Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович

Наконец привели Монаха — растрепанного, недоумевающего, злого.

— В очередь, господа, в очередь на просмотр познавательного сюжета, — Щепка прыснула и издевательским жестом пригласила Сварога смотреть первым.

Сварог, сжав зубы, зная уже, что увидит в комнате и страшась увидеть, приник к глазку.

По комнате, где все — потолок, пол, стены, скудная мебель, матрас, простыня, одежда — было ослепительно белого цвета, неустанно ходил от стены к стене худой человек с гривой седых всклокоченных волос. Он то и дело всплескивал руками, яростно жестикулировал, безостановочно шевелил губами, словно вел с кем-то жаркий спор. Но в комнате больше никого не было. Потом человек вдруг остановился, резко повернулся и уставился на запертую дверь. Темные круги под выпученными глазами, бледное, осунувшееся лицо, нервически подрагивающие уголки рта… Но главное — взгляд. Он смотрел на дверь взглядом, который мог принадлежать только совершенно безумному человеку. Это был Гор Рошаль. «Ты должен замкнуть круг», — говорила Праматерь. Вот, пожалуйста: круг замыкается, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Вот только…

Двое людей, Рошаль и Щепка, некогда близких, а нынче утонувших в шизофрении, — это перебор, знаете ли… Сварог почувствовал тошноту.

А сзади раздался дребезжащий смех Щепки.

— Вот он, главный враг Монитории. И твой друг, да? Я не убила его — ведь не пристало воину добивать поверженного противника, правда?.. Я просто лишила его самого дорогого, что у него, как он считал, было… Пусть живет. Но — без своего хваленого ума.

Словно чувствуя, что снаружи за ним кто-то наблюдает, Рошаль заинтересованно приблизил ухо к глазку с той стороны, и лицо его кошмарно деформировалось, как в кривом зеркале.

— Может, хотите пообщаться с дедушкой напрямую? — хихикнула Щепка. — Могу открыть, он не кусается…

Зря она сказала эти последние слова. Промолчи Щепка, возможно, все повернулось бы иначе. Но тут Сварог уже не выдержал. Позволил шлюзам открыться. И черная волна ярости захлестнула его мозг, предоставив чужому телу действовать на уровне рефлексов… Где двое психов, там и третьему место найдется, не так ли?

Глава 21

Побег

Впоследствии Сварог так и не смог вспомнить, как все произошло и сколько времени это заняло. По идее, не больше пятнадцати секунд.

Еще Сварог так и не смог понять, почему все удалось — может быть, никто не ожидал, что пленный именно здесь и сейчас посмеет сорвать все тормоза и позволит себе работать в полную силу. А может, помог Монах, который не растерял навыки прошлой жизни и вступил в игру секундой позже Сварога. Или бойцовские качества десантного майора дополнили некоторые навыки частного детектива… Кто знает? Как бы то ни было, они начали и выиграли.

Сварог выплыл из черного омута, хватая ртом воздух. В голове со всей дури наяривали колокола, саднили костяшки пальцев, ныло ребро стопы. И почему-то колено болело.

Он огляделся, возвращаясь к реальности. Вертухаев-близнецов — не то охранников Щепки, не то конвойных для дорогих гостей — пятнадцать секунд назад было пятеро. Четверо из них теперь валялись на полу, как сломанные куклы, и, кажись, уже не дышали. А Щепка…

Щепка исчезла!

— Где она? — крикнул Сварог, круто поворачиваясь к Монаху.

— Сгинула… — через силу прохрипел Монах. — Вон там в стене… дверца потаенная, скрытая… через нее и выскользнула… аки крыса на колесах… — И вдруг рявкнул: — Да что ж ты, убогий, не угомонишься-то никак?!

Последнее относилось отнюдь не к Сварогу. Монах стоял на коленях в позе молящегося, лицо его было налито кровью от напряжения. В руках он держал концы черного шнурка и изо всех сил, такое впечатление, пытался его порвать, растягивая в стороны. Шнурочек оказался прочным. Более того: он был захлестнут в петлю, а в петле этой дергалась шея охранника номер пять. Вертухай сучил ногами по полу, извивался, пучил глаза, хрипел и булькал, вывалив язык, хватался руками за удавку, но… Удавка победила, не треснула. Чего нельзя сказать о шейных позвонках пятого охранника. Монах, вытирая лоб, встал на ноги, пробормотал: «Покойся в прахе, мудак», — и повернулся к Сварогу:

— Атаман… коли это, конечно, вправду вы в личине бесовской… Виноват, не уследил за нею, я пока второго своего успокаивал, она и слиняла. Ведь тревогу подымет, блудница, так что тикать надо быстро…

— Дверь, — твердо сказал Сварог. — Надо сначала выпустить человека… Она что-то вякала, что может дверь открыть, значит… Ключ, у кого-то из этих должен быть ключ!

