Ресурс Антихриста - Сергей Белан

— Есть и другой вариант, — Верховцев смял докуренную сигарету в пепельнице. — Но сразу оговорюсь, это самый тупой из всех, но он есть. Согласно ему вы должны сейчас выхватить пистолет, желательно с глушителем и пристрелить всех нас троих, потом с Кариной вам придется расчленять и прятать трупы…

Перегудова передернуло только от одной мысли, что он тюкает топором по конечностям трупов, и его чуть не стошнило.

Для Верховцева подобная реакция на свои слова не осталась незамеченной:

— Вам это не нравится, кровавые сцены не для вас? Правильно. Тем более, что далее все пойдет опять по первому варианту — через сутки, не получив от нас вестей, наш человек в Риге, я снова повторюсь, за те же десять процентов сообщает ваши данные. Потом все по плану, но уже ихнему — утюги, паяльники, изнасилования в особо извращенной форме, глумление над женским достоинством, и придется вернуть все-все! И я еще не уверен, что обойдется без крупной неустойки за нелегальное пользование кредитом. Кошмар, верно? Но на наше, а точнее, на ваше счастье есть и третий вариант. Прямо скажу — для вас он соломинка спасения. Вы сейчас же отстегиваете мне двести тысяч долларов, и с этого момента дело закрывается. Вы можете со спокойной совестью продолжать радоваться жизни, оставаясь засекреченным миллионером, а собранные на вас сведения, навсегда исчезнут из нашей картотеки, включая и адресок этой милой дачи. Я немного отвлекусь, но почему вы купили недвижимость в Ялте, просто любопытно. Насколько я знаю, новые русские, они же бывшие евреи, они же будущие американцы, французы и так далее, предпочитают виллы на теплых оконечностях Европы и Америки…

Теперь уже усмехнулся Перегудов:

— Был я в «европах», красиво, конечно, сыто и вылизано, но тоскливо до тошноты, не для меня это. А Крым я люблю даже после перестройки. Кстати, хотелось бы знать, как вы меня нашли? Если не секрет…

— Безусловно секрет, — Верховцев взял новую сигарету. — Но благодарите господа, что нашли мы, а не они. Сначала Гриф хотел найти вас сам, после того, как у него все отняли, но тут, ничего не скажешь — ловко вы ему визитку турфирмы подсунули. Конечно, Грифу все обломилось, а так как за ним следили, его снова повязали и снова пытали с пристрастием. Ему ничего не оставалось — прибежал к нам.

— А я, между прочим, однажды этой визитки хватился. Хотел мотануть с Кариной в круиз по Средиземному морю, да передумал — надоели эти важные тусовки, у кого хвост пышнее. Я человек того времени и, в какой-то мере, консерватор — со студенческих лет научился получать отдохновение в простом. Так что визиточку я и не думал подсовывать, а попросту посеял.

— Ну, допустим так, — согласился Верховцев. — А теперь я хотел выслушать ваш ответ по существу дела.

Перегудов задумался.

— Ну, а почему вы спрашиваете двести, а не сто или триста? И вообще, не велика ли сумма? И где гарантии, что вы не надумаете придти за деньгами и завтра?

— Вопрос понят, отвечаю, — Верховцев поудобней устроился в кресле. — Во-первых, повторюсь, существуют негласные тарифы в разных сферах бизнеса. Конкретная услуга, о которой мы говорим, оценивается в десять процентов, да и вы сами это, я полагаю, знаете не хуже меня. Ко всему прочему, в сложившейся ситуации вашему подельнику теперь просто нельзя возвращаться в Ригу, но не на дереве же ему жить — не птичка, хоть и Гриф. Значит, ему надо где-то здесь купить квартирку, ну и на первое время чтоб что-то было. Во-вторых, о гарантиях. Тут вам придется поверить мне под слово русского, пардон, советского офицера, а это для меня не пустой звук. И вам придется этим довольствоваться, никакой иной альтернативы я вам не предложу. Кроме того, заметьте, я весьма умеренно пользуюсь положением, в котором вы оказались — я бы мог запросто потребовать с вас половину, и выбирать бы вам было не из чего. Но я убежденный противник беспредела, даже в таких делах.

— Хорошо, вы даете слово офицера, а эти, что с вами, какие гарантии могут дать они? — Перегудов кашлянул и добавил: — Второго я не знаю, вижу впервые, но у Грифа, насколько я могу судить, где была совесть, выросла огромная хреновина.

— Да, тут вы правы, Владлен Антонович, и второй, откровенно говоря, персонаж из той же оперы, — Верховцев прямо посмотрел в глаза своему собеседнику. — Скажу чистосердечно — мои спутники — люди без твердых жизненных принципов, и потому я выступаю от всех, пришедших сюда, единым гарантом и могу поклясться вам, что вы этих людей больше никогда не увидите и ничего о них не услышите, а они, в свою очередь, навсегда позабудут о вашем существовании. Всю ответственность за сказанное беру на себя. Мои координаты вам будут известны — если что, с меня и спрос.

