Рассказы из сборника Как я сталкивался с приятелем - Алан Маршалл

Вы встречаете его на пороге с улыбкой, потом напускаете на себя озабоченность.

- Что с тобой, Джордж? - тревожно спрашиваете вы. - У тебя совершенно больной вид.

Джордж станет яростно отрицать это, но все же пощупает себе лоб и призадумается. Сейчас он совершенно здоров, но к концу вечера непременно почувствует недомогание.

Ваша жена, приветствуя его, должна проявить ту же озабоченность:

- Что с тобой, Джордж?

Затем очередь Наны, за нею идет тетя Агата, Джоан и Лори, дядя Бен, брат Эдит, Тит-Аппетит (наш частый гость) и дедушка.

Затем опять я:

- Не хочешь ли прилечь, Джордж?

- Может, тебе лучше пойти домой?

- Хочешь таблетку аспирина?

Если продолжать в том же духе, то придется вызывать "Скорую помощь", чтобы отправить его домой. Поэтому лучше остановиться, пока еще есть уверенность, что он сам дотащится до дому. Когда мне случилось вызвать для Джорджа "Скорую помощь", счет за вызов он прислал мне. На чем-нибудь всегда погоришь.

ЗНАЕТЕ АНЕКДОТ?

Перевод Н. Шерешевской

Я никогда не смеюсь над анекдотами Джорджа, потому что стоит посмеяться - и он непременно расскажет его снова. А повторять анекдот - все равно, что добавлять воду в шампанское: весь смак пропадет.

Я знавал людей, которые по три раза повторяли анекдот, если дать им поблажку и хоть раз рассмеяться. Попробуйте-ка три раза смеяться над одним анекдотом! Это так же глупо, как и три раза подряд рассказывать один и тот же анекдот.

Чтобы анекдот не повторяли, я пробовал смеяться сразу же, как только кончат рассказывать, но это не помогает.

Сейчас Джордж помешан на лошадиных остротах.

- Ты слышал анекдот про чудака, который купил лошадь? - спросил он меня вчера. - По дороге домой лошадь с разбегу налетела на кирпичную стену.

Мой зять Томас, который был тут же (он всегда радует всех своим присутствием), громко захохотал.

- Постой, - говорит Джордж, - это еще не все. - И сам начинает гоготать. - Вот смеху-то... Послушай, что дальше было... ха-ха-ха!.. Нет, ты только послушай, ха-ха-ха!

- Да говори же наконец! - сердито говорю я.

- Так вот, - продолжает Джордж, - приводит он ее обратно к тому, у кого купил, и говорит: "Эй, а ведь лошадь-то слепая! Как же ты продал мне слепую лошадь?" А тот и отвечает: "Не лошадь слепая, а ты сам слепой, коли не разглядел, какое дерьмо покупаешь..."

И Джордж захохотал так, что чуть не свалился со стула.

- Не лошадь слепая, - снова заводит он, - а ты сам...

- А про слона анекдот знаете? - спрашиваю я.

- Не лошадь слепая, а ты сам слепой, коли не разглядел, какое дерьмо покупаешь... - покатывается Джордж.

Не обращая на него внимания, я продолжаю:

- Слон шел через лес и встретил мышь.

- Не лошадь слепая, - мычит Джордж, - а ты сам...

Но я гну свое:

- "Смотри-ка, - говорит слон, - а ведь ты совсем маленькая". "Да, говорит мышь, - за последнее время я похудела".

- Не лошадь слепая, понимаешь? - долбит Джордж, понемногу успокаиваясь. - Сам ты слепой, коли не разглядел, какое дерьмо покупаешь. Дошло?

Тут в разговор вступает мой зять Томас:

- Это напоминает мне...

- Да, - говорит мышь, - за последнее время я покудела.

Тут уж я хватаюсь за живот и начинаю трястись от смеха.

- Какой-то чудак купил лошадь, - снова заводит свое Джордж, - а она с разбегу налетела на кирпичную стену.

- Это напоминает мне анекдот о том... - слабо вякает мой зять Томас.

- Нет, вы только представьте! - ору я. - Слон сказал ей, что она маленькая, а она ему и отвечает...

- Как, неужели вы не понимаете? - спрашивает Джордж, совсем обескураженный нашим невниманием. - Этот чудак...

- Не понимаю и понимать не хочу, - говорю я твердо.

- Это напоминает мне... - силится что-то сказать мой зять Томас.

- Теперь послушайте мой анекдот, - говорю я.

- Этот чудак с лошадью... - бубнит Джордж.

- Нет, мой... - говорит мой зять Томас.

- Томас, - говорю я, - побереги свой анекдот до завтра. Я ухожу домой.

ПОЕЗДКА В АВТОБУСЕ

Перевод В.Смирнова

Мать отвела меня в сторонку и обо всем предупредила. Мне остается пенять лишь на самого себя.

- Ты не сядешь в автобус после сеанса, - сказала она. - Не ходи.

Я понял.

Но когда я вышел из кино, волна народа занесла меня в автобус. Это был не тот автобус. Меня бросило на заднее сиденье. Народу вокруг было, как сельдей в бочке.

