Лузиады. Сонеты - Луис Камоэнс

Везде за мной летит пичужка вслед.

Она забыла счастье прежних лет

И наслажденье счастьем обретенным.

Я от людей бегу к речным затонам,

Она и здесь мой спутник, мой сосед.

Друг другу мы дарим забвенье бед,

Обоим легче в горе разделенном.

И все ж она счастливей! Пусть навек

Она былое благо утеряла, —

Ей не мешают в чаще плакать сиро.

Куда несчастней создан человек!

Чтобы дышать — и воздуха мне мало,

А чтобы жить — мне мало даже мира.

* * *

Я воспевал минувшие года,

Теперь ловлю их отголоски жадно.

От старых песен — пусть я пел нескладно —

Вскипают слезы, новые всегда.

Я пел — давно ли? — сам забыл когда,

И был судьбой обманут беспощадно.

Но в горестях бывает так отрадна

Воспоминаний беглая чреда.

Я пел, — и что ж? — обманут в том, что свято:

Не в жажде наслаждений, но в доверье.

Я пел и слышал звон цепей у ног.

Но не Надежда в этом виновата,

Ведь в мире всюду ложь и лицемерье,

А ошибаться может даже Рок.

* * *

Зачем Надежда лжет мне, как всегда,

Зачем Судьба скликает беды снова?

Не может быть возврата для былого,

И вспять не обращаются года.

Так пусть идут, проходят без следа

Свидетелями жребия людского,

Один всегда отличен от другого.

Но и с мечтой не сходен никогда.

Что так любил я, с чем душа сроднилась,

Все стало чуждым, все переменилось,

Я постарел, утратил к жизни вкус.

Меня Судьба замкнула в круг проклятый,

Но Время — счастья злобный соглядатай —

Надежд убитых множит тяжкий груз.

* * *

То случай иль судьба — не все ль равно, —

Однажды Вечность в мир Добро послала

И, видимо, сама же пожелала

На мне проверить, что несет оно.

Но я у жизни в пасынках, давно,

Уже надежды на Надежду мало.

Во всем, во всем Фортуна отказала,

И мне владеть желанным не дано.

Сменив обычай, землю, кров и стены,

Я втайне ждал счастливой перемены,

С доверьем сел в неверную ладью.

Но увидал по знаменьям небесным,

Что, соблазненный счастьем неизвестным,

Злосчастью в жертву отдал жизнь свою.

* * *

Исчезни, память о былом, дозволь

Забыть счастливый миг, что мною прожит

И нынешние муки только множит,

На раны сердца просыпная соль!

Но если наперед известно, сколь

Печален жребий мой, тогда, быть может,

Удача мне в последний раз поможет,

Чтоб умер я и прекратилась боль?

Пусть жизнь, затмившись, сгинет без возврата,

И вместе с ней воспоминанья сгинут —

Тогда и скорбь отхлынет от груди.

Какая может быть страшна утрата

Тому, кто счастьем навсегда покинут

И ждет одних несчастий впереди?

* * *

Воспоминанья горькие, вы снова

Врываетесь в мой опустелый дом.

Я так придавлен, так опутан злом,

Что не надеюсь и не жду иного.

Мне видеть гибель всех надежд не ново,

И, сотни раз обманутый во всем,

Я с примиренным сердцем и умом

Терплю вторженье образов былого.

Терплю и цепи горестной судьбы,

Но пусть в несчастьях век мой горький прожит,

Я милосердья от нее не жду.

Нет больше сил для жизни и борьбы,

Так пусть паду — падением, быть может,

Я от себя страданье отведу.

* * *

Те радости, что знал я, — слишком рано

Решил пресечь властолюбивый рок.

Как этот день был гибельно-жесток!

О нем воспоминанье — словно рана.

Как видно, счастье так непостоянно,

И дан ему такой ничтожный срок

Лишь для того, чтоб мир назвать не мог

Вершиной счастья торжество обмана.

Но если так Фортуна поступила,

Чтоб радостями тех златых времен

Меня воспоминание томило, —

Что мог бы мне в вину вменить закон,

Когда мне муки Небо присудило

Лишь потому, что я для мук рожден?

* * *

Умолкни, память о счастливых днях,

Что по вине Фортуны вдаль умчались,

Пускай хоть час пробудет не печалясь

Тот, чьи надежды потерпели крах!

Любовь и радость, блещущие в снах,

Мне лучше бы и вовсе не встречались,

А встретившись, вовеки не кончались,

Чтоб душу не сжигал остывший прах.

