Афган - Сергей Линник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы вывезли уже три большие телеги. Конечно, если бы эта таратайка была хотя бы с самым примитивным механизмом вываливания, дело двинулось быстрее. Но куда нам спешить? У нас есть всё время до конца жизни.
Вернулись, тарахтя транспортом. А что, пускай все слышат, что мы работаем. И лениво развалившемуся в тенечке надзирателю не придется вставать и раздавать пинки с целью улучшения работоспособности. Может, потом его заест совесть, и он оторвет свой тыл от земли, чтобы немного поиздеваться над нами, но не сейчас.
Машина с надписью «PRESS» подъехала с тихим шорохом. Старенький «лэндровер», как бы не колониальных времен. Вот интересно, здесь есть хоть какая-то новая техника? Кроме китайских калашей? Кстати, есть еще более крутые штамповки – их в зоне племен клепают в сараюшках местные мастера. Это добро, наверное, на вес продают.
Делегация от газетки «Чикаго Трибьюн», кстати. Оба лохматых-бородатых брата-журналиста. Одежка только сменилась – у фотографа Майкла сегодня футболка c тура Deep Purple «Burn». Такое впечатление, что он набрал их в каком-то секонд-хэнде специально для таких поездок, чтобы на стирку не тратиться. Второй, который тогда не представился, всё так же – в рубахе с короткими рукавами. Вот только рожи у парней не очень радостные. Что там, накрылся Пулитцер?
– Привет, Эндрю, – завел беседу сочинитель текстов. Дэвид Галлахер, судя по бейджику. – Боюсь, у нас никаких хороших вестей нет.
– И вам привет. А плохие какие? Говорите!
– Мы всё проверили, и ваши слова подтвердились. Профессор Солк дал большое интервью и сумел в течение буквально двух дней организовать публикации с требованием вашего освобождения не только в Штатах, но и в Европе. Через неделю о вас говорили почти во всех новостях. Красный Крест выразил готовность участвовать в вашем спасении…
– И?.. Что пошло не так?
– Ваше посольство в Исламабаде, Эндрю. Они заявили, что сами занимаются вашим освобождением. Поэтому никакого посредничества со стороны не требуется. Ну, и Хекматияр после этого… пока он отказывает во встрече представителям Красного Креста.
Вот же… слов нет! Каким моим освобождением они занимаются? Наверное, отправляют душманам гневные мысленные посылы.
– Спасибо, что сообщили, – выдавил я.
– Не отчаивайтесь, Эндрю, – начал утешать Дэвид. – Красный Крест продолжает поднимать ваш вопрос… Вы сможете выехать на Запад, я уверен, предложения поступят в ближайшее время…
Ага, к тому времени меня прикопают на свалке и польют сверху карболкой, чтобы не сильно воняло.
– Дэвид, кажется, это Хекматияр! – кивнул куда-то в сторону фотограф, и американцы потеряли ко мне интерес.
Ого, вождя принесло! Два джипа зачем-то пожаловали к нам в гости. Вот и главарь, мужик в очках, с длинной красивой бородой, сильно побитой сединой. На голове для разнообразия не пуштунка, а какая-то черная чалма. Наверняка это что-то значит, тут у них просто культ цветовой дифференциации штанов. Охраны четыре суровых лба с автоматами. И что он тут забыл? Или решил перед журналистами покрасоваться? Вон они, из микроавтобуса выгружаются.
И тут началось. Вернее, начало я пропустил. Бабич застонал, и я к нему повернулся. Пора поменять повязки – раз уж доктор, бери и делай. Вот я поначалу поправлял промокшую от сукровицы тряпку, заменявшую бинт, а потом уже услышал шум. Когда посмотрел, то просто охренел. Было от чего. Охранники вождя с отвисшими челюстями наблюдали за крахом своей карьеры. Потому что после такого мало что могут доверить. Охраняемое лицо оказалось в заложниках. И не у Джона Рэмбо, а у летехи простого, Никиты Андреева. Он вполне грамотно прижимался спиной к джипу, прикрываясь Хекматияром, а, чтобы тот не особо рыпался, держал у его головы… ну да, «стечкин». Или что-то очень похожее. И откуда только взял?! Не из расстегнутой ли кобуры левого охранника?
Сейчас тут будет шухер вселенского масштаба. И ничем хорошим это заведомо не кончится. Не дадут духи Никите прорваться в аэропорт или куда он там мечтает. И позор на себя брать не будут, потому что вождь движения в заложниках у советского пленного – явно потеря лица. У своих потом авторитета не будет.
А чем черт не шутит, хуже ведь не будет. Сейчас все взгляды прикованы к одной точке, на меня наверняка никто не смотрит. Я подергал замок багажника «лэндровера» – не заперто. Открыл. Ага, то, что доктор прописал – куча всякого мусора. Какие-то тряпки, пустые упаковки, брезент – всё, что бросали журналисты в своих поездках.
Кое-как освободил место и затащил оказавшегося неожиданно легким Бабича. Тот хотел застонать. Я зажал ему рот. Извините, дорогие американские товарищи, за подставу. Выберусь – обязательно бутылку поставлю. Расчет простой – они сейчас выедут в суматохе, досматривать их вряд ли будут. Обнаружат Федю – и отвезут в Красный Крест. Или в госпиталь, не важно. Хоть какую-то помощь получит. Капитан не сопротивлялся – может, сил уже не было. Или согласился с моим планом. Понимать тут недолго.
Бабич открыл глаза. Оглядел весь пейзаж. Позади уже раздавались гортанные крики. Прохрипел:
– Давай вместе, Панов! Не ссы, получится – ты на свободе, нет, так хуже не будет.
Думал я недолго. И правда, что я теряю? Гнить здесь, пока кто-то сможет договориться? А после сегодняшнего – когда это будет? И я полез. Отодвинул немного Федора, освобождая место для себя. Потом тихо захлопнул дверцу багажника и начал зарываться в мусор.
Вовремя. Снаружи послышался одиночный выстрел. Началось. Андреев берет на понт бородачей? Хрен там этих фанатиков испугаешь! Эх, летеха, что же ты делаешь…
Бам, бам… Поднялась стрельба. Потом хлопнули двери машины.
– Эндрю! Ты с ума сошел?! Такой материал будет!
– С нашими трупами в главных ролях! Гони, гони!!!
Машина взвизгнула, с пробуксовкой рванула вперед. Нас с Бабичем бросило друг на друга. Стон раненого потонул в новой стрельбе.
По дороге журналисты продолжали ругаться. Один сокрушался, что пропала сенсация, он так и не понял, кто в кого стрелял. Другой объяснял, что у него семья и двое спиногрызов, в Исламабаде они все узнают и дадут материал от себя – они же там были!
Охренеть и не встать! Мы в Исламабад едем? А я думал, они в Пешаваре сидят в гостинице.
Журналисты закончили ругаться, врубили музыку.
А вот и забойное кантри. Никогда не любил этот жанр, а вот сейчас мне офигенно нравится. Да что угодно, лишь бы нас
