Империя МО. Азбука разведки - Валентин Губарев

Так приятно было в те годы услышать Сашке от командира взвода: «Танцуй Русанов, тебе письмо!» Сплясать на радостях, поскорее вскрыть конверт, но осторожно, чтобы не повредить находящееся внутри письмо и сделать это даже не для того, чтобы прочитать, а для того, чтобы, просто, увидеть знакомый почерк. К тому же, бывали и еще более приятные сюрпризы: в нарушении всех инструкций Почты СССР, из письма неожиданно, кроме письма или открытки, выпадали деньги – три или пять рублей одной купюрой.

Сегодня, на построении, командир взвода отрядил Сашку, Диму и еще пятерых курсантов в распоряжение прапорщика Ток Ивана Петровича по кличке «Бром». Прапорщик построил выделенный ему личный состав, сказал краткую речь политической направленности, а затем спросил: «Кто желает заняться творческой работой?». Сашка и Дима изъявили такое желание. Их товарищи отправились на склад разгружать машины с досками, а наши герои занялись покраской забора училища.

Надо отметить, что разнообразием цветовой палитры краски, выделенные Сашке и его товарищу, не отличались. Был только один зеленый цвет. Кисточки были тоже не из беличьей шерсти, да и творческой энергии здесь было особо не разгуляться. Но вот свои математические способности пришлось поднапрячь.

Итак, задачка. На покраску участка забора училища длиной 50 метров требуется 40 банок зеленой краски. Вопрос: сколько метров забора могут покрасить курсанты под началом прапорщика, имея 30 банок краски? Ну что, господа читатели, решили? Неправильно! Правильный ответ – 50 метров. Следующий вопрос: сколько метров забора можно покрасить, имея 20 банок? Решили? И снова неправильно! Правильный ответ – 50 метров. И, наконец, сколько же забора можно покрасить, имея 10 банок краски? Не утруждайте себя напрасно. Это армейская задача и попробовать решить ее может только специально подготовленный специалист. Правильный ответ – 50 метров. Вопрос: а сколько же в таком случае закупается банок краски? Ответ – 50 банок. Вопрос: куда же девается оставшаяся краска? Не трудитесь и не напрягайте понапрасну мозги. На эти вопросы математическая наука еще только ищет решение. Это одна из так называемых математических проблем тысячелетия, наряду с гипотезой Римана и проблемой Пуанкаре. Это так называемый эффект Тока – «Брома».

Все время покраски «Бром» контролировал курсантов, не отходя ни на шаг и требуя разводить краску бензином как можно больше.

«Вы что же это, товарищ курсант, не видите, что краска у вас слишком густая? Добавьте бензина!»

«Товарищ прапорщик, да и так ведь в банке почти один бензин – три раза уже разводил».

«Ничего страшного. Бензином краску не испортишь. Налей еще немного, а то на забор не хватит. Так и мне ничего не достанется….»

«Чего вам не достанется, товарищ прапорщик?»

Как совсем недавно установили ученые, мозг у прапорщика состоит из двух полушарий – левого и правого. В левом у него храниться информация о том, что он уже стащил со склада, а в правом – то, что только наметил стащить. Между этими полушариями идет непрерывный обмен информацией, и для обработки оперативной информации, поступающей в мозг извне, совсем не остается места. Именно поэтому, иногда, самые невинные и простые вопросы ставят прапорщика в тупик.

Вот и сейчас, Ток задумался, глаза его округлились, в них промелькнула тень беспокойства. Но оценив обстановку прапорщик понял, что курсант первогодок это не начальник училища, не замполит и даже не прокурор.

«Чего! Чего! По шее мне достанется от зампотыла за вашу мазню! Работайте, давайте и глупых вопросов не задавайте! Да краску чаще разводите!»

После покраски забора Сашка и Дима, придя на склад, долго оттирали бензином руки от липкой краски, а затем, развалившись на выгруженных досках и блаженно закрыв глаза, ждали «Брома». Здесь и приснился Сашке его первый училищный сон. Сидит, как будто, Сашка в классе спецтехники и красит столы зеленой краской. В это время дверь медленно, беззвучно, открывается и заходит Суворов Александр Васильевич – точно такой, как на портрете в коридоре училища. Начинает Суворов Сашку ругать за то, что тот разводил краску бензином. Говорит ему Суворов, что и такой Сашка и сякой и кто его такого сюда направил. А Сашка, чуть не плача, отвечает: «Это все мама, чтобы я алкоголиком и тунеядцем не стал, товарищ Генералиссимус Советского….» И тут до Сашки доходит, что граф Александр Васильевич никак не может быть товарищем и тем более Советского Союза и мнется, думает, как бы ему Суворова назвать, так чтобы по уставу. А Суворов сердится, по полу топает, и пол начинает трястись.

Но трясется это не пол, а настил, на котором Сашка и Димка спят. Ток теребит доски, ругается – пора на вечернее построение.

Особо нудным занятием для Сашки, да и не только для него, было изучение уставов. Уставы, если кратко это Библия военнослужащего. Уставы, это как Таблица Умножения для математиков, или Таблица Менделеева для химиков. Уставы, это как изучение литературных классиков в школе – читать скучно, но если хочешь стать образованным человеком – надо. Всяким там техникам, юристам, технологам, врачам, педагогам, кроме основной, нужны тонны дополнительной литературы. Военнослужащему кроме устава, можно ничего не знать, там записано умными людьми все что нужно. В этой умной книжке, даже, записано, как отходить, и, самое главное, как подходить к начальнику. Сашка в журнале «Наука и жизнь» читал, что в открытый космос отправили космический корабль с записанными на золотую пластину сведениями о земле и приветствием землян. Во-первых, с точки зрения разведки это сделано неразумно. Одна из заповедений разведчика гласит: если не знаешь что впереди, думай, что там засада. Если знаешь что впереди, думай, что ты этого не знаешь. Но, даже если что-то и посылать в космос, то нужно было послать братьям по разуму Общевоинские Уставы СССР. «Для выполнения воинского приветствия за три, четыре шага до начальника повернуться в его сторону, принять строевую стойку и смотреть ему в лицо, поворачивая вслед за ним голову. Приложить кратчайшим путем правую руку к головному убору так, чтобы пальцы были вместе, ладонь прямая, средний палец касался нижнего края головного убора….». Для кого это написано, если не для киборга? Это же алгоритм, программа для искусственного разума. Разве на гражданке придет в голову кому-либо регламентировать подход, да еще и отход от начальника. Это потому, что на гражданке – другая страна. В империи МО своя иерархия, свой кодекс чести и свои принципы, и в основе всего этого – уставы. В этой самой имперской иерархии Сашка занимал самую последнюю ступень, но и ему, казалось бы, существу бесправному, Устав иногда давал полномочия, сравнимые с возможностями императора МО, называемого в уставах Министром Обороны СССР. С одного прочтения запомнил Сашка врезавшиеся ему в память строки: «Часовой есть лицо неприкосновенное». «В обязанностях всех лиц бесприкословно выполнять требования часового, определяемые его службой». «Да» – думал Сашка: «Неприкосновенное и бесприкословно. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. За этим стоит уважение к самой личности солдата, как защитника Отечества. И за внешними тупизмом и шагистикой есть что-то такое, что вызывет определенный интерес и уважение. Интересно, кто автор Устава?» На обложке написано: «Утвержден указом Президиума Верховного Совета СССР». Ну, это понятно. Но, не сам же Президиум Верховного Совета все это сочинял? На занятиях Сашка узнал, что автором первого Устава, еще в 1716 году, был Петр Первый. А все нынешние уставы проистекают от него. То есть, читая и изучая Общевоинские Уставы, он как бы читает мысли первого Императора России. Вот в чем настоящее величие Петра! Он не просто смог отвоевать новые земли и разбить могущественных противников, он еще передал опыт войны, бесценный опыт побед и поражений. Интересно, что этим человеком двигало? Что делал бы Сашка, будь он императором? Неужели, как полоумный, гонял бы по плацу «потешные полки» курсантов и сочинял бы для них уставы? Трудно было служить при Петре, когда он ломал судьбу России через колено и заставлял рубить окно в Европу. Сашкино нынешнее положение тоже не назовешь сбывшейся мечтой. Его тоже подтолкнули к армейской стене и заставили пробивать себе проход, длиной в 4 учебных года. Трудно было России, но через Петровское окно пошел приток свежего воздуха, до сих пор дышит этим воздухом страна. А у Сашки что? Строгая, до аскетизма, и беспокойная курсантская жизнь, пропахшие потом гимнастерки и натертые сапогами ноги. А на другой стороне прохода? Есть там хоть какой-то проблеск? Там тоже все туманно. Бывшие выпускники пишут о бытовой неустроенности, придирках начальства, однообразных армейских буднях и праздниках, которые еще хуже, чем будни.