Я памятью живу, умру — забытым,

Хоть мог бы победить твое забвенье,

Когда бы о былом напомнить смел.

Начать бы снова счет годам прожитым,

Я бы сберег счастливые мгновенья,

Предвидя, сколь несчастен мой удел.

* * *

Я жил, земных не ведая страданий,

И зависти к сопернику не зная,

И в сладостном, слепом самообмане

Себя надеждой радужной питая.

И, погружен в любовные мечтанья,

Храбрился я, все страхи отвергая,

Себе богатств и славы не желая

И грезя лишь о радости свиданья.

Но мрачная Фортуна прервала

Рассудка обольщенье роковое,

Развеяла блаженную дремоту.

Взамен воспоминанья мне дала,

Я каждый день под их терзаюсь гнетом,

Навек лишившись счастья и покоя.

* * *

Когда порой твержу: ищу забвенья,

Чтоб исцелиться от сердечных ран —

Неволит разум вера в талисман,

Покой сулящий мне без промедления.

Но понимаю вдруг, лишь луч прозренья

Рассеет этот призрачный туман:

Таят лукавство те слова, обман —

Искать напрасно в них успокоенья.

Ведь образ тот, что из благого сна

Мне простирает ласковую руку,

Со мной — когда душа истомлена.

И я свою благословляю муку:

Дарует ласку дивную она —

В ней ощущаю Вас, забыв разлуку…

* * *

Кто отнял радость у меня былую —

Единственное, чем я был богат, —

В непрочный наш союз внеся разлад

И вам назначив путь в страну чужую?

По чьей вине я плачу и тоскую

О днях, которых не вернуть назад,

Когда я столько испытал услад,

За ветреной мечтой бредя вслепую?

Я знаю: сотворила это зло

И на меня накликала беду

Фортуна, от которой нет защиты.

Смиритесь те, кому не повезло:

Нельзя переменить свою звезду,

Для вас к спасенью все пути закрыты.

* * *

Надежды я лишен, но если вдруг

Амур, меня преследующий яро,

Мне даст, за день до нового удара,

Миг радости в оплату прежних мук,

Чего б он ни сулил, такой недуг

Мне душу истерзал, что от кошмара

Уже не пробудиться ей, и дара

Я не приму из вероломных рук.

Минуты счастья, пусть и скоротечной,

Не испытав в плену любовных уз,

Я прожил жизнь в печали бесконечной, —

И до того был тяжек этот груз,

Что радость мной утрачена навечно

И к радости утрачен всякий вкус.

* * *

Любовь обычно Разум побеждала,

Но требовало мужество иного.

И мир не видел подвига такого:

Любовь главенство Разума признала.

Вот новой боли новое начало!

Воспеть не в силах этот подвиг слово.

Но не должно быть чувство вечно ново,

Ведь кара бы тогда ослабевала.

В любви нет места слабости, мы знаем.

И побежденный в споре с каждым разом

Еще сильней становится стократ.

Но Разум, что Любовью побеждаем, —

Своя противосущность, а не Разум.

Его боюсь я, он мой супостат.

* * *

Ужасная Судьба! Жестокий Рок!

Зачем меня вы счастьем обольщали!

Мой каждый день вы розами венчали,

О, как я был от всех забот далек!

Но лишь затем узнать я счастье мог,

Чтоб горше мне казался вкус печали.

Все у меня вы сразу отобрали,

Двойное горе кинув мне в залог.

А лучше ль тем, кого ты невзлюбила,

О радость? Ты проносишься как сон.

И мы не знаем, вправду ли была ты.

Безрадостным один приют: могила!

Но беспощаден бытия закон,

И я не умер от такой утраты.

* * *

Над прожитыми днями размышляя,

Свою судьбу предвидел я давно:

Грядущее былым предрешено,

И, значит, горю нет конца и края.

Амур жестокий и Фортуна злая:

Вам сердце скорбное мое дано,

Чтобы, пока еще живет оно,

Его терзать и мучить, умерщвляя!

Но пусть любовь, наслышавшись молвы

Про бедствия мои, в преддверье казни

Мне шлет мечты, которые мертвы,

Пусть рок свиреп и полон неприязни —

Пока в душе моей сеньора, Вы,

Смотрю в глаза Фортуне без боязни.

* * *

Чего еще желать? Я с юных дней

Раздаривал любовь, но не всегда ли

Мне злобой и презреньем отвечали?

А вот и смерть — что требовать у ней?

Жизнь хочет жить — нет правила верней.

Страданья никого не убивали,

А там, превыше всей земной печали,