Ты меня бесишь (СИ) - Еленова Полли

— Твой брат? — Соня переводит взгляд на Мака, затем снова на человека-из-багажника. — Если вы были с ним, должны были знать, в чём дело.

— У нас с ним свои дела. Он увидел вас и рванул следом.

— Может обо мне, — Мак исправляется: — точнее, об отце узнать хотел?

— Мм? — Раль устало трёт переносицу и щурится, чтобы перестало двоиться в глазах.

Соня оглядев каждого, решает не вмешиваться и просто подождать, пока принесут еду.

Ей хочется записать некоторые мысли в заметки на телефоне, но она тут же вспоминает, что дорогостоящий подарок отца переехало грузовиком.

Класс.

Так что, в ближайшее время она развлекает себя тем, что пытается упорядочить в в своей голове нахождение каждого представителя мужского пола в метре от себя чёрт знает где.

Этот мужик-из-багажника преследовал их, и Скирта нельзя было убедить в нерациональности решения запихивать его в багажник, что ж…

Мак. Её Мак. Просто потерялся. Даже Щенок бы лучше справился в его ситуации. Она вздыхает, решая не развивать эту мысль. Она не была на его месте, верно? Он думал, что его бросил отец.

А, нет была.

Ладно, следующий.

Джонни, мальчик-с-пальчик. Тут она уже прикрывает смешок ладонью, потому что нет, она не подглядывала, конечно. Просто к слову пришлось. Но это смешно. Он вел какую-то безумную жизнь, и теперь не против оказаться рядом со Скиртом…

Кстати, Скирт…

Он просто болван.

Соня щурится. Выходит, что она попала в переплет семейства Мака, только и всего.

Но почему все эти люди такие странные?

Впрочем, и в этом есть плюс.

На их фоне она даже чувствует себя нормальной.

Совсем чуть-чуть.

Мак молчит, судя по всему, уйдя в свои мысли, и не собирается продолжать разговор.

Вокруг Ральселя словно сгущается тьма. Джонни замечает это и крутит головой, вглядываясь в лица остальных. Замечают ли они?

И тянет Скирта за рукав, чтобы тот сказал хоть что-то. О чём то же Ральсель говорить хотел? Или, пусть отвлечёт всех. Ведь…

— Скучно, — говорит он, — как долго мы ждём!

За неимением Элизара Скирту вдруг приходит в голову, что и Раль подойдёт, так что он хватает его за рукав, совсем не впечатленный мрачностью, хотя…

— Тебе идет это настроение, и я нашел фея! Глянь только на него!

Раль закатывает глаза, отцепляется от него и отсаживается чуть дальше.

— Странный малый, — соглашается он. — Но разговор не к месту. Причём в прямом смысле.

— Думаешь, они захотят его крови? — Скирт оглядывается.

На этом Раль давится смешком и не отвечает. Зато Джонни испуганно вцепляется в Скирта.

— Моей?

— Тише, тише… — Скирт тыкает Джонни в щеку.

А Соня чуть сжимает плечо Мака.

— Как ты?

Мак успокаивающе кивает ей и собирается сказать: «нормально». Но его охватывает слабость и он кладёт голову на сложенные на столе руки.

Раль наблюдает за ним странным взглядом, и потягивается, сцепив пальцы в замок. Зевает, и обращается к Скирту:

— Так что насчёт Хеда, вы его не убили хоть?

Скирт в ответ только отводит взгляд. Ему самому не хочется об этом думать.

Соня дует на висок Мака и гладит его по волосам.

— Скоро вернусь, — шепчет ему и выходит из-за стола.

Мак провожает её затравленным взглядом.

Соня находит дверь в туалет возле скульптуры русалки и пропадает за ней, на мгновение почувствовав на себе чей-то пронзительный взгляд.

Официант приносит всем заказы, вместо жалобной книги поставив перед Джонни шоколадное фондю.

— Приятного аппетита!

Джонни с гордостью и довольством показывает Скирту своё угощение, пробует и уже совсем спокойно, расслабившись, как бы между делом напоминает:

— И жалобную книжку, пожалуйста. И воды, если можно. И солёного арахиса ещё.

Раль выпивает. Вспоминает, что он в завязке… Но наливает себе снова и тьма, которой он был словно окутан, слегка расступается.

Мак же вяло тычет вилкой в салат.