Перегудов задумчиво поглядел на Верховцева:

— Звучит достаточно убедительно. А теперь, позвольте вопрос к вам. А почему, собственно, вы не сдали меня Серебрянскому сразу? Это было бы проще — хлопот никаких, а долю бы свою все равно получили.

— Охотно поясню, — детектив повертел в руках зажигалку. — Просто те люди мне неприятны, они слишком криминальны. Я их подозреваю в убийстве, по крайней мере, одного человека, и способности убить, сколько им потребуется. А вы из тех, кто никого не убивает и не убьет никогда.

Перегудов успокоенно вздохнул:

— Будем считать, что вы меня убедили. Признаюсь, я с того самого дня все кого-то и чего-то ждал. Понимаю ведь — такие дела надо проворачивать в Москве. Там с человеком за три жизни можно не встретиться, а в Риге… Покрутился неделю в центре и все налицо — от первого забулдыги до последнего депутата. Воистину Рига — город маленький… И с деньгами ношусь, как дурень с писаной торбой, — и в банк не положишь, и дома держать нельзя, в офисе тем более.

— Так вы что, все с собой таскаете? — удивился Верховцев.

— Да нет, конечно, — в свою очередь удивился Перегудов, — но сумма, которую вы запросили, найдется и здесь. Дома я не держу, так что придется нам смотаться на автовокзал, в камеру хранения.

— А мы их вдвоем дотащим? — насторожился Верховцев, подсознательно ища подвоха.

— Сразу видно, что вы не видели таких денег, — усмехнувшись сказал Перегудов. — Это всего двадцать пачек сотенными банкнотами…

Не откладывая, они, взяв такси, съездили за деньгами и через полчаса вернулись. Их ждали с нетерпением. Тут же принялись за шашлычки, запивая их хорошим сухим «Совиньоном». Гриф засыпал Карину анекдотами, Аркаша пялился на нее томным взглядом, но при этом оба зорко следили за Верховцевым, немного отошедшим в сторону с Перегудовым. Те беседовали, словно старые приятели.

— Хочу выпить за вас, Олег, человека, который смог заработать за час двести тысяч баксов.

— Ну, вы преувеличиваете, — парировал частный детектив. — Моя сумма делится на значительное число людей, а вот я имею теперь все основания выпить за человека, заработавшего за час два миллиона в зеленых.

— Не возражаю, — щедро улыбнулся тот. — Вы знаете, я даже рад, что встретился с вами, вы не поверите, но это так. За последнее время я как-то подрастерял всех друзей. Нет, не потому, что сделался крутым и заносчивым, я, как вы наверное поняли, таковым не являюсь, просто теперь по жизни у меня остались только партнеры, с которыми отношения обычно складываются как в сексе — или ты их, или они тебя… Я ведь только тогда понял, что перестройка началась, когда друзей стал как в бою терять. А с вами, мне почему-то кажется, мы вполне могли бы стать хорошими друзьями.

— Приятно слышать, — Верховцев зубами снял с шампура поджаристый кусочек и принялся жевать. — Вы тут упомянули о перестройке, и мне в этой связи вдруг вспомнилась одна история. В милицейской учебке, где я постигал азы сыскного дела, познакомился я с парнем. Звезд он с неба не хватал и поэтому после окончания пошел не в угро, а в администрацию тюрем. По его словам, он понял, что началась перестройка, когда столкнулся со странным явлением — на отсидку пошел прямо-таки вал осужденных за изнасилование. Порнуха в стране вышла из-под запрета, ну и все те, кто на этом был зациклен, на волне вседозволенности пустились во все тяжкие. Так вот, в его учреждении в какой-то момент сложилось так, что процент насильников достиг чуть ли не семидесяти. А в зоне эту публику ох, как не любят!.. Там у зеков своя строгая иерархия — за первым столом сидят те, кто в законе, за вторым, скажем, авторитеты, мужики — за третьим, ну, а пидары и опущенные — за последним. А тут их большинство вдруг образовалось, причем подавляющее. Законники и авторитеты частично к перестройке на волю вышли, они ее прорабами потом стали, а остальных эти новенькие подмяли. Так вот, мой знакомый старлей только тогда понял, что перестройка пришла, когда в его тюрьме пидары уселись за первый стол. Правда, это недолго длилось. Тут на тюрьмы вторая постперестроечная волна накатила — туда вернулись бандиты всех мастей, и все встало на свои места. «Петухи» снова к парашам приписались — и тише воды, ниже травы… Так вот там, у них, перестройка закончилась быстро, это у нас, в нашей жизни пидары еще за первым столом продолжают сидеть.