Сфинкс - Валерий Моисеев

Хозяин принял его, в своих номерах, расположившись на венском стуле, возле большого круглого стола. Закинув ногу на ногу, он некоторое время изучал вошедшего, барабаня длинными тонкими пальцами по колену. На безымянном пальце правой руки у него горел золой перстень с огромным солитером.

— Ну, здравствуй, Силантий! — продолжая оценивающе рассматривать сделанное им, приобретение промолвил хозяин. — Меня зовут, Константином Петровичем. Большего тебе знать пока не надобно. Сразу же расставим все точки над «и». С этого самого момента я для тебя и царь, и бог, и отец родной, на закуску! Ты делаешь все, что я тебе говорю, не задавая глупых вопросов. Дышишь, когда я велю, грустишь, радуешься и испытываешь всю гамму эмоций, лишь по моему дозволению. Для того, чтобы спасти твою никчемную шею от пенькового галстука мне пришлось отвалить огромную сумму. Ты даже не представляешь, насколько жадны наши чиновники и вельможи, которых мне пришлось подмазать, в обмен на твое освобождение! Одно рекомендательное письмо от Великого Князя, чего только стоило. Самое любопытное, что его сиятельство наверняка не получил из этой огромной суммы ни копейки, будучи свято уверен, что подписывает письмо радея о государственном благе.

Видимо устав от длинной речи Константин Петрович сделал нетерпеливый жест указательным пальцем Григорию. При этом бриллиант в его перстне, ослепительно сверкнул всеми своими безупречными гранями. Григорий с расторопностью искушенного официанта подскочил к столу и, взяв с подноса графин с водкой, ловко наполнил хрустальную рюмку. Константин Петрович опрокинул ее содержимое в свой аристократический рот, после чего поморщился и театрально пощелкал пальцами. Григорий тут же с почтением протянул ему серебряную вилку с нацепленным на нее тончайшим срезом балыка, взятого с тарелки стоявшей тут же на подносе.

Благодарно кивнув, Константин Петрович, тщательно разжевал закуску и, проглотив ее, продолжил:

— Тебя, Силантий, наверняка уже давно гложет один единственный вопрос — чего именно от тебя нужно этому столичному хлыщу? То бишь мне. Я прав? Только не лги мне, иначе я разочаруюсь в тебе. А люди, которые меня разочаровывают, как правило, долго не живут. Такая вот прослеживается любопытная закономерность, не так ли Григорий?

Григорий, придав своему лицу крайне глубокомысленно выражение, подобострастно кивнул.

— Я, конечно же, очень извиняюсь, Константин Петрович, — наконец-то решился подать голос Веревий. — Но если мне будет дозволено, я бы очень хотел знать, для чего я вам нужен?

— Григорий, друг мой! Поди, в ресторацию и выпей водки за мое здоровье, — Константин Петрович, кряхтя, полез во внутренний карман сюртука, достал оттуда бумажник и, разложив его, выудил оттуда ассигнацию, которую протянул Григорию. — А мы с Силантием тем временем обсудим этот так интересующий его вопрос.

Терпеливо дождавшись, когда Григорий выйдет из номера, Константин Петрович, кивнул Веревию на стоящий поодаль точно такой же, как у него венский стул:

— Садись поближе, нам предстоит долгий и непростой разговор. В зависимости от того как он пройдет, будет засвистеть вся твоя будущность, Силантий. Прежде чем отвечать на мои вопросы советую хорошенько подумать и быть предельно откровенным. Итак, ты готов?

Веревий к тому времени придвинувший стул к Константину Петровичу, присел на самый его краешек, который скрипнул под его немалым весом.

— Спрашивайте, и я отвечу вам все как на духу, — придав лицу выражение, по его мнению, соответствующее высшей степени правдивости сказал он.

— Что же, хорошо, — одобрительно кивнул Константин Петрович, после чего в упор, глядя Веревию в глаза, спросил, — Тебе известно, о том, что Карл Крейцер исчез из своей камеры накануне казни?

— Так он на свободе? — Веревий в сильнейшем волнении вскочил со своего места.

Константин Петрович нетерпеливо велел ему указательным пальцем сесть обратно.

— Вижу, что ты не знал, о том, что твой друг избежал эшафота. Быть может тебе будет любопытно узнать также о том, что в камере был найден разорванный в клочья труп сокамерника Крейцера, а также четверо разорванных на куски солдат из числа тюремной охраны. И ничего более! Причем надзиратели, все как один, божатся, что арестант из здания тюрьмы, никуда не выходил. И ты знаешь, я склонен им верить. Так скажи мне, Силантий, куда же подевался Карл Крейцер?

— 11 —

После похищения тела царицы Нефертау из Мемфисского некрополя, Некра и Гамар на время затаились в одном из самых захудалых постоялых дворов. Заведение это стоял на отшибе, и было расположено достаточно далеко от столицы. Сделано это было по настоянию Гамара, который оставив, Некра одного, ненадолго отлучившись, встретился с посланником жреца Баксути. Тот просил передать, что в Мемфисе весьма неспокойно и им лучше туда не соваться вовсе, а переждать некоторое время.

Узнав о похищении тела царицы Нефертау, взбешенный Сети поднял на ноги всю городскую стражу и даже задействовал войсковой гарнизон, расквартированный в Мемфисе. Повсюду проводились повальные обыски. Целые караваны и даже одиночных торговцев подвергали самому тщательному досмотру. Каждый тюк, каждый мешок, не говоря уже о скатанных в рулоны коврах, заставляли раскрыть, развернуть и предъявить их содержимое. По словам Гамара, Баксути настоятельно велел им переждать, до тех самых пор, пока не уляжется пыль от дерзкого ограбления гробницы супруги фараона.

Там в усыпальнице царицы, Некра и Гамару не оставалось ничего другого как разбить дивную крышку смарагдового гроба. Настолько она была тяжела и непреподьемна для двух человек. В противном случае им бы не удалось извлечь из саркофага тело царицы. После кощунственного уничтожения крышки они с надлежавшим почтением извлекли наружу божественное тело Нефертау, облаченное в парадные одежды. Поместив его в заранее приготовленный тюк, похитители спешно покинули ограбленную гробницу.

Им удалось добраться до постоялого двора задолго до того, как поднялся шум вокруг осквернения усыпальницы царицы. Для того чтобы осуществить задуманное и приступить к воскрешению Нефертау, Некра были нужны некоторые весьма деликатные компоненты. Для их получения ему было не обойтись без помощи Баксути. Кроме того, ему было необходимо попасть в один древний храм, который вот уже несколько столетий стоял покинутый и разграбленный почитателями новых богов Египта. Он стоял в предместье Мемфиса, наполовину разрушенный, так как добротные каменные блоки, из которых он был сложен, еще вполне годились для возведения новых построек. Их растаскивали все, кому не лень и их можно было обнаружить в большинстве зданий стоящих неподалеку от развалин храма.