Восхождение. Сага «Исповедь». Книга третья - Натали Бизанс

«Эрик» – моё сердце выстукивает это имя с каждым ударом. Что же я наделала?! Как впустила в себя эти чувства? Как теперь дальше жить? И умереть не могу, дала ему слово. Гореть мне этим синим пламенем до скончания своих дней, до последнего вздоха. Какой к чертям собачьим ещё нужен ад?! И где ещё искать рай, если он совсем рядом, но мне в него не войти?

Запрусь в монастырь, чтобы никто не мешал думать о нём. Он пообещал, что сам отвезёт меня туда, – это моё условие, он его принял. Ушёл, подавленный моей любовью, знает о ней, чувствует. Она, как кипящая смола, проедает ему душу, но наполненное светом сердце неприступно, занято раз и навсегда.

Я могла бы воздействовать на него и заполучить любой ценой, но эта проклятая любовь не позволяет мне воспользоваться своим даром. Искусить Ангела… что может быть слаще для ведьмы? Но я не смогу дышать после этого, не посмею.

– Что ты голову опустил, мой бедный друг? Досталась тебе работёнка ещё та! Крылья повесил, мысли тебе мои не нравятся. Не смотри на меня так, самой противно. Покрестил меня Добрый отец на твою Хранителя голову. Ладно, прости, я постараюсь исправиться. Поедем скоро в монастырь, там тебе будет легче среди своих. Научишь меня молиться, начнём веру постигать, а там глядишь и очистится моя скверная чёрная душонка. Никогда не думала, что вы, Ангелы, такие чувствительные. Жаль мне тебя. Ох, и намучаешься со мной, а уйти не сможешь. Повязаны мы крещением до самой смерти. Священника моего благодари, это он – Добрая Душа связал то, что вместе быть не может. Держись, хороший, может полегчает когда-нибудь. Я буду стараться, чтобы тебе не было уж чересчур стыдно за свою подопечную. Вот, и Добрый отец об этом же мечтает.

Смешнее ничего не придумаешь: я и монастырь – чёрное в белом. Хотя, чем Бог не шутит! Авось и сгожусь на что… во всяком случае, нет сейчас других вариантов. Одно радует: мы будем вместе ещё целый день, только он и я, а там хоть в могилу живьём, всё равно.»

Часть 1. Глава 9

А наш Париж ещё объят весною… Цветёт японская вишня, её называют, кажется, сакура. Снег из розовых лепестков ложится на тротуары, по которым спешат прохожие. Кто-то на мгновение замирает, вглядываясь в розовые облака под ногами, кто-то задирает головы кверху через усыпанные цветами ветви, разглядывая голубые небеса, а другие бездумно проходят мимо всего, даже не заметив волшебной силы красоты природы.

Привычный темп жизни возвратился на круги своя. Учёба, занятия, службы, работа по вечерам для журнала.

Церковь здесь никогда не бывает пустой. Всегда найдутся туристы, жаждущие посмотреть на необычный для них православный храм, прихожане-эмигранты из бывших стран Советского Союза, французы, нет-нет, да и заглянут поинтересоваться православной верой. Двери храма для всех открыты. Наставник верит, что скоро все католики перейдут в православие, потому что люди хотят традиционных обрядов, а не модерновых богослужений. Идея единения церквей мне близка, но она скорее не в переходе, а в слиянии христианства. Конечно, уровень всеобщего сознания для этого ещё слишком мал. Современный мир всё больше разобщает людей, чем подвигает к созиданию.

Величайшей победой уже будет то, если верхи пойдут на сближение! Но власть имущим всегда тяжелее сделать шаг друг другу навстречу, как ни прискорбно это звучит. Скорее низы перемешаются между собою в однородную массу, чем верхушка по-братски обнимется. А до тех пор Христа и дальше будут распинать два раза в год, и дважды ждать Его рождения… Уж хотя бы о праздниках могли бы договориться?! Но у каждого своя правда и истина.

Много ран на теле Христовом, но последователи Сына Божьего всё пытаются ещё больше порвать Его тело-церковь на более мелкие кусочки, каждому хочется отобрать своё и властвовать. Оттого и расколы, а не целостность ставят своей задачей.

Опомнитесь, люди! Господь – один, а мы все Его дети. Что же постоянно мучаем и терзаем Спасителя, вместо того, чтобы объединиться и стать сильнее, исцелить нанесённые Ему раны?!

Какую руку любить сильнее – левую или правую? Они обе нужны, обе важны, обе принадлежат Богу. Так что же мы вечно делим?

Епископа мои ответы удивляли. Он замолкал, а потом, подумав, часто повторял:

«Ты необычен, сын мой… Но что-то в этом есть».

Единственное, о чём я вынужден всегда умалчивать – это о многоразовости жизни. Никто не переубедил меня в том, что я знаю, а доказать что-либо невозможно, по крайней мере, сейчас. Меня бы просто объявили еретиком и мои любимые католики, и православные. Это я понял ещё в семинарии, непримиримость этого вопроса даже не обсуждается. Любой, кто мог заикнуться об этом, вылетел бы сразу как профнепригодный, поэтому я даже не пытался раскрывать рот на эту тему. Когда-нибудь все всё поймут, и то, что сейчас за гранью фантастики, станет естественным и самим собой разумеющимся. Тогда многие найдут ответы на свои неразрешимые вопросы и увидят смысл бытия. Ну а пока, кто ищет – тот находит. Благословен Господь!

Когда-то я спросил Гусара: «Как же я смогу быть священником, имея такие знания, которые противоречат постулатам?»

«Будешь! И станешь лучшим, добрым и милосердным, потому что, зная правду, не обязательно о ней кричать налево и направо. Исполняй свою миссию кротко, смиренно и терпеливо, как предписано Церковью. Главное, чтобы твоё сердце знало истину, ведь лишь тогда появляется смысл, и всё в мире обретает гармонию. Помни, что служишь Богу, а не кардиналам и епископам. Твоё сердце умеет слышать то, что не дано другим. Бережно храни и умножай свои знания, они от тебя никуда не денутся. А то, чему будут тебя обучать, принимай как одну из теорий, правильная она или нет, рассудит время и Сам Господь. Промолчи, когда надо, – это дороже множества слов. Люди сами всё поймут и во всём разберутся.»

Зачем я пишу об этом сейчас? Потому что это – моя исповедь. А в ней от Бога ничего не скроешь. Бог мне судья, и если я не прав, отвечу за это.

«Смотри, Господь, я такой, какой есть, и я весь Твой. Делай со мною всё, что пожелаешь, ибо Ты один ведаешь, что есть благо для душ наших. Уповаю на Твоё Милосердие и всецело доверяюсь тебе!..»

Весна срывает с людей маски, улыбки на лицах вспыхивают чаще, как лампочки, и становится всем светлей. Вот ребёнок, сидя в коляске, дарит радость свою всем встречным, и они отзываются и несут её дальше, становясь на капельку добрее. Воздух пропитан любовью, птицы поют, ласковое солнышко греет; первые сочно-салатовые листочки пробиваются на ветвях, трава на газонах зеленеет. Так не хочется спускаться из этого рая под землю, но приходится. И звуки музыки в переходах теперь напоминают о Владимире, болью отзываясь в сердце.

Часть 1. Глава 10

Мы говорили через интернет-программу. Любимые черты то расплывались, то вновь собирались в картинку. В движении Эрика превращалась в ветерок, скользящий мимо экрана:

– Папа, пливет! – голосок моей маленькой девочки, вечно спешащей куда-то.

Даниил сосредоточенно смотрел в экран, сидя у мамы на коленях. Счастье и боль одновременно: радость видеть моих родных и осознание того, что мы далеко друг от друга, а впереди ещё так много всего, прежде, чем я заключу их в свои объятья, расцелую, почувствую родной запах и тепло домашнего очага.

– Как ты справляешься, любимая?

– Всё хорошо, не беспокойся, родители помогают. Появилось даже время для работы. Виктор взял мою заметку для следующего номера.

– Очень рад! Важно, чтобы ты смогла вернуться к своей любимой профессии по мере возможностей и сил.

– У меня есть идея сделать цикл сюжетов о материнстве, родах, кормлении грудным молоком, по свежем событиям, пока всё, как говорится, актуально.

– Замечательная идея! Виктор одобрил?

– Говорит: «Хоть что пиши, лишь бы была счастлива!»

– Он неповторим, и очень дорожит тобою.

Наташа вздохнула и отвела глаза. Она так похорошела после родов, округлилась, в ней появилась какая-то особенная женская привлекательность.

– Девочка моя, я так соскучился!

– Я тоже, Эрик. Время тянется невыносимо долго без тебя, особенно по ночам, – она сказала это так печально, что у меня сжалось сердце.

– Данечка такой серьёзный сегодня!

– Подрос, правда?! Улыбается мне без конца… А папе улыбнёшься, сынок?!

Даня посмотрел на меня, потом на маму, и, свесив нижнюю губу, разревелся.

– Ну вот, только этого не хватало!

– Скучает по тебе… Нам всем непросто.

– Мне тоже вас не хватает, любимые, но что поделать? Как там молодожёны поживают?

– Агнешка что-то давно не появлялась, уже недели две. Только Марик заезжал. Даню с рук не спускал, просидел у нас целый вечер, сказал, что жена на работе пропадает, а ему скучно дома одному. Я заметила, его так к малышам тянет, глаза грустные, жаль мне его. Такой хороший отец бы был!