Волнение - Ричард Лаймон

— Я говорю.

— Ты ещё её не видел.

— Как она выглядит?

— Как подружка года.[6]

— Которого года?

— Любого.

— Тогда я не могу дождаться с ней встречи.

— Не сомневаюсь.

Боди протянул руку и коснулся поднятой ноги Мелани. Поскольку она не протестовала, он скользнул рукой по вельвету и погладил её по мягкому месту. — Меня не интересует подружка года.

— Ты…

— Я знаю, я не видел Пен. Наверное её любимые книги — это «Пророк»[7] и «Чайка по имени Джонатан Ливингстон».[8]

Мелани презрительно хмыкнула.

— Итак, почему она не гуляет с парнями?

— У неё с ними проблемы.

— О.

— Не о. Это не то, что ты думаешь. Просто, они постоянно её домогаются. Они достают её с тех пор, как ей было — Бог ведает — двенадцать или тринадцать. Она просто устала от них, вот и всё.

— Похоже на какую-то проблему.

— Может быть. Наверное. Я не знаю.

Боди наклонился поближе к Мелани. Кончики его пальцев нашли центральный шов её вельветовых брюк. Он погладил вдоль него, ощущая тепло через ткань, затем нажал сильнее, потер. Мелани затаила дыхание.

— Не сейчас, — сказала она.

Он убрал руку.

Мелани опустила ноги на пол и села прямо. — Извини, — пробормотала она.

— Ничего, я понимаю.

— Речь идет о моей семье. Папа или Пен…

— Я знаю. Я бы тоже расстроился. Но это пятничный вечер. Не стоит торопиться с выводами только потому, что никто не подошёл к телефону. Задумайся, что даёт тебе повод так волноваться кроме этого видения, или что это было.

— Думаешь, это всего лишь мое воображение.

— Я так не сказал.

— Но ты так думаешь.

— Нет, но я считаю, что это возможно. Ты воспринимаешь всё в свете той обиды на отца, и, по-видимому, на сестру тоже. Я не подозрительный, но…

— Конечно.

— Я просто пытаюсь помочь.

— Крыша у меня пока на месте, — возразила она.

— Мелани…

— Если ты не верил мне, мог бы сказать сразу. Я бы поехала сама. — Её голос стал выше и задрожал. — Не нужно мне всё это. Это очень тяжело… — Она всхлипнула. — Забудь об этом.

— Перестань, — сказал Боди мягко.

Она приподнялась, проскользнула между сиденьями и исчезла в задней части фургона.

«Отличная работа», вздохнув, подумал Боди.

Боже, тебе ни за что не победить.

Ты думал, она ухватится за мысль о том, что её видение было ложной тревогой? Ей нужно чтобы это оказалось правдой?

Ради Бога, речь ведь о её отце или сестре.

Да, возможно она действительно хочет, чтобы это было правдой. В недрах своего рассудка. Это справедливо, папа. Ты заслужил это — позволил утонуть маме, а потом женился на мелкой шлюшке, которая тебе в дочери годится. Получи Пен. Это научит тебя — думаешь, тебе сойдёт с рук сходство с чёртовой «Подружкой Года»?

Надо бы посмотреть на эту Пен.

Не сомневаюсь, резким тоном отозвалась Мелани в его сознании.

Она хочет, чтобы они за всё ответили.

Месть сладка, и намного слаще, если ты рядом и видишь происходящее с помощью легкой телепатической связи, имея возможность чувствовать их муки, поскольку их тела раздавлены.

Раздавленные тела. А ведь подходит, не так ли? Как она там говорила? Что-то шумело и неслось на неё, слишком быстро, чтобы она успела отскочить. Как автомобиль или поезд. Какой-то транспорт.

Да, так вполне можно размазать человека. Изуродовать. Прекрасная сестра, которая всегда получала парней — возможно, даже тех, которые нравились Мел — прибита автомобилем. Тело подружки года превращается в кровавое месиво. Получи, сука. И кто теперь симпатичный?

Боди не нравился ход его мыслей. Он включил радио. Пела Долли Партон. — Одинокие бары и одинокие женщины. — Он уменьшил громкость, чтобы не будить в Мелани зверя.

Может, она заснула. Сон, распускающий клубок забот.[9] Он мог бы прийтись очень кстати. Хоть на пару часов она забудет свои проклятые видения.

Возможно, нам не следовало звонить.

Особенно её сестре.

И что ещё хуже, так это то, что Пен не было дома.

Где же она? Может, в кино или ещё где-то. Может Пен сообщили о несчастном случае с её отцом, и она поспешила оказаться рядом с ним. В больнице. В морге.

