Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – III - Шри Ауробиндо

Глава XXI. Градации Сверхразума

Интуитивный ум является прямой передачей истины, выраженной в ментальных формах, наполовину преобразованных сияющей супраментальной субстанцией, передачей некоего бесконечного спонтанного знания, действующего над умом в сверхсознательном духе. Этот дух мы начинаем ощущать как свое более великое «я», одновременно пребывающее выше, внутри и вокруг нас, а на свое нынешнее «я», на свою ментальную, витальную и физическую личность и природу смотреть как на несовершенную частицу, частное проявление или низший и искаженный образ этого более великого «я». И, по мере того, как в нас растет интуитивный ум, по мере того, как все наше существо становится все более и более интуитивным, мы чувствуем, что различные части нашего существа в какой-то степени преображаются и уподобляются природе этого более великого «я» и духа. Каждая наша мысль, намерение, побуждение, чувство, а, в конце концов, и более внешние витальные и физические ощущения начинают все более и более непосредственно направляться духом и по своей природе становиться все более и более чистыми, спокойными, сильными и светлыми. Это одна сторона преображения; другая – это изменение того, что все еще принадлежит низшему существованию, того, что, на первый взгляд, приходит к нам извне или как отголосок деятельности нашей прежней низшей личности, что чувствует преобразующее давление и все более и более склоняется к тому, чтобы измениться, трансформироваться и обрести новую субстанцию и природу. Более высокое нисходит и в значительной степени заменяет более низкое, но более низкое также меняется, преобразуясь в рабочий материал для более высокого существа и становясь частью его субстанции.

Более великий дух, пребывающий над умом, поначалу являет себя как некое присутствие, свет, сила, первоисточник, бесконечность, но на первых порах мы в состоянии увидеть в нем только бесконечную тождественность бытия, сознания, силы сознания и Ананды. Все остальное приходит из этой тождественности, но принимает законченную форму мысли, намерения или чувства только в интуитивном уме и на его уровне, а не над нами. Или же мы ощущаем и по-разному осознаём великого и бесконечного Пурушу, являющегося вечно живой истиной этого бытия и присутствия, великое и бесконечное знание, являющееся силой этого света и сознания, великую и бесконечную волю, являющуюся силой этой энергии сознания, великую и бесконечную любовь, являющуюся силой этой Ананды. Но, помимо ощущения их реального существования и эффекта их сокровенного присутствия, мы познаём все эти силы в более или менее конкретной форме лишь в той мере, в какой они доступны восприятию нашего интуитивного ментального существа – на его уровне и в его пределах. Впрочем, по мере того, как мы развиваемся или входим во все более светлое и динамичное единение с этим духом или Пурушей, над умом обнаруживается и, кажется, все больше формируется более великая деятельность знания, воли и духовного чувства – то, что мы называем подлинным сверхразумом и что является подлинно исконной деятельностью бесконечного знания, воли и Ананды. Тогда интуитивная ментальность становится вторичной и более низкой формацией, находящейся на службе этой более высокой силы, воспринимающей все ее озарения и указания, одобряющей и передающей их низшим частям и зачастую пытающейся, когда они не приходят или не сразу становятся очевидны, занять ее место, действовать вместо нее и исполнить, насколько возможно, работу супраментальной природы. Фактически, по отношению к этой формации супраментальная природа занимает то же место, какое интуитивная ментальность занимала по отношению к обычному уму на более ранних стадиях йоги.

