А можно выйти?! - Владимир Николаевич Малый

Пришлось немного пробежаться. Начинало уже заметно смеркаться, так что следить за перемещениями моих подопечных становилось все сложнее. А их конечного пункта видно пока не было. В прочем, увидел я его, когда до поселения оставалось не более ста метров. И то произошло это случайно, потому что с его стороны понемногу стал доноситься шум явно антропогенного характера.

Я удивился, потому что рассчитывал сначала увидеть свет от уличных фонарей или окон зданий, но ничего подобного пока не наблюдалось.

Уже особо не глядя под ноги, я заспешил к поселению. Внезапно оказалось, что мой новый организм тоже иногда хочет пить и есть. И логика подсказывала мне, что уж воду я в селении точно добуду, а, при должной сноровке и компромиссе с совестью, еще и еду. Охотник с его пленными мне уже был не нужен, поэтому я перестал за ними следить и проник в селенье метрах в двухстах от места их входа.

Селение, кстати, оказалось еще более странным, чем я ожидал, не заметив его огней. У него не было защитного частокола или даже заборов рядом с крайними домами. Ставень на окнах домов не было, и свет внутри либо не горел, либо его источник был настолько слаб, что через небольшие мутные стекла никак нельзя было рассмотреть ни самих комнат, ни их обитателей.

Впрочем, обследовать я успел только два дома. Из-за третьего вышли две мужские фигуры и остановились, перегораживая мне путь. Сделав шаг назад, я спиной уперся во что-то большое не слишком твердое, но неподатливое. В этот же миг сзади прозвучал спокойный голос уверенного в себе человека. Что говорилось, я традиционно не понял, но голос узнал.

Может, я и решил, что охотник мне больше не интересен, но у него на этот счет было свое, противоположное моему, мнение.

Обернувшись, я вопросительно посмотрел на него. Он терпеливо повторил фразу, протягивая ко мне руку ладонью вверх и красноречиво глядя то на нее, то на меня.

Собственности, кроме кошелька убитого им разбойника у меня никакой не было, поэтому и гадать было не о чем. Опустив руку к мешочку, я достал из него две монеты и вложил их в подставленную ладонь.

Охотник посмотрел на свою добычу, беззлобно улыбнулся, сказал что-то с одобрительной интонацией, и тем же жестом протянул мне вторую руку, красноречиво глядя на мой мешочек.

Я максимально удивленно поднял брови и слегка развел руками, давая понять, что больше у меня ничего нет.

Охотник рассмеялся, произнес еще какую-то фразу и затряс ладонью в воздухе, покачивая головой.

Что-то подсказало мне, что лучше отдать остатки моего капитала, пока об этом просят по-хорошему. Я снял мешочек с пояса, демонстративно вывернул его наизнанку над требовательной ладонью. Одинокая монетка на миг блеснула в лунном свете и исчезла, зажатая в кулаке.

В следующий миг кулак разжался, и я увидел, что на ладони уже больше ничего нет.

Что ж, зрелище я получил, осталось позаботиться о хлебе. Я вопросительно взглянул на охотника, как бы спрашивая его, могу ли идти своей дорогой. Он же прошел мимо меня, жестом приглашая идти следом. Я нехотя поплелся, прикидывая на ходу, смогу ли от него убежать и нужно ли мне это делать?

Однако, как оказалось, особого выбора у меня и не было, потому что из темноты появились два недостающих разбойника и стали у меня по бокам. Те двое, что маячили впереди, разделились, и одни из них зашел мне за спину, легонько подтолкнув вперед.

Там меня конвоировали примерно с километр. Я шел и, внимательно глядя по сторонам, считал шаги. Правда, шаги были гораздо короче моих прежних, и у меня были большие сомнения по поводу того, правильно ли я оцениваю их длину.

Дома вокруг были похожи друг на друга, и мне стало непонятно, как местные жители их различают. Особенно, если напьются. Эта мысль пришла мне в голову в тот миг, когда до слуха начали доноситься веселые крики, свидетельствующие о том, что где-то неподалеку располагается увеселительное заведение. Я понадеялся, что это кабак, а не бордель, и что мы вообще идем мимо. Так, впрочем, и оказалось.

Конвоиры особого интереса ко мне не проявляли. Они вообще вели себя странно. Эдакие четыре сомнамбулы идут себе, ни на что и ни на кого, кроме меня не обращая внимание.

Я несколько раз как бы случайно пробовал приотстать или ускориться, оказываясь между двумя ближайшими охранниками, но каждый раз меня одергивали и возвращали в центр импровизированного ромба. Иногда они останавливались, чтобы передать друг другу тушу убитого животного. В эти моменты и мне приходилось стоять, а потом мы быстро догоняли успевающего оторваться от нас охотника.

В конце концов, мы приблизились к очередному шаблонному дому, у которого наш «предводитель» остановился и начал что-то делать с его входной дверью.

Хотя, нет. Дом отличался от остальных уже хотя бы тем, что перед ним стоял столб, на котором висел тусклый фонарь, освещающий переднюю часть здания. До этого нам по пути попалось всего два фонаря. Один был как маяк, служащий путеводителем местным жителям в увеселительное заведение. Второй стоял посреди небольшой площади, которую мы обошли по дуге, не входя в круг света. Проводов, подведенных к фонарям, я тогда не заметил. Не увидел я их и теперь, хотя ровный свет за мутным плафоном был явно не от горящего фитиля.

Пока охотник возился с массивным навесным дверным замком, я осмотрел фасад дома и обнаружил, что окна на нем закрыты массивными ставнями, запертыми, по всей видимости, изнутри.

Справившись с замком, мужчина негромко постучал, а потом направился в нашу сторону.

Взяв меня за руку, он молча пошел назад к дому. Я потрусил рядом с ним, оглядываясь на прежних конвоиров. Они уже уходили. Причем тот, что нес тушу, шел в одном направлении, а остальные – в противоположном.

Охотник проследил мой взгляд и произнес какую-то длинную фразу. Я решил, что он объясняет мне причину того, что подчиненные ему люди уходят, притом, еще и разделившись.

Выслушав, я неуверенно кивну в знак того, что, скорее всего, примерно его понял. Охотник тоже кивнул и улыбнулся. Выглядел он доброжелательно, но я все равно побаивался человека, способного отбрасывать от себя нападающих без помощи рук, а еще управлять людьми без помощи слов. К тому же, он вел к себе в дом беззащитную девчонку с непонятными намерениями. В общем, причин для настороженности было более, чем достаточно.

Подойдя вплотную к зданию, я понял, что из-за двери