Геном Пандоры - Юлия Зонис

«Я так долго ждала тебя, Дор, – жалобно произнесла девочка. – Почему ты все не шел?»

Он хотел ответить, но тут девочка исчезла, а на ее месте появилась огромная черная мантикора. Хвост твари напряженно выгнулся, жало блестело от яда. Колдун понял, что ему никак не увернуться, что поток света вышвырнет его как раз на это нетерпеливо подрагивающее жало, когда чья-то маленькая и жесткая ладонь ухватила его за локоть и потянула прочь.

Светловолосый мальчишка чуть не отвалился на полпути, но тут уж Колдун сцапал его за шиворот и поволок на поверхность.

– Черт! Я думал, вы уже не очнетесь.

Колдун открыл глаза. Над ним нависло сереющее предрассветное небо, перечеркнутое веткой сосны. Хвоинки были опутаны паутиной. Колдун перевел взгляд направо и увидел Сиби. Губы цвергской девчонки странно кривились. Сиби уже убрала руку с локтя Колдуна, а заметив, что он очнулся, встала и медленно попятилась в чащу. Слева звучал обеспокоенный голос андроида:

– Вы оба уже не дышали…

Перекатившись на бок, Колдун оперся рукой о влажную землю и встал сначала на четвереньки, затем во весь рост. До рассвета оставалось совсем немного. Листья папоротника обметало росой. Вся одежда на Колдуне промокла и облегала тело волглым саваном.

– Стэн!!!

Кричал долговязый человек на земле. Он тоже приходил в себя. Колдун несильно размахнулся и ударил его мыском ботинка в правый висок – туда, где выгоревшие волосы скрывали тонкий белый шрам. Крик оборвался. Голова человека бессильно мотнулась, и он вновь потерял сознание. Развернувшись к недоуменно замолкшему андроиду, Колдун сказал:

– Думаю, пора нам кончать эту дурацкую игру. Какое отношение вы и ваша секретная миссия имеете к генералу Грегори Амершаму? Не пытайтесь отвертеться, Рой, – я знаю, что он приказал убить вас после того, как вы выполните задание. Наш бессловесный друг как раз и должен был этим заняться. Так что, считайте, я оказываю вам услугу.

Андроид не потянулся к винтовке, да и зачем – наверняка он мог бы прикончить Колдуна голыми руками. Но пока что Батти просто настороженно смотрел на своего спутника.

– Итак?

– Откуда вы знаете генерала, сэр?

– Это как раз очень просто, – улыбнулся Колдун. – Он мой отец. А теперь рассказывайте.

Звериная тропка спускалась к воде – точнее, к небольшому ручейку, впадающему в ту самую речку, которую Колдун про себя окрестил Бобровой. Сиби сидела на камне и хлестала по воде прутиком, причем делала это так сердито, что брызги летели во все стороны. Уже рассвело. Лес, ночью казавшийся черным и враждебным, под солнцем засверкал всеми росяными каплями, и даже темная сосновая хвоя ласково зазеленела. Каждая паутинка, каждый стебелек травы горели в беспокойном ритме, наведенном несущимися по небу облаками. Вот и брызги, разлетающиеся от прутика, вспыхивали маленькими радугами.

На шаги Колдуна Сиби не обернулась. Он остановился рядом и спросил:

– Чем тебя обидел ручей?

– Ничем. – Сиби хлюпнула носом и вжала голову в узкие плечи. Волосы у нее уже успели отрасти до того, что закрывали уши. – Она тебя всегда будет там ждать?

– Она?

– Да. Она. Мирра.

Колдун выбрал соседний валун и присел. Ноги его почти касались воды. На дне поблескивала белая галька – словно подводный Мальчик-с-Пальчик метил здесь дорогу.

– Всегда.

– Когда ты уснешь Долгим Сном… умрешь… – Сиби резко крутанулась и уставилась на Колдуна своими невероятными глазищами. – Она будет там?

– Это вряд ли, – усмехнулся Колдун. – Нет никакого Долгого Сна. Просто пустота. Ничто. А сейчас это так… игры воображения. Уколы беспокойной совести.

– Что такое «совесть»?

– Когда ты совершаешь что-то плохое, тебе потом скверно об этом вспоминать. Примерно так.

– Ты не мог сделать ничего плохого, – с железной убежденностью выдала Сиби.

– Еще как мог. И сделал.

Сиби злобно хлестнула ручей. Капли полетели Колдуну в лицо. Он вытер щеку, сплел пальцы под подбородком и заговорил:

– Мы были друзьями, и даже больше, чем друзьями… Ты не поймешь.

– Пойму. Ты ее любил.

– Ты не знаешь, что такое любовь, малышка.

К тому же я не любил ее. Только ее глаза.

Ему вспомнился смех Мирры.

«Тебе нравится смотреть в мои глаза?»

«Я могу в них смотреть бесконечно».

«Дурашка. Самовлюбленный дурачок. Тебе же просто нравится смотреть на себя. Ведь нигде, кроме моих глаз, ты не отражаешься… Бедный малыш».

Она была старше всего на три месяца, но для них это равнялось почти году… почти целой жизни.

– Помнишь, мы спорили о том, что такое Центр? – спросил Колдун. – Мирра тоже верила в Центр.

Она, понимаешь ли, очень боялась смерти. Она думала, что мы проживем втрое меньше, чем другие люди. И боялась. А каждый борется со страхом по-своему.

Колдун не знал, кому он это рассказывает – цвергской девочке, которая не понимала, наверное, и десятой части услышанного, или себе самому.

– Ей казалось, что, если она сможет стать Центром, это придаст смысл ее жизни. Что все тогда будет не понапрасну…

«Представляешь – тысячи живых существ дышат в одном ритме с твоим дыханием. Их сердце бьется в унисон с твоим, и только с твоим. Это уже что-то, Дор. Это не пустяки, не игрушки…»

«И как же ты собираешься стать Центром?»

«Найти его. И подчинить себе с помощью «Вельда».

«Не лучший план».

«Почему?»

«Да потому что, даже если это не ошибка и не миф, Центр должен быть сильным телепатом. Скорее он подчинит тебя».

«Хорошо. Тогда это сделаешь ты».

«Как насчет того, чтобы сначала спросить меня, хочу ли я стать каким-то там Центром?»

«А ты не хочешь?»

«Нет. Не испытываю ни малейшего желания».

«Почему ты никогда ничего не хочешь, Дор?»

«Кое-чего хочу», – говорил он и тащил девушку в спальню.

Но вскоре даже это перестало помогать.

Колдун ощутил, что и сам не прочь хлестнуть ни в чем не повинную воду, и договорил сквозь зубы:

– Когда Мирра поняла, что ничего не выйдет… она изменилась. То, что я видел в ее глазах, с каждым днем нравилось мне все меньше. И тогда я кое-что сделал… Не уверен, стоило ли это делать, но исправить уже ничего нельзя. Вот и вся история.

– Не вся.

– Что?

Сиби насупилась:

– Не вся история. Ты ведь поэтому пришел сюда? Ты все-таки хочешь найти Центр? Думаешь, тогда она успокоится?