Или напротив — Пен жертва, а её отца вызвали к ней.

Или одно, или другое. Вот почему никто не ответил.

«Я так же безнадёжен, как и она», — подумал Боди. «Признайся, ты тоже ждёшь, что видение окажется реальным».

Если это не телепатия или что-нибудь в этом роде, то психическое расстройство, и Мелани ненормальная.

Для неё лучше чтобы всё оказалось правдой.

Классическая безвыигрышная ситуация. Либо теряешь сестру и отца, либо разум.

Вот только теряю не я, Мелани. Я всего лишь в качестве поддержки.

Но ведь я с ней, а она — часть меня, нравится мне это или нет. Её проблемы — это мои проблемы. И почему-то она стала такой.

Когда он впервые увидел Мелани, она шла ему навстречу с книгами, прижатыми к груди, опустившая голову с хмурым взглядом. Это случилось в солнечную пятницу во второй половине дня, так что большинство лекций оказались позади, и студенты в кампусе выглядели радостными и беззаботными. Все, кроме этой девушки, скорбящей по трещинам на тротуаре.

Боди стало жалко её. Она была восхитительна, хрупкая — неземная — и в таком плохом настроении.

Она всё ещё была в нескольких ярдах перед ним, по-прежнему пристально вглядывалась в тротуар, и Боди понимал, что она пройдет мимо, даже не подняв головы.

Поэтому выудил из кармана четвертак, и совершил бросок. Тот звякнул о бетон, отскочил, приземлился на ребро и проделал безумный зигзаг к девушке. Боди догадался по движению её головы, что она наблюдает за траекторией монеты, и, увидев, что та повернула направо, девушка сделала свои шаги шире. Её сандалия остановила четвертак, прижав его плашмя. Хмурость пропала с её лица, когда она подняла голову и встретилась взглядом с Боди. Она выглядела скорее довольной, радуясь тому, что ей удалось остановить монету.

— Спасибо, — сказал он. — Она сбежала от меня.

Мел не сказала ни слова. Теперь она, похоже, занервничала. Видимо испытывала робость, потому что была первокурсницей, а он выглядел значительно старше, и мог быть аспирантом или даже преподавателем. Она отступила.

Боди присел, чтобы поднять монету.

На девушке была юбка до колен. У неё были стройные, бледные ноги, без всякого загара, и белизна эта заставляла их казаться откровенно обнаженными.

Боди с трудом оторвал от них взгляд, и, подняв монету, распрямился. Лицо девушки было красным. Одна из её прекрасных черных бровей вопросительно поднялась. Боди догадался, что она заметила как он смотрел на её ноги.

«Больше не смотрю», — подумал он.

Девушка отступила в сторону, чтобы продолжить свой путь.

Боди сдвинулся туда же.

— Извините, — сказала она дрожащим голосом. — Я очень тороплюсь. — Она шагнула в другую сторону. И опять, Боди её перекрыл ей путь.

Она прекратила попытки проскочить мимо, и стоя неподвижно, посмотрела ему в глаза и прикусив нижнюю губу.

— Извини, если я тебя обидел, — сказал он.

— Я не обижена.

— Я не пялился на твои ноги, — добавил он.

— В моих ногах нет ничего неправильного, — сказала она.

— В самом деле? — Он не знал, почему произнес это. Ничего другого не пришло в голову.

— Мои ноги в порядке, — настаивала она.

— Они первоклассные, — согласился Боди. Самая лучшая пара ног, которую мне довелось увидеть за долгое время.

— Ну, конечно. — Она смотрела на него, прищурившись.

Либо у неё проблема с ногами, чего я не заметил, либо её самооценка нуждается в серьезном пересмотре.

— По правде сказать, — признал он, — я не могу удовлетворить своё любопытство, как выглядит остальное.

— У меня есть только эти.

— Это не то, что я… — Он понял, что она пошутила. Застигнутый врасплох, он расхохотался. Девушка не смеялась, но вскоре уголок её рта приподнялся в слабом намёке на улыбку.

— Монета все ещё у меня, — сказал Боди, подбросив её в воздух и поймал. — Что скажешь, если мы сходим в студенческий союз и угощу тебя «Доктор Пеппер»?

Приглашение она приняла.

Так всё началось: брошенная монета, разглядывание ног, недоразумение и шутка, которая расставила всё по местам.

Мелани, казалось, недоумевала оттого, что он находил её привлекательной, и отпускала неловкие шутки о том, что была тощей и плоской.

Следующей ночью под открытым небом в автомобильном кинотеатре, когда он нащупал её спину под блузкой, чтобы расстегнуть лифчик, она сказала: — Будешь разочарован.