрнестом Элло. О последнем Мишо писал так: «Он меня оживлял, и ради него я отворачивался от любых других авторов, которых нам полагалось изучать». Благодаря ему Мишо в пятнадцать лет открыл для себя Иоанна Рейсбрука и Анжелу из Фолиньо, которых Элло блестяще, по мнению сегодняшних исследователей, перевел. Анри зачитывался житиями святых — «о самых удивительных путях, совершенно не похожих на жизнь обычного человека»[77] — еще одно следствие увлечения Эрнестом Элло: все началось с его книги жизнеописаний «Лики святых».

Не меньшее значение для Мишо имел еще один источник — научная литература. Бельгийский писатель и поэт Франц Элленс писал о молодом Мишо в начале их знакомства: «Его любимое чтение, а может быть и единственное, — книги по медицине, психологии и естественным наукам». Мишо интересовался работами Фрейда и свои соображения по этому поводу высказал в раннем эссе «Размышления не безотносительно к Фрейду». 24-летний Мишо соглашался, что Фрейд — автор новой идеи, но при этом довольно едко критиковал психоанализ и массовый к нему интерес, а закончил эссе так: «Фрейд увидел лишь малую часть. Я же надеюсь показать другую, основную часть в своей следующей работе: „Сны, игры, литература и помешательство“». По свидетельству специалистов, этой книги Мишо не написал, и никаких следов работы над ней тоже не сохранилось.

Были и другие авторы, которых Мишо называл для себя важными в разные моменты жизни. Тут и Толстой с Достоевским, и писатели круга «Молодой Бельгии» (Морис Метерлинк, Макс Валлер, Шарль Ван Лерберг и др.), а еще — Гомер, Шекспир, Паскаль и Сен-Симон. «Всей жизни как раз достаточно, — заметил Мишо, отвечая на вопросы Р. Брешона, — чтобы догадаться, что ты ни в чем не оригинален и никогда не был, да и не мог быть, что никто не оригинален, что каждый сбит из обломков чужой мебели, чужого хлама, перешедшего от стольких старых владельцев». И еще: «Я не задерживаюсь надолго на авторах, которые мне понравились. Жизнь это процесс питания. Без конца что-то поедаешь… и тут же проедаешь. Нам нравится яблоко, но мы его съедаем. Так и человек или творение его рук оказываются для нас израсходованы: мало-помалу отходишь в сторону по каким-то своим надобностям, увлекаемый своим собственным течением».[78]

Первые писательские эксперименты Мишо. «Франц Элленс, потом Полан видят в них что-то, другие не видят ничего», — напишет он 37 лет спустя. В 1922 году в брюссельском авангардном литературном журнале «Диск Вер» («Зеленый Диск»), который возглавлял Франц Элленс, появилось первое философско-психологическое эссе Мишо «Случай кругового безумия», потом очерки о прочитанных книгах и другие тексты. Мишо в то время работал репетитором в коллеже бельгийского городка Шимэй и писал Элленсу, который первым обратил внимание на необычность его дарования и во многом ему помогал, что готов на все, лишь бы как можно быстрее перебраться в Париж: «Я не знаю там ни единой живой души, но даже если мне придется работать шофером, — а это единственное ремесло, которым я владею хорошо, — меня и это не испугает. Я пережил немало приключений, мне ничего не страшно: как-то раз я ничего не ел 9 дней, однажды работал 18 часов подряд, но мне так нужны книги, возбуждение извне, кино, театр, музыка». Дела с финансами в передовом журнале «Диск Вер» обстояли так себе, и по традиции авторы оплачивали свои публикации сами. Так и Мишо выкраивал из своей скудной зарплаты воспитателя деньги, чтобы оплатить типографские расходы журнала по напечатанию его текстов. При активном участии Мишо (в 1923 году он вошел в редколлегию «Диск Вер») выпускается несколько тематических номеров, посвященных Чарли Чаплину, Фрейду и психоанализу, Лотреамону, самоубийству, сновидениям. Журнал «Диск Вер», выходивший периодически, хотя и нерегулярно, с 1922 по 1925 год, а потом (отдельными номерами и с многолетними перерывами) с 1929 по 1955 год, и сегодня многими воспринимается как важный этап в литературной жизни Бельгии и Франции. Поклонники журнала организовали интернетовский сайт с полным списком публикаций журнала до 1941 года, а специальные номера, которые были перечислены выше, приведены там полностью. Из списка публикаций узнаешь, что кроме французских и бельгийских авторов в «Диск Вер» печатались и наши соотечественники: в 1921 году в журнале были опубликованы стихи Маяковского и Цветаевой, в 1922 году — тексты Чехова и Эренбурга, в 1923 году — Горького и Зощенко. Главный редактор «Диск Вер» Франц Элленс имел представление о русской литературе. Вместе с женой Марией Милославской — дочерью русского врача — он перевел «Исповедь хулигана» Есенина, который бывал у них в доме вместе с Айседорой Дункан. Элленс общался с Горьким и Эренбургом, который, например, в 1925 году перевел и опубликовал по-русски роман Элленса «Басс-Бассина-Булу». В журнале «Диск Вер» был напечатан обзор Эренбурга «Русская литература в 1922 году», в переводе той же Марии Милославской — Мишо, передавая ей привет в письмах к Элленсу, называет ее «Маруся». А в 1938-м, когда Нора Галь — она потом переводила Элленса на русский — написала для тогдашней «Интернациональной литературы» (будущей «Иностранки») статью о творчестве этого бельгийского писателя, он взял да и прислал в редакцию журнала письмо с благодарностью за вдумчивое чтение — может статься, они с женой читали русские журналы. Среди первых опубликованных Мишо текстов были отзывы о романах Элленса, в которых ему нравилась простота и лаконичность стиля. По отзывам о книгах, которые молодой Мишо писал для журнала «Диск Вер», видно, что он с самого начала был против того, чтобы «воспринимать литературу с механической, технической, внешней стороны», против «чисто словесных выкрутасов». Франц Элленс тоже писал о Мишо. «Может быть, критики еще некоторое время и не станут проявлять к нему внимания, — предсказывал он в 1929 году, — но будьте уверены, он их мучает, тревожит и не дает им спать спокойно. Настанет день, и каждый из них захочет в этом признаться, и некоторые пожалеют, что не они были первыми».

В 1924-м или в конце 1923 года Мишо переехал в Париж. Франц Элленс познакомил его с Жаном Поланом, который в 1925 году возглавил солидный парижский литературный журнал «Нувель Ревю Франсэз» («НРФ»). Полан рано оценил тексты Мишо и опубликовал их в журнале «НРФ», а потом в издательстве «НРФ» (впоследствии — «Галлимар»[79]) стали выходить книги Мишо. Журнал «НРФ» с момента основания зарекомендовал себя как серьезное издание, прибежище чистой литературы. В 1927 году там было опубликовано стихотворение Мишо «Большая битва», всего 14 строчек: «Он чорк его хлюпом оземь/ И чвак и курдык и чумесит до самых почилок…». Рассказывают, что после этого некоторые читатели отказались от подписки. Молодой Мишо, несмотря на свою крайнюю независимость и категоричность в суждениях, очень прислушивался к мнению Полана. Представление о том, что для Мишо значил Полан и журнал «НРФ», даст такой случай, рассказанный писателем Дени де Ружмоном: