И опять Пожарский 3 - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проснулся Филарет не отдохнувшим. Видно, заботливый хозяин всю ночь печи шуровал, и жара и духота стояли неимоверные. Испив холодного кваску, патриарх стал собираться в дорогу. Делать ему в Нижнем было нечего, разве что выискивать следы небрежения церковным имуществом. Хотелось задать митрополиту прямой вопрос, ты что, деньги с собой на тот свет собрался забрать, зачем ты их копишь? Но нельзя ведь. Ещё учудит чего и не познакомится с палачом в Москве.
На дворе уже собрались все митрополиты, что приехали с Филаретом. Занимались они делом странным. Ходили вокруг кареты и ощупывали её. Через минуту в это процесс включился и сам патриарх. Пощупать было чего. Поверх обычных колёс на обод было то-то надето. Это не был тканью. Единственное, что напоминал этот материал Филарету так это стирательную резинку в наборе карандашей. Материал был такой же податливый и упругий, но резинка была серой, а этот материал был чёрного цвета. Кроме того, под днищем кареты была видна непонятная конструкция из железа.
– Садитесь, Ваше Святейшество, – пригласил его кучер, после того как подошёл под благословление, – Домчим с ветерком.
Ну, кони были под стать карете. Четвёрка чёрных великанов злобно дёргала головой и нетерпеливо переминалась всеми шестнадцатью ногами. Сюрпризы с новой каретой начались ещё до того, как экипаж тронулся. Патриарх наступил на ступеньку, и карета чуть наклонилась в его сторону. Филарет ногу снял – карета выпрямилась.
– Садитесь, Ваше Святейшество, это придумка новомодная, «рессора» называется, – подбодрил его говорливый кучер.
Что ж, Филарет ляхов не боялся, а тут просто железо и дерево. Он перекрестился и уселся на сидение, прикрыл за собой дверь, которая как-то странно при этом щёлкнула. Наклон исчез. Сидения были мягкие и сделаны как бы в виде двух кресел, только чуть пониже обычных и спинка наклонена сильнее. Патриарх откинулся и вытянул ноги. Благодать. Удобно и мягко и рукам уютно на подлокотниках. Вторым сюрпризом было то, что движение вообще не ощущалось, и даже не слышалось. Не скрипел гравий. Понять, что лошади лихо мчатся вперёд, можно было только по тому, как мелькают придорожные деревья в больших окнах. На окнах были занавески, но задёрнуть их патриарх не смог. Он стал осматривать дверцу и увидел небольшую ручку на металлическом стержне. Филарет крутнул ручку и вот тут шторы стали сходиться, закрывая окно. Как ребёнок патриарх несколько раз крутил ручку до конца в обе стороны – шторы открывались и закрывались. Наверное, просто задёрнуть шторы руками было бы даже проще и быстрее, но сам процесс затягивал. Придумают же немцы.
Филарет стал дальше изучать устройство необычного экипажа. Между кресел было, что-то типа ящика и когда патриарх нажал на красную кнопку, то крышка откинулась и там оказалась бутылка и два стакана. Вынув пробку, патриарх понюхал содержимое. Это был китайский чай. Филарет налил себе половину стакана и отпил, чай был сладким, но вкуса мёда не ощущалось, сладость была другой. Чудно. Он допил чай и поставил всё на место. Крышка при закрывании щёлкнула, и только ещё раз нажав на кнопку, Романову удалось её открыть. Понятно – немцы.
Продолжив изучать внутренности кареты, патриарх обратил внимание на ручку на потолке. Он попытался крутнуть и её, но ручка не крутилась, зато, когда он приложил усилие от себя, то часть крыши кареты съехала, и показалось утреннее голубое небо. Но ещё и стекло отделяло пассажира от внешнего мира. Ручка была и на стекле, и вот когда Филарет отодвинул и её внутрь устремился прохладный ветерок. Патриарх закрыл стекло и откинулся на кресле, смотрел вверх на проплывающие небольшие облачка и дивился тем людям, что напридумывали всё это. Конечно, главное – это то, что просто не чувствуешь движение, настолько мягко и плавно карета движется. Но и все эти чудачества немецкие тоже полезны. В жару можно открыть себе часть потолка и вдыхать свежий ветерок, а если нужно, что прочесть или написать, то можно оставить стекло, гораздо светлее становится. Всё-таки не отнять у немцев любви к удобству. Наши-то, почему всего этого не умеют? Да, русскому каретному мастеру просто в голову не придёт, такое хитрое окошко в потолке устроить. Правильно Петруша всех этих иноземных учёных заманил, пусть учат нас делать и думать по-другому. Не по никодимовски.
Глава 8
Событие семьдесят четвёртое
Царь и Великий Государь Михаил Фёдорович Романов слушал посла и веселился. Если быть более точным, то слушал Михаил толмача, а если ещё более точным, то толмачёнка. Ежу понятно, что на Руси датского никто не знал, по этой простой причине в приютах язык сей не преподавали. Посол был от датского короля и прибыл со своим переводчиком. Только и сей господин русского не знал, зато он знал шведский, французский и латынь. Так и получалось, что датский посол напыщенно произносил фразу, датский переводчик бубнил её перевод на шведский, а Васька Ерёмин, четвероклассник царёва приюта, звонко кричал уже по-русски. Где-то по дороге смысл фразы утрачивался частично и пафоса в том, что кричал Васька, не было и в помине.
Король Дании Кристиан соглашался выдать за русского царя свою племянницу Доротею Августу, но обговаривал целую кучу условий. Наверное, из уст посла это звучало как требование великого монарха к бедному родственнику. Только из лишённого части молочных зубов ротика Васьки вылетали жалкие просьбы. Кристиан просил, не «требовал», чтобы русские построили в Копенгагене монетный двор, чтобы он чеканил монету, как на Руси. Ещё король «требовал» поставить тысячу русских мушкетов с батарейным замком. И последнее условие было построить в том же Копенгагене завод по литью
