Первый ученик - Аня Сокол

— Так нечестно, — девушка топнула ногой, — Мы не знали, понял? У него не было здесь раздражителей! Не было! Хватит меня обвинять! Мы специально выбрали того, чей убийца был уже мёртв, — она перевела взгляд на кучу тряпья, которая не была Микорским, и вдруг зажала себе рот ладонью.

Макс смотрел на её лицо, на заплывший глаз не испытывая жалости. Сама затеяла, сама пусть и отвечает. Пусть не путает Гроша с Самарским.

— Для нападения призрака на Привезенцева не было ни одной объективной причины. Кроме одной, — он повернулся к Варкону, — Вы нашли золото, но один из ваших бригадиров исчезает, а когда возвращается добровольно, отказывается от хлебного места и переходит на тринадцатую площадку. У которой нет достоинств, кроме одного — дурной славы. Он уверен, что никто из вас по доброй воле туда работать не пойдёт.

— Не опознает Привезенцева в лицо, — проговорил Игроков, — Он не вернулся на хутор, ни сюда. За прошедшие два года «мирового мужика» не видел никто из знакомых. Потому что он здесь, — студент указал на отвал, — Его призрак появлялся на хуторе, там он спрятал золото, а забрать не успел. Микорский ставший Привезенцевым этого не знал.

— Почему же он не уехал?

— С чужими документами, — Лисицын выразительно посмотрел на рубиново-красный кристалл на шее у бригадира, — далеко не убежишь. А вот жить там, где надсмотрщики мало чем отличаются от заключённых, вполне, да и деньги лишними не бывают.

— И все было хорошо, пока мы не выпустили Лукина, — убито проговорила Настя.

— Очень познавательно, — подошёл Тир, — Считайте экзамен на проф пригодность вы сдали. Раз мертвяк найден, пора что-то с ним делать.

— Легко, — ответил Лёха и, подойдя к краю обрыва, и стал махать руками.

На вкус Макса, чересчур театрально. Вот и автоматчику тоже не понравилось. Молчаливый мужчина ударил его прикладом в бок, и парень упал на четвереньки, каким-то чудом не нырнув в обрыв.

— Три месяца назад, — проговорил автоматчик, — На могиле Пруста в Ворошках устанавливали привязку, после того, как он к бывшей жене зачастил, — мужчина посмотрел на Тира, — Я там таких фокусов не наблюдал, — и он ещё раз ударил Игрока, на этот раз носком ботинка в скулу.

Грошев бросился на него, зная, что это бесполезно, что Игроков выдержит удар, как выдерживал десятки до этого, но есть моменты, когда не думаешь, а просто делаешь. Этот был из таких. Макса ударили в спину, и он тоже оказался на земле, сдирая ладони о каменный пол.

— Как же вы меня достали, парни.

Грош поднял голову, над ним стоял Тир. Игрок уткнулся головой в пол, зажав лицо руками и безбожно матерясь.

— Вы не понимаете, чтобы привязать блуждающего нужно несколько пси специалистов, — стала торопливо объяснять Настя.

— Четыре, если быть точным, — сказал тот, что пинал Игрокова.

— Слушайте, — Варкон попятился, — Я в ваши дела не лезу. Лежал покойник два года, пусть ещё полежит, мы люди с пониманием, беспокоить не будет, — с каждым словом мужчина делал шаг назад, пока не оказался в штреке, пока не развернулся, и уже молча, и не придумывая никаких объяснений, побежал обратно.

Охранники не обратили на его уход никакого внимания, лучи фонарей на их шлемах скрестились на девушке.

— Четверо — это минимум, — пробормотала она, беспомощно оглядываясь на брата, который не был тем, за кого его принимали. Макс временно был лишён доступа к силе. Они даже не могли попытаться.

Привязать мёртвого к живому легко. Человек — тоже источник энергии, который хоть и бессознательно будет питать связь. Но закрепить контакт хоть на камне, хоть на стуле хоть на унитазе сложно. Вещь не знает, что должна удерживать невидимый поводок, по большей части это ей безразлично. Да и привязки бывают разными, одно дело посадить призрака на цепь, ограничив его передвижения радиусом вокруг предмета, и другое запереть в пределах захоронения, будь это могила или куб узилища с пеплом. Это как разница между описанной и вписанной окружностями. Разные модификации, разные усилия. Но что-то подсказывало Максу, что читать лекцию по псионнике автоматчикам не лучшая идея.

— Мы не можем, — констатировала Лиса, и даже попыталась оправдаться, — это программа старших курсов.

Макс выругался сквозь зубы. Неправильный ответ, Лисицына.

Мужчина, стоявший над Лёхой, развернулся и ударил девушку в живот. Гвардеец зарычал, но его порыв быстро угас под прицелом автомата.

— Господа студенты, объясняю один раз. Вы делаете свою работу, или, — он в качестве иллюстрации ударил самого уязвимого из них.

Вернее самую. Очередной пинок армейским ботинком, и Лиса с приглушённым криком упала.

— Шрам не принимает отказов мальчики и девочки.

Ещё один удар и девушка попыталась отползти в сторону. Тир продолжал целиться в Калеса, второй автоматчик опять поднял ногу. В его глазах не отражалось ничего, ни удовольствия, ни злорадства, как и тогда в лесу, когда он целился в Грошева, он выполнял свою работу и не более.

Макс был зол на Настю, и эта злость продолжала тлеть внутри, так и не находя выхода. Обманщица, лгунья, воровка, лицемерка и притворщица из высокого рода. Видят боги, он подпишется под каждым словом, несмотря на её оправдания, слова никогда не могут затмить поступки. Но чтобы он не чувствовал, он не смог бы стоять вот так и пинать девушку. Не настолько он «крут», или испорчен. Говорят, щепетильность с возрастом проходит, может быть, так и будет, но не сейчас.

Он поймал полный боли и обиды взгляд Насти. Она не сталкивалась ни с чем серьёзней родительской выволочки. Вряд ли на неё поднимали руку. Она ещё не перешагнула порог детства. Они все не перешагнули.

— Режь! — прошептал он, глядя в карие глаза, — Хоть раз послушай меня. Режь контакт! — закричал он.

За секунду до того как мысок ботинка ударил её под ребра, девушка провела двумя пальцами горизонтальную линию. Невидимую никому, но так ярко пахнущую гвоздикой.

— Нет, — с разочарованием простонал Калес.

Мужчина пнул, девушка упала всхлипывая. А солдат закатил глаза, автомат выпал из рук и повис на ремне, ударяясь о бедро. По телу прошла конвульсивная дрожь. Мужчина захрипел, будто в горле у него что-то застряло, что-то мешающее сделать вдох. Глаза быстро наполнялись кровью, заливая зрачок, пока он не лопнул, пока алая жидкость не перелилась через нижние веки и не закапала на щеки.

Мужчина не мог даже закричать. Они все не могли. Все, в чей разум проникала чужая смерть. Автоматчик вздрогнул раз, второй, под ударами невидимого врубающегося в плоть топора его повело в сторону. Так погиб Лукин, так теперь погибают его враги.