Восьмой день творения - Анджей Джевинский

Еще годах в сороковых, будучи студентом, от большого энтузиазма, вооружившись лишь письмом правительственного уполномоченного, никого ни к чему не обязывающим, я вместе с парой так же горячих голов ездил по окраинам Вроцлава, пытаясь спасти ценнейшие экземпляры из богатых, оставленных немцами библиотек. Я писал тебе о том, как часто обнаруживал лишь переплеты, поскольку тонкая бумага идеально подходила для самокруток. Однажды в библиотеке Грейса, известного врача, я наткнулся на сборник судебных отчетов шестнадцатого века. Настоящее сокровище для любителя хроник известных уголовных процессов. Благодаря им я даже сел писать магистерскую диссертацию о процессах над ведьмами в Нижней Силезии. Тогда, собственно, в первый раз я и наткнулся на название Зауберблик, что можно перевести как «колдовское зрение». Бог знает, почему после войны наши власти переименовали эту местность в Сьешев. Интересующий нас судебный процесс, на первый взгляд, выглядит банально. В Зауберблике и нескольких других окрестных деревнях, населенных по большей части немцами, на скот напала какая-то болезнь. Она уничтожила три четверти поголовья, и крестьяне, которых еще к тому же обложили высокими налогами, решили, что дело нечисто. Как водится, они стали искать виноватых и обнаружили четырех молодых людей из Вроцлава, раз в несколько недель без какой либо определенной цели посещавших находящиеся в лесу пещеры. Желая успокоить население, войт,(должностное лицо. прим. пер.), приказал их арестовать. Трех парней и девушку выдернули прямо из кроватей, и уже во время первого допроса они сломались. Из акта получается, что войт, наверняка подученный земляками, запугал молодых людей процессом над ведьмами, приказал им продемонстрировать инструменты для пыток. Однако, к удивлению проводивших следствие, арестованные, вместо того чтобы признаться в банальном распутстве, сообщили, что обнаружили грот, в котором могли лицезреть дивные видения. Как они сами это называли: «иллюзии нигде не существующих городов, механизмов и экипажей». Следствие на месте ничего необычного не обнаружило. Неизвестно, чем могла закончиться эта история, но тут вмешались власти из Вроцлава: арестованные оказались детьми из благородных семейств. Крестьянам уменьшили налог, а молодых людей под конвоем развезли по домам. Их поведение объяснили стандартным в то время способом: слабоумием. Вот только я сумел узнать больше. Бенард упоминал, что пещеру нельзя было посещать часто, поскольку тогда она теряла силу. Если это являлось правдой, то не было ничего удивительного в том, что дознание на месте не принесло результатов. Заинтересовавшись, я стал изучать генеалогию семейства Платцов. Что же оказалось? Особняк около Зауберблика построил примерно в 1790 году Максимилиан Платц, жена которого в девичестве носила фамилию Глаубер. Ту же самую, как и попавшая под следствие девица.

Не желая утомлять тебя подробностями, могу добавить лишь то, что обнаружил несколько иных источников, указывающих на Платцев как на хранителей редкого феномена.

Я убедился, что особняк был частично разрушен во время восстания ткачей в середине XIX века, однако подземелья остались в целости и сохранности. Потом Платцы обнищали, и в конце прошлого века их землю выкупила армия, рассчитывая использовать находившиеся глубоко под землей подвалы в качестве складов. Теперь это место уже много лет называют фортом, и он до сих пор стоит возле Сьешева.

Я не знаю, выдумка это или правда. Рассудок подсказывает, что первое, вот только вокруг всего этого дела накопилось некоторое количество прекрасно дополняющих друг друга фактов, и их нельзя не учитывать. Будущее! Я думаю о том, что можно увидеть, и меня начинает бить дрожь. Кроме того, при взгляде на руины, в которые обращена наша страна, возникает желание хотя бы с помощью чародейского средства увидеть Польшу возрожденную, богатую, и счастливую. Утром выезжаю в нижнюю Силезию. Скоро жди известий.

Твой Ян».

Збышек старательно сложил лист и сунул его в выцветший конверт.

Почему отец никогда ему об этом не рассказывал? Если бы не пакетик с порошком… Он опустил руки на подлокотники кресла и сжал так, что побелели пальцы. Это не помогло, и холод одиночества, неожиданно отхвативший его сердце, остался. Оршевскому как никогда захотелось поговорить с кем-нибудь близким, кому можно довериться. Собственно, его жизнь состоит только из работы, преподавания, общения с парой знакомых… и ничего более.

Смешно, но он почувствовал себя совершенно беззащитным против одного простого вопроса. Неужели и его жизнь где-то записана, а в пещере добрый Боженька оставил возможность эту запись прочитать?

Он услышал, как на пол упала книга и, подумав о сквозняках, спрятал лицо в ладонях, пытаясь сосредоточиться, не упустить мысли. Если можно увидеть будущее, то значит оно есть! Существующее и предназначенное каждому. Можно стать на голову, но, несмотря на это, придется пойти предписанной тебе дорогой. Будь святым или преступником, это не имеет значения, поскольку все уже предписано. Свобода воли – лишь иллюзия.

Збышек вымученно засмеялся и пошел закрыть окно.

Собственно, это все не более чем игра ума и гипотезы.

Он замер над рассыпанными книгами. Окно было закрыто.

***

Купив газету, Збышек обратил внимание на заголовок: «Серийный убийца схвачен». Киоскер, проследив его взгляд, хлопнул ладонью по стопе журналов с яркими обложками.

– Раньше газеты писали о том, что человека обокрали в трамвае, а сейчас… – его сморщенное лицо помрачнело. – Не пугает даже просто убийца. Обязательно должен быть серийный.

Не желая обсуждать эту тему, Збышек отделался рассеянным кивком, но старичок вообще-то был прав. Зло, насилие, агрессия более не прятались. Что хуже всего, зло становилось привычным: понемногу, шаг за шагом, из чудовищного становилось нормой жизни. Нормальная ненормальность. Он боялся ее и ненавидел. Это был его собственный, приватный страх. После похорон у него возникли проблемы с желудком, но он и сам понимал, что послужило тому причиной: смерть отца или сопутствующие ей странные обстоятельства. Первое было настоящей трагедией, но уже завершившейся, а вот второе – загадочное – потенциальной угрозой. Поравнявшись с домом отца, он пошел медленнее. Пропуская автобус, Оршевский краем глаза заметил знакомый силуэт. Вступив на тротуар, он оглянулся еще раз. Ворота на противоположное стороне улицы были пусты, однако Збышек мог бы поклясться, что видел Трачука. Холодными ладонями вытащив ключ, он стал подниматься по лестнице. Заинтригованный просвечивающей сквозь дырки почтового ящика бумагой, Оршевский вынул из него большой, пухлый конверт. Внутри него ощущалось что-то твердое. Збышек поднял взгляд, словно бы пытаясь через несколько этажей увидеть квартиру отца.