Ничья. Получившая имя (СИ) - Романовская Ольга

– Пора!

Не заметила, как за спиной возник Тебо, тронул за рукав. Вздрогнув, замахнулась для удара, но вовремя удержала руку. Я подумала, это опять капитан.

– Нервная ты! – покачал головой помощник жреца. – Если так пойдет, с головой себя выдашь.

– Я просто не слышала ваших шагов. Где можно переодеться?

Мне выдали одежду сомнительной чистоты. Грязь настолько въелась в ткань, что ее бы не взяло никакое мыло. А ведь рубашку и штаны стирали. С размером тоже не повезло, но я привыкла: женщины и мужчины разного роста. Нацепив на себя наряд моряка, где надо, подвернула, затянула пояс. Волосы заплела в две косички и убрала под косынку. Не все морские волки коротко стриглись, поэтому моя прическа не бросалась в глаза. Впрочем, Адриан больше походил на члена команды. Обветренное лицо, загрубевшие после отъезда из столицы руки добавляли достоверности образу.

Нас устроили в гамаках в общей каюте экипажа и велели изображать спящих. Якобы с утра сменились. По соседству действительно похрапывали моряки, в глаза мы не бросались.

– Успокойся! – Хозяин изловчился коснуться моей руки и не вывалиться из гамака.

– А если он нас предаст? – озвучила страшное предположение.

Оно не давало покоя, мучило весь день.

– Не думай!

Легко сказать, но я попытаюсь. Помучавшись, с трудом приняла удобную позу и замерла. Какой же он верткий, гамак! Того и гляди, окажешься на полу. Теперь нужно притвориться спящей, в идеале действительно задремать. Но куда там! Мысли сменяли друг друга со скоростью белки в колесе.

Голоса я услышала раньше, чем появились таможенники. Обострившийся слух, казалось, проникал даже сквозь обшивку корабля. Задержала дыхание, больше всего на свете опасаясь чихнуть. Все должно выглядеть естественно, только разом захотелось кашлять и чесаться.

Постояли, посмотрели и ушли. Неужели все? Не веря своему счастью, осторожно приоткрыла один глаз. Так и есть, никаких посторонних.

– Вот видишь! – шепнул со своего гамака Адриан. – А ты боялась!

Хотя бы здесь не подвел капитан, не оказался конченным мерзавцем.

– Сейчас все закончится, и я отдам должок, – вполголоса пообещал хозяин.

Говорить открыто он опасался. Кто поручится, что вон тот матрос действительно спит?

– Не надо!

Ответила абсолютно искренне. Случившегося не исправить, а подвергать свою жизнь опасности из-за бывшей рабыни… Сама виновата.

Адриан промолчал. Лишь бы выкинул из головы!

Уткнувшись подбородком в серую мешковину гамака, размышляла о будущем, рисовала картины возвращения на родину. Грезы прервало появление Тебо. Именно он, а не капитан, чему я безмерно обрадовалась, возложил на себя обязанности глашатая.

– Все в порядке, они ушли. Взятку, конечно, потребовали…

Помощник жреца тяжко вздохнул. Складывалось впечатление, будто таможенники залезли в его карман, а не получили деньги Адриана.

– Выходит, – усмехнулся маркиз, мигом скинув маску усталого матроса, – можно отметить удачное завершение первого пункта нашего плана? От качки уже порядком тошнит, хочется на твердую землю, к девочкам и развлечениям.

– А не боитесь? – прищурился Тебо. – Вас знают.

– Кто? Шлюхи в портовых кабаках? – Адриан рассмеялся. – Заверяю, я в них не бывал.

Хмурилась, пытаясь понять, что он задумал. Явно не пьянку с продажными женщинами. Хотя и так понятно – избавиться от капитана. Адриан человек чести и не отступит от принятого решения. Но как он играл! Усыпил бдительность Тебо, а ведь помощник жреца, несмотря на возраст, в подобных делах не мальчик.

– А как же солдаты? – не унимался он, но лениво, без фанатизма.

– А! – отмахнулся хозяин. – Вы действительно думаете, что изображения моей рожи висят в каждой казарме? Или полагаете, будто наша доблестная армия блюдет закон даже в порту? Я, пусть и бывший советник императора, прекрасно знаю, кто там правит бал. Если солдаты кем и заинтересуются, так сутенером, сунувшимся в чужое заведение. О долге они вспомнят только после прямого приказа начальства. Джалах далеко, таможня бдит, можно расслабиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И Тебо сдался. Судя по блеску в глазах, ему самому не терпелось сбежать с «Каракатицы». Постановили заночевать на берегу, кто за кружкой вина, кто с девочкой в номерах, а с утра, на трезвую голову, обсудить дальнейшее продвижение к столице. Требовалось найти лоцмана, а это дело не пяти минут. Адриан предположил, таковой может подвернуться в кабаке, убили бы сразу двух зайцев.

