Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Искушеніе — быть на балу и ознакомиться нагляднымъ образомъ съ блистательною красотою женщинъ Кентскаго графства — сильнѣйшимъ образомъ дѣйствовало теперь на чувства м-ра Топмана. Искушеніе взять съ собою веселаго гостя — было тоже очень сильно. Топманъ былъ чужой въ этомъ мѣстѣ и совсѣмъ не зналъ городскихъ жителей, между тѣмъ какъ незнакомецъ жилъ, повидимому, въ Рочестерѣ съ младенческихъ лѣтъ. М-ръ Винкель спалъ глубокимъ сномъ; будить его было безполезно; по обыкновенному ходу вещей, онъ, какъ снопъ, покатился бы на свою постель, еслибъ удалось пробудить его отъ неестественнаго усыпленія. М-ръ Топманъ былъ въ нерѣшительномъ состояніи.

— Выпейте рюмку и передайте вино мнѣ! — проговорилъ неутомимый гость.

М-ръ Топманъ повиновался инстинктивно, и послѣдняя рюмка, ожививъ дѣятельность его духа, заставила его остановиться на опредѣленномъ планѣ.

— Спальня Винкеля подлѣ моей комнаты, — сказалъ м-ръ Топманъ. — Въ настоящемъ положеніи, разумѣется, ему никакъ не растолкуешь, чего мы хотимъ; но я знаю, что въ чемоданѣ y него прекрасная фрачная пара платья. Можно, я думаю, распорядиться и безъ него: вы надѣнете его костюмъ, a потомъ, послѣ бала, я опять могу уложить его вещи на свое мѣсто, такъ что онъ ничего не будетъ знать.

— Геніальная мысль! — воскликнулъ незнакомецъ. — Чудесный планъ… странное положеніе, чортъ побери… четырнадцать фраковъ въ дорожныхъ