Эта параллельная деятельность на двух планах нашего существа сначала упрочивает интуитивную ментальность в качестве второстепенной силы и помогает ей более радикально отбрасывать или трансформировать остатки, вторжения или примеси неведения. И чем более эта деятельность становится интенсивной, тем более сама интуитивная ментальность уподобляется верховному свету знания и, в конце концов, превращается в образ самого сверхразума, который, правда, поначалу, обычно, действует с некоторыми ограничениями и принимает форму так называемого озаряющего супраментального или божественного рассудка. Именно в форме этого божественного рассудка сверхразум может на первых порах проявить свою деятельность, а потом, преобразовав ум по своему образу и подобию, низойти и занять место обычного интеллекта и рассудка. Одновременно более высокая супраментальная сила, обладающая намного более великой природой и уже явившая себя свыше, берет на себя верховное руководство божественной деятельностью в существе. Этот божественный рассудок более ограничен в своих возможностях, нежели гнозис (хотя по своей природе он все-таки не ментален и воспринимает непосредственно истину и знание), потому что представляет собой силу, делегированную для осуществления разнообразных видов деятельности, более высоких по уровню сознания по сравнению с теми, что осуществляются обычной человеческой волей и рассудком, но тем не менее в определенной степени аналогичных им; чтобы Ишвара мог непосредственно, максимально интенсивно, открыто и ощутимо действовать в человеческом существе, необходимо посредничество более великого сверхразума. Нужно четко обозначить различия между интуитивным умом, божественным рассудком и этим более великим сверхразумом, а также градации, имеющиеся внутри самих этих уровней, так как на более поздних этапах это становится очень важным. Сначала все приходящее свыше ум воспринимает как подлинное духовное озарение, не делая никаких различий, и даже начальные состояния и первые проблески он считает высшим и окончательным достижением. Однако впоследствии он обнаруживает, что остановиться на этом значило бы ограничиться частичной реализацией и что необходимо продолжать стремиться к еще большему возвышению и расширению сознания, пока не удастся достичь хотя бы относительно полной реализации божественной широты и божественной высоты.

Интеллекту трудно разобраться, в чем именно заключаются эти супраментальные различия: ментальные образы, в которые их можно облечь, ограниченны и неадекватны, и только узрев или как-то ощутив их в переживании, мы можем понять, что же они из себя представляют. Пока что лучше ограничиться несколькими полезными указаниями. Сначала достаточно будет поискать ответы на некоторые вопросы в мыслящем уме (сравнивая его с интуитивным); ибо именно там можно обнаружить несколько наиболее близких нам ключей к разгадке тайны супраментальной деятельности. Интуитивный ум в своей работе использует четыре главные силы, формирующие образ истины: интуицию, позволяющую уловить идею истины (или суггестивную интуицию); интуицию, наделяющую проницательностью (или интуитивное различение); вдохновение, доносящее слово истины и некий отзвук ее более великой сути, и, наконец, откровение, придающее истине зримую и конкретную форму. Все это отличается от определенных процессов, происходящих в обычном ментальном сознании, которые очень напоминают и легко принимаются неискушенными людьми за подлинную интуицию. Суггестивная интуиция совсем непохожа на интеллектуальные прозрения быстро соображающего ума, а интуитивная проницательность – на быструю интеллектуальную оценку; интуитивное вдохновение отличается от ментальной игры воображения, а интуитивное откровение – от яркого света отчетливого и чисто ментального осознания и ощущения.

Возможно, правильнее было бы сказать, что эти интеллектуальные формы активности представляют собой ментальные аналоги более высоких движений, попытки обычного ума делать то же самое или насколько возможно точно имитировать функции более высокой природы. Подлинные интуитивные прозрения по своему свету, своей эффективности и своему способу познания отличаются от этих эффектных, но неточных иммитаций. Интеллектуальные озарения зависят от восприятия базовым ментальным неведением ментальных образов или символов истины и, сами по себе, в рамках конкретных задач могут быть очень ценными, но они не необязательно надежны и по самой своей природе не могут быть всегда достоверны. Чтобы они появились, уму необходимо воспользоваться ментальными и чувственными данными или обратиться к уже имеющимся ментальным знаниям. Он ищет истину, как нечто внешнее, как объект, который должен быть обнаружен, рассмотрен, приобретен и убран на хранение, и после ее обнаружения подробно изучает ее поверхность, внешние признаки или аспекты. Подобное изучение никогда не может дать достаточно полного и адекватного представления об истине. Какими бы убедительными эти прозрения ни казались в минуту своего прихода, в любой момент может оказаться, что они не соответствуют новому знанию и должны быть превзойдены и отвергнуты.