Ключ мог, конечно, оказаться и у самой Щепки, но им повезло: спустя несколько секунд суматошного обыска мертвых тел Монах победно поднял над головой блестящий стержень с зазубринами:

— Вот он, жезл запорный!..

Сварог ворвался в белую комнату, схватил ее обитателя за плечи, развернул к себе. Затараторил, чуть не плача от бессилия:

— Мастер Рошаль… Масграм… Это я, Сварог, это не бред, это в самом деле я, просто я так выгляжу… Я изменился, но это я, Сварог… Помните, как мы летали на дирижабле? Хотите еще раз прокатиться? Тогда надо спешить. Нам надо торопиться, Гор, за нами погоня, пойдемте…

Бесполезно. Рошаль смотрел мимо Сварога и бессмысленно улыбался. Врешь, я от тебя не отстану! Он тряхнул охранителя так, что у того лязгнули зубы.

— Рошаль, черт бы вас подрал! Быстро очнуться! Враг у ворот!.. Что?!

Губы безумца что-то произнесли, Сварог наклонился поближе, вслушиваясь.

— Аэропил… — радостно пробормотал под нос Рошаль, раскачиваясь вперед-назад. — Аэропил, мы летели на Граматар на аэропиле, но забыл, как зовется…

Сварог чуть не взвыл от безысходности.

— Это был не аэропил, Гор! Это был морской военный корабль! Броненосец! Клади, Олес, Чуба — помните? И назывался он «Серебряный удар»! Ну? Вы слышите меня, масграм? Вы меня узнаете?!

— Конечно, — сказал Рошаль совершенно нормальным голосом. — И не надо мне в ухо орать, маскап, я нормально слышу.

— А?..

— Мне показалось, или вы говорили, что за вами погоня?..

Но Сварог задержался еще на мгновенье: он порывисто обнял старого лиса.

Трое беглецов не неслись сломя голову, но двигались весьма быстро по подземным коридорам и переходам завода. Куда — они и сами и не знали. Главное — затеряться в лабиринтах коммуникаций, найти тихий уголок и выработать план действий. Тревога все еще молчала, хотя — пес ее знает, быть может, здесь она вопит как-нибудь иначе. Ультразвуком, например. Или еще как…

— Я вами недоволен, маскап, — говорил Рошаль на ходу, хрипло дыша. — Уже второй раз подряд за последние пятнадцать лет вы верите людям на слово! Вам говорят, что я умер, — вы верите, вам говорят, что я спятил, — вы верите…

— Но она же именно этого и добивалась!

— И именно поэтому я остался в здравом уме. Только потому, что ей страсть как хотелось превратить меня в сумасшедшего. Борьба, понимаете? Только борьба, пусть и на уровне сознания. Если б наша полоумная знакомая оставила меня в покое, вот тогда бы, наверное, я действительно свихнулся…

— Берегите дыхалку, масграм.

— Извините, граф, я три года не разговаривал ни с кем, кроме себя…

Сварог замолчал, но от подначки не удержался:

— Однако ж вы, масграм, с ходу поверили, когда незнакомый человек в тюрьме у сумасшедшей калеки вдруг заявляет, что он, дескать, и есть Сварог — через пятнадцать лет отсутствия!

— Согласен, — сказал Рошаль. — Я тоже ошибся. Я поверил, что вы погибли там, во время взрыва в подземелье, — хотя не видел вашего тела.

— А что делать-то будем, атаман? — подал голос Монах.

Они остановились на площадке между металлической лестницей, ведущей куда-то еще глубже, и металлической лестницей, ведущей куда-то наверх. Отдышались.

— Своими ногами мы далеко не уйдем, — сказал Сварог. — После всего, что мы узнали, нас будут ловить с таким пылом, что дым увидят в столице.