На Востоке - Иван Федюнинский

Трудно передать все чувства и переживания, которые охватили меня в те минуты. Можно коротко сказать, что это был самый радостный и счастливый день в моей жизни.

Буквально назавтра я стал просить, чтобы меня выписали из госпиталя и отправили в полк. К этому времени я уже мог передвигаться на костылях. Медики запротестовали. Но мне удалось настоять на своем. В полк поехал не сразу. Меня пригласили в Президиум Великого народного хурала Монголии, где вручили орден Красного Знамени Монгольской Народной Республики.

Вскоре после возвращения в свой полк побывал в штабе группы и представился командующему — комкору Г. К. Жукову. Он поздравил меня с присвоением звания Героя Советского Союза, справился о здоровье. Увидев, что я на костылях, предложил поехать на Родину, для лечения.

— Разрешите мне остаться в полку, — попросил я. — Чувствую себя хорошо и вполне могу командовать.

— Иван Иванович, понимаю ваше рвение, но оно ни к тему, — сказал Георгий Константинович. — Сейчас не только вам на костылях, но и тем, кто без костылей, уже делать нечего. Японская группировка разгромлена. Так что поезжайте лечиться.

И все же, вняв моим настойчивым просьбам, Г. К. Жуков разрешил остаться в полку на несколько дней. Это позволило мне стать свидетелем последних событий на Халхин-Голе…

Однако вернемся к тому дню и тому моменту, когда я оставил полк по ранению.

Все события мне удалось восстановить по многочисленным и довольно подробным рассказам их участников — моих подчиненных.

После короткой подготовки батальоны все-таки овладели тем рубежом, на котором столь упорно оборонялся противник и из-за которого мне пришлось выезжать на передний край.

В том бою отличились многие наши бойцы и командиры.

Напомню, что наступление началось утром 20 августа по всему фронту. Перешел в атаку при поддержке танков и наш полк.

От исходного положения до сопки, где засел противник, около пяти километров. Нелегко пройти этот путь с пулеметами под артиллерийским огнем. Но все время увлекало бойцов вперед боевое Красное знамя. Бойцы преодолевали броском участки заградительного и сосредоточенного огня, неотвратимо приближаясь к японским укреплениям.

Танки прорвали проволочное заграждение и начали бить прямой наводкой по вражеским огневым точкам. Роты двинулись вперед. К вечеру они уже заняли передний край японской обороны и надежно там закрепились.

Всю ночь бойцы и командиры готовились к новому удару по врагу, а утром вместе с танками двинулись вперед и закидали окопы противника гранатами. Японцы в панике стали бросать оружие и удирать. Сопка была очищена. На ней японцы оставили 12 пушек, много снарядов, пулеметов, винтовок и гранат. Некоторое время спустя противник открыл минометный огонь с соседней сопки, но наши бойцы уже успели окопаться…

Снова отличился Григорий Доля. Ему было приказано выдвинуть пулемет и приготовить его для ведения кинжального огня по противнику, если тот попытается атаковать ночью. Наши командиры уже достаточно хорошо познакомились с приемами врага и поэтому проявляли высокую бдительность. Выслали вперед дозоры. Тревожной была ночная тишина. И вдруг — взрыв гранаты… Через несколько минут к командиру роты подбежал боец и доложил, что к нашему переднему краю подползают японцы. В следующую минуту раздались крики банзай. Японцы бросились в атаку, и тут по ним ударил в упор пулемет. Разгорелась жестокая схватка. Пулеметчик был ранен, но, истекая кровью, продолжал драться с врагами, отбиваясь гранатами, а затем отошел к нам. Григорий Доля вместе с командиром отделения Синцовым в упор расстреливали атакующих, не забывая следить за тем, чтобы в обороне не образовалось слабое место.

Вскоре крики банзай перешли в стоны. Японцы откатились в старые окопы, которые находились тут же, рядом с нами, и там укрылись. Наши бойцы стали подползать ближе и бросать туда гранаты. Немало японцев нашли могилу в старых окопах.

Один из раненых японцев среди ночи вдруг закричал истошным голосом. Григорий Доля решил взять его живым. Командир Прокофьев предупредил, что он там, вероятно, не один и что надо быть осторожным. Тогда Доля взял с собой красноармейцев Забазиова и Ефремова. Когда подползли к этому раненому, увидели возле него шесть трупов врага.

Обследовали все вокруг и неподалеку наткнулись на шестерых японских солдат, которые сразу схватились за оружие. Красноармеец Забазнов в упор убил из нагана одного из них и прыгнул к вражескому пулемету. Доля застрелил из винтовки еще двоих. Но возле него снова сверкнул японский штык. Доля отбил винтовку, да так, что она вылетела из рук японца. Но сзади на него бросился еще один вражеский солдат. Увернувшись, Доля уложил его ударом приклада.

Когда рассвело, наши бойцы увидели множество вражеских трупов. Нужно было обойти окопы. Доля взял с собой стрелков. Как только они подошли к одному из окопов, оттуда выбежали 12 японцев и пустились наутек. Видно, они надеялись спастись. Наши пулеметчики уничтожили врагов.

Бойцы забрали 4 японских пулемета, 35 винтовок, ящик патронов, много других трофеев. Подсчитали вражеские трупы. Их было 39. Лишь один японец ухитрился сбежать.

Ну что же, пусть расскажет своим, каково воевать с большевиками, — решил Доля.

Отважный командир Григорий Доля был грозой для врагов. Забегая вперед, скажу, что он не получил ни одного ранения, ни одной царапины, хотя его рота участвовала во всех боях, которые вел наш полк.

Он в шутку говорил: Нет в Японии такой пули, нет такого снаряда, которые могли бы убить Долю, бывшего батрака, а теперь счастливого советского человека…

Героически дрался политрук 8-й мотострелковой роты К. Ф. Срослов. Бойцы постоянно видели его впереди, на самом ответственном участке.

Политрук с нами, — значит, будет все в порядке, — говорили они.

Во время атаки безымянной сопки Срослов первым бросился на врага, увлекая за собой красноармейцев. Вместе с одним из них политработник втащил на высоту пулемет и стал расстреливать врагов, пытавшихся вернуть утраченные позиции. Они лезли, не считаясь с потерями. Получил ранение и выбыл из строя командир роты. Срослов взял командование на себя. Под руководством политрука подразделение отбило все контратаки японцев и устремилось вперед.

Наступление мотострелков беспрерывно поддерживали артиллеристы. Помощник командира батареи комсомолец лейтенант Н. М. Румянцев в первые же часы боя уничтожил штаб противника. И тут лейтенант заметил, что продвижению стрелковой роты мешают станковые пулеметы противника. Он быстро определил расстояние до них, подготовил данные и подал команду на открытие огня. Несколькими снарядами артиллеристы заставили замолчать три станковых пулемета врага. Рота двинулась вперед.