- Простите, - доблестно начал я. - Я сел не в тот автобус. Выпустите меня!

Никто не пошевелился. Даже не попытались! Я попробовал встать, но тут автобус тронулся, и на колени мне плюхнулась дородная матрона.

- Мадам, - едва переводя дыхание, сказал я. - Вы прижали мою arteria femoralis к os femoralis.

- Профессор кислых щей, наверно, из Красного Креста... - пробормотал мужчина, стоявший на моей ноге. Бешено извиваясь, я с трудом поднялся.

- Я сел не в тот автобус! - рыдал я в чье-то пальто.

Автобус остановился.

- Простите, пожалуйста. Здесь я схожу, - сказала какая-то женщина.

Вот смеху-то было! Автобус трясло от хохота.

Вошло еще пять человек. Женщина тихо плакала.

Дышать стало трудно. Я увидел, как одного мужчину выдавили наверх. Его голова была притиснута к крыше автобуса, а вокруг шеи намоталась веревка, которой кондуктор дает сигнал к отправлению.

Было ясно, что он уже не жилец. Я отвернулся и весь ушел в себя: лишь бы дышать.

В автобусе оказался диверсант.

- Вдохнем все вместе! - крикнул он.

Мы вдохнули. Бока автобуса раздались, крыша осела на целый фут. Таким он и остался.

На следующей остановке вошло еще несколько человек. Сойти никто не мог.

- Послушайте, что я вам скажу, - сказал мужчина, стоявший справа от меня. - Если вы высунете руку в окно, нам станет не так тесно.

Внезапно по автобусу прошел испуганный шепоток.

- В чем дело? - спросил я.

- Мне кажется, человек впереди высунул ногу в окно, и ее отшибло трамваем.

Меня бросило в дрожь, и весь остаток пути я тщетно пытался втянуть обратно свою руку.

Незачем расписывать, что я увидел на конечной остановке: обезумевшие люди бессмысленно сновали во всех направлениях, не понимая, куда они попали. Всем пришлось сесть в первый же автобус, шедший обратно. Вот уж натерпелся я страстей! Но что тут говорить: вы все прошли через это.

КАК Я ЗАРАБОТАЛ НА ОРЕХИ

Перевод В.Смирнова

Организаторов не делают, ими рождаются. Я прирожденный организатор, короче говоря, человек, который родился организатором. Каждый раз, как я прихожу в гости, хозяйка трепетно хватает меня за пуговицу, и шепчет: "Организуй их, Ал", - или Алан, когда как.

Я хватаю быка за рога и сразу кладу конец всем страданиям, какие выпадают на долю неорганизованного гостя. Я направляю его рефлексы, его реакции и всю его деятельность в более приятное русло.

Этот экскурс в область моей кухни, если можно так выразиться - хотя лично мне кажется, что нельзя, - необходим для понимания моих организаторских методов.

Читая различные книги, - просто изумительно, какими различными могут быть книги! - я узнал, что интересное для одного может быть неинтересным для другого, и наоборот.

Отсюда следует, что, организуя развлечения, необходимо принимать это во внимание, но, что тоже крайне важно, необходимо принимать во внимание и другие вещи.

Так вот, если человека, который сидит, закинув ногу на ногу, резко ударить по ноге ниже колена, его нога подпрыгнет. Это чрезвычайно интересное явление заслуживает пристального изучения.

В последней компании, которую я организовал, я уговорил Джорджа сесть и закинуть ногу на ногу, а затем продемонстрировал этот нехитрый фокус группе заинтригованных друзей.

- Я шлепну тебя резиновой трубкой, Джордж, - сказал я. По рассеянности я забыл предупредить, что трубка залита свинцом (простейшее приспособление, которое я использую для самозащиты).

Джордж положил ногу на ногу, и я хватил его трубкой ниже колена. Пинок, которым ответил Джордж, едва ли можно отнести за счет его рефлексов, хотя об этом было много споров потом, когда меня приводили в себя. Как мне рассказывали, Джордж пнул меня под вздох, затем встал на одну ногу и запрыгал по комнате. Сам я этого не видел и ничего не могу утверждать наверняка, хотя миссис Кашесуп клянется, что я лежал на полу с широко раскрытыми глазами.

К счастью для гостей, я вполне оправился для дальнейшей организаторской деятельности и сумел сколотить кружок для игры "урони платок". Я был рад, что гости откликнулись на мое предложение, и благодарно улыбнулся своему зятю Томасу, который снисходительно заметил:

- Это его конек.

- Томас, - сказал я, желая сделать ему приятное, - не уронишь ли ты платок?

- Чей платок? - спросил Томас, многозначительно глядя на меня:

- А это не мне решать, Томас, - смиренно ответил я.

Разве я был вправе настаивать на скрупулезном соблюдении простых правил благовоспитанности и хорошего тона? Я был организатор, "согласен, но - и я уверен, что сочувствие читателей будет на моей стороне, - я вовсе не был обязан обеспечивать игру материально.