Скирт вздыхает, наблюдая за Джонни.

— Ты такой же требовательный, как мой сын.

Соня моет руки и умывается, рассматривает серебристую мозаику на стенах. Странно, тем более, для этой дыры. Она вглядывается в своё отражение и вздрагивает, когда скрипит дверь и входит официант, высокий, симпатичный… в женском туалете.

Она наблюдает за ним через зеркало и решает ничего не говорить — мало ли, может, пришёл прибраться, кое-где не помешало бы…

— Давно не видел таких красивых девушек…

Соня оборачивается.

— Ты что, чокнутый? Лучше не подходи ко мне.

Конечно, сумка при ней, а в ней лежит…

Соня проверяет, на месте ли кольт и по позвоночнику пробегается холод. Его нет.

— Да, брось, я же вижу, что нравлюсь тебе.

Официант — у него нет бейджика, так что… — прижимает Соню к раковине каменной стеной, через которую невозможно продраться.

— От тебя так вкусно пахнет…

Он приникает к шее, и Соня обнаруживает, что не может кричать.

Тем временем Джонни радуется, что у Скирта есть сын. Это, по его мнению, уменьшает шанс на то, что Скирт тоже является извращенцем.

— Главное, — делится он своими мыслями, — чтобы сын был живым. Потому что если ты хочешь забрать меня взамен умершему, это тоже тревожно и не всегда здорово.

Раль, слушая их, поднимается и со словами: «разумный мальчик», пытается потрепать его по волосам, но Джонни уворачивается и провожает его злым взглядом.

Ральселю не понравился официант и то, как ушла Соня…

Он заходит к ним практически бесшумно и кладёт тяжёлую руку на плечо официанта, не решаясь отбрасывать его в сторону. Не хотелось этим навредить Соне, если тот успел вонзить в неё клыки или отлетит вместе с ней, не разжав пальцы.

— Что тут у вас?

Соня пытается что-то сказать, но голос появляется только на середине фразы:

— …кому-нибудь, потому что он опасен для общества!

Он закашливается, вцепляясь пальцами в раковину, а парень, не успевший ничего сделать, отстраняется.

— Она сама хотела, — заявляет он.

— Хотела? — интересуется Ральсель у Сони, беря её за плечи, чтобы мягко подтолкнуть к двери, а самому оказаться между ней и официантом.

Соня стискивает зубы, не желая отвечать на подобное, но не сдерживается, переводит на мужчину жесткий взгляд и заверяет:

— Я бы справилась.

Раль кивает ей.

— Хорошо, — и взглядом указывает ей на дверь.

Соня садится за стол и оглядывает всех требовательным взглядом.

— Кто. Уграл. Мой. Кольт.

Джонни начинает есть быстрее.

Мак поднимает на Соню встревоженный взгляд.

— А что, он был нужен?

Она только улыбается ему уголками губ.

— Джонни, — переводит взгляд, — я знаю, что это ты.

Джонни мотает головой и обнимает Скирта за руку.

— Докажи! Нет доказательств.

— И строго говоря, это мой кольт, — вмешивается Скирт. — Так что, верните его мне.

— Ты чокнутый, а он ребенок! У меня должно быть что-то, чтобы защитить нас всех!

— Неа, как будто ты в своем уме.

— Не смей её оскорблять! — вступается Мак. — Она одна среди кучи непонятных мужиков.

Джонни начинает странно хихикать. И под этот стеклянный, колкий смех к ним возвращается Ральсель, со всё ещё влажными после мытья руками и пятнышками чужой крови на рубашке.

Это замечает потягивающая свой кофе через трубочку Соня.

— Не нужно было, он просто придурок.

Ральсель отмахивается от неё и ободряюще улыбается.

— Жалеть придурков порой себе дороже.

Он не уточняет о том, что тот парень являлся вампиром, и тушка его теперь лежит в одной из кабинок под унитазом… Ни к чему сейчас поднимать шум. И уйти они скорее всего успеют прежде, чем заклинившую дверцу успеют открыть и его обнаружат.

Зато у Мака и без этого портится настроение. Соню снова защитил кто-то, а не он…

Соня тянет его за прядки волос.

— Ты должен всё съесть.

— Д-да, — и Мак с усилием жуёт и проглатывает салат. — Вкусно. И мне становится лучше, — отчасти, конечно, он врёт. Но за этот обман вину не испытывает.