Запросилась вместе с мужчинами. Оставаться на корабле одной… Да меня с большей вероятностью изнасилуют здесь, чем посреди пьяной компании. Там хотя бы Адриан, Тебо, а тут защитить некому, только сменяй товарища у тела покорной рьянки. Хозяин задавать вопросов не стал, взял с собой, пообещав оплатить простенькую комнату для ночлега. Ну да, не гудеть же мне до утра и не с хорошенькой мордашкой развлекаться! Это по части Аланы, не к ночи будет помянута.

Улучив момент, Адриан шепнул:

– Прихвати вещи, мы сюда не вернемся. Только немного, чтобы не вызывать подозрений.

Усмехнулась в ответ. Откуда у меня взяться горе вещей? Для них нужны деньги, а моих запасов едва хватало на еду.

В сердце шевельнулось нехорошее предчувствие. Даже шагнула вслед за хозяином, собираясь отговорить от опасной затеи. Какой, пока не поняла, но она явно прибавила бы нам проблем. Увы, Адриан уже говорил с Тебо, но я все равно упрямо ухватила его за рукав, попыталась отвести в сторону.

– Потом, Джанет! – отмахнулся хозяин.

Ну да, какое ему дело до моих предчувствий.

Как велено, собрала пожитки. Они уместились в дорожный саквояж: смена белья, зубной порошок, немного носовых платков, косметики, кошелек, чулки. Алую ткань, в которую драпировалась на рынке, оставила на борту. Дорого продать ее не удастся, а место занимает. Пусть уж валяется в каюте. Порок к пороку.

В назначенный срок вышла на палубу и застала разгар спора капитана с командой. Матросам тоже хотелось на берег, но великан отказывался давать увольнительную. В итоге пришли к компромиссу: часть команды отправлялась в город, часть под начальством помощника капитана оставалась на «Каракатице». Метнула осторожный взгляд на хозяина. Решение ему не понравилось, но Адриан всячески старался скрыть эмоции. Неужели он?… Теперь сомнений не осталось.

«Каракатица» пришвартовалась неподалеку от мола. Свободного места у пирса не осталось, бросили якорь вторым рядом, поэтому на берег добирались на лодке. Мужчины спускались в нее сами, а меня бережно передали из рук в руки: сверху помог Тебо, снизу принял Адриан. Расправив юбку, уселась на носу лодки. Саквояж положила на колени. Сердце переполошной птицей билось в груди. Когда капитан опустился рядом, задержала дыхание. Кажется, даже губу прикусила. Как противно! А ему ничего, улыбается, шутит. Вот что он забыл на носу? Тут узко, колени соприкасаются. Наверное, этого ему и надо – смущать меня, упиваться тем, что он сделал и, возможно, собирался проделать снова. На последнее натолкнула рука, будто случайно коснувшаяся моей щиколотки. И не отодвинуться, не вскочить – переверну лодку.

Вместе с нами плыли двое матросов. Они сидели на веслах. Остальные получившие увольнительную добирались в город на другой лодке.

Стараясь не думать о близости капитана, перевела взгляд на корабли, покачивавшиеся на воде. Тут стояли и многопалубные гиганты, и мелкие рыбацкие суденышки. На них копошились люди. Кто драил палубу, кто штопал паруса, кто просто глазел на воду.

Мужчины увлеклись обсуждением качества местного рома. Немного успокоилась, выдохнула. Рука капитана тоже больше не лезла под юбку. Он обозначил намерения и наивно полагал, будто жертва никуда не денется. Напрасно! Капитану следовало бы обзавестись даром ясновиденья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 4

Прилегавшие к порту улочки можно было описать тремя словами: узко, темно и грязно. Приходилось то и дело вжиматься в стены, чтобы пропустить груженые мешками и бочками подводы. Они умудрялись протискиваться там, где, казалось, вдвоем не разойдешься. Возницы покрикивали на нерасторопных зевак, не стесняясь в выражениях. Сначала краснела, а потом начала воспринимать все как белый шум. Большинство встречных людей курили, отчего в воздухе практически постоянно стояла сизая дымка. Обшарпанные стены складов сменялись не менее обшарпанными домами, обычно узкими, в два, редко три окна. Подпорки не давали потрескавшимся стенам обрушиться, поддерживали верхние этажи. Капитан пояснил, тут жила беднота, поэтому все запущено.