Крылья - Валентин Холмогоров

Когда над горизонтом проступили очертания примостившейся почти на самом морском берегу небольшой деревушки, уже почти совсем рассвело. Одноэтажные деревянные домики цеплялись за пологий песчаный склон, некоторые из них опирались на толстые деревянные сваи – видимо, море часто подбиралось сюда, подтапливая нижние этажи строений. В морскую гладь сбегали длинные мостки, более похожие на корабельную пристань. К одному из них даже было пришвартовано нечто, поначалу принятое Димой за рыбацкий баркас, но по мере приближения он опознал в странном транспортном средстве, покачивающемся на волнах, небольшой гидроплан – летающую лодку с узкими и длинными крыльями, на концах которых были закреплены поплавки. Над зеленоватой рябью с клекотом носились чайки, время от времени падая камнем вниз, чтобы выхватить из воды серебристую рыбешку. В безоблачное небо медленно и величественно выплывал солнечный диск, обещая жаркий день.

Первый человек – пожилая женщина в накинутом на голову простом домотканом платке – встретилась им на пути, как только они поравнялись с крайними домами поселка. Дима обратился к ней по-русски, пытаясь узнать, где они могли бы найти телефон или хотя бы пару глотков воды, но та ответила длинной фразой на незнакомом языке, махнув рукой в сторону небольшого бревенчатого дома, высившегося неподалеку от края обрыва.

Незнакомая местность, незнакомый язык… Куда же их все-таки занесло? Никаких иных вариантов дальнейших действий все равно не предвиделось, потому они зашагали в указанном направлении вверх по склону.

Дом выглядел очень старым – бревна нижнего венца сплошь покрыты зеленовато-голубым расслаивающимся мхом. Резные деревянные ставни раскрыты настежь, окна тоже открыты, запуская внутрь дома соленый морской ветер. Возле покосившегося крыльца сушатся на деревянной раме старые сети – поселок, похоже, и впрямь оказался рыбацким.

Дима поднялся по скрипучему кособокому крыльцу и постучал в дверь. Не дождавшись ответа, постучал снова, затем потянул выструганную из цельного куска древесины фигурную, но уже рассохшуюся от времени ручку на себя – дверь оказалась открыта.

Шаги гулко отдаются по дощатому полу, глаза еще не привыкли к полумраку, все предметы вокруг – резко вычерченные абрисы, фигуры в призрачном театре теней. Сундук в углу, несколько табуретов, стол. За столом возле стены сидит человек – в полумраке комнаты угадывается его грузная, массивная фигура.

– Заходи, чего встал? – раздается знакомый Диме с детства голос. – Заходи, не бойся.

– Отец?!

– А кто ж еще? – хохотнул человек, тяжело поднимаясь из-за стола. – Надо же, дождался все-таки. Не ошибся…

Это действительно был отец. Живой и вроде бы даже невредимый. Объятия его, как всегда, оказались крепкими, от рубашки из грубой ткани терпко пахло потом. Дима отстранился на шаг. За минувшее с момента их расставания время отец еще больше постарел, как-то осунулся, его движения сделались более осторожными, словно он нес свое тело, как хрустальную вазу, опасаясь ее разбить. Седые волосы аккуратно зачесаны набок, под глазами собрались хорошо заметные складки. Сами глаза, впрочем, остались такими же острыми и смеющимися.

– Кто это тебя так отделал, сынок? – разглядывая покрытую синяками и ссадинами Димину физиономию, спросил он.

– Хорошие друзья из сурганской контрразведки.

– Что ж, эти могут, – усмехнулся старик, – время идет, а нравы в Центруме, как я вижу, не меняются…

Удивительно, как ему все-таки удалось разыскать его здесь спустя столько времени? В этом странном месте, в каком-то захолустье, пройдя через портал, который Диме каким-то чудом удалось открыть. Но главное, он жив. Все живы. Странно, но так, оказывается, бывает.

– Постой, – Диму озарила внезапно пришедшая в голову мысль, – ты сказал, что нравы не поменялись… Выходит, ты уже бывал в Центруме раньше?

– И неоднократно, – подал голос стоявший до этого возле входа в хижину Алекс. Шагнул в падавшую из окна полосу света и продолжил: – Все-таки хорошо, что поиски наконец закончились. «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», – так, кажется, в старой песенке пелось? Спасибо тебе, Дима, за неоценимую помощь. Похоже, все-таки права теория о том, что кровные родственники каким-то образом притягиваются друг к другу при открытии порталов…

– Ты о чем? – обернувшись, непонимающе переспросил Дима.

– Виктор Спицын, по приказу отдела специальных операций Штаба Корпуса пограничной стражи Центрума я вынужден вас задержать, – не обращая на него ни малейшего внимания, произнес Алекс.

– Интересно, за что же, Леша? – внимательно посмотрел на него Димин отец, прошаркал обратно к столу и грузно, с кряхтением опустился на свой табурет.

– Официально – за попытку контрабанды запрещенных технологий, – ответил Алекс, – неофициально… Ну, вы же сами понимаете, что с учетом сложившейся сейчас в Центруме политической ситуации вы представляете собой серьезную опасность. Для всех без исключения сторон. Запрещенная в Центруме технология – вы сами и есть. Она у вас в голове. Что вам стоит проникнуть в Сурган и поделиться с тамошними конструкторами своими знаниями? Или в Краймар? Да хоть в Лорею… Потому важно не допустить, чтобы вы попали в руки какой-либо из конфликтующих сторон. По вашей воле или против нее.

Вот оно, значит, как, подумал Дима. Получается, пограничники не прекращали слежку за ним с самого момента его чудесного перемещения в Центрум. Только немного ослабили поводок. И доброжелательность Всеведа, и поездка в Лирмор в сопровождении его бойцов, и успешное бегство, и отсутствие погони… Все это было тщательно срежиссировано и подстроено с одной-единственной целью: выйти в конечном итоге на чертежи или их автора. Зачем привлекать к розыскам излишние силы, когда сам Дима заинтересован в этом гораздо больше других?

– Пограничная стража не имеет юридических прав на Земле, – вступила в спор Анна, бросив на Алекса полный неприязни взгляд. – Здесь ты в точности такой же человек, как и все мы. Не наделенный никакими полномочиями.

– Да неужто? – ухмыльнулся тот. – Думаешь, пограничникам дали бы полную свободу действий в Центруме с возможностью бесконтрольного перемещения на Землю и обратно, если бы их деятельность никак и никем не регулировалась? Полагаешь, ни одна земная спецслужба не заинтересована в том, чтобы точно знать, что ввозится оттуда на Землю? Тогда я тебя разочарую. Съезди в Марине, где расположен Штаб Пограничной Стражи. А потом прогуляйся по Лубянке в Москве или по Литейному в Питере. Увидишь одни и те же лица.

– И тем не менее здесь и сейчас у тебя нет взвода автоматчиков в бронежилетах, – зло ответила Анна, – потому наши шансы примерно равны.

– В каком смысле?

– В таком, что у меня есть и свои планы на этого человека.

– Вы еще подеритесь, – с явным сарказмом в голосе встрял в этот спор Виктор Спицын. – Позвольте полюбопытствовать: вы планируете переправить меня в Центрум прямо сейчас?

– Не хотелось бы лишних задержек, Виктор Павлович… – покосившись на Анну, довольно вежливо ответил ему Алекс.

– Что ж, в таком случае попытайтесь открыть Врата. Я подожду.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь истеричной перекличкой чаек за распахнутым окном. Виктор Спицын сидел за столом и улыбался. Медленно тянулись секунды.

– Не тужьтесь, ничего не выйдет, – произнес наконец старик.

Анна и Алекс непонимающе переглянулись и дружно уставились на сидящего за столом грузного пожилого человека.

– Есть небольшой нюанс, о котором я забыл вас предупредить, дорогие гости, – добродушно улыбнулся тот, весьма довольный произведенным эффектом. – Он заключается в том, что вы находитесь не на Земле.

Не на Земле? Дима, конечно, многого не знал, но слова Анны, сказанные ею еще тогда, в Комсомольском парке, он запомнил совершенно точно: любое разумное существо, обладающее соответствующим даром, может попасть порталом только в Центрум, а оттуда – открыть Врата лишь в свой родной мир. Переместиться в другую, чужую для тебя вселенную без местного проводника невозможно.

– Вот именно, – словно прочитав его мысли, лукаво посмотрел на своего сына Виктор и с видом матерого заговорщика подмигнул ему. – Этот мир называется Амальтар. Добро пожаловать домой, сынок.

Принесли еду – копченую рыбу, жареные лепешки и напиток из местных ягод, напоминавший крепкий, довольно вкусный морс. Кажется, в нем чувствовалось даже несколько градусов – по крайней мере уже после пары глотков у Димы слегка закружилась голова и зашумело в ушах. А может быть, это просто сказались последствия давнего голода и жажды. Торопиться было уже, собственно, некуда. На еду набросились с аппетитом: все, кроме разве что гостеприимного хозяина, в последний раз принимали пищу более суток назад.

Насытившись, Алекс попросил объяснений, однако Виктор Спицын предложил сначала высказаться Анне, уступив почетное право стать первым рассказчиком ей, как дорогому гостю и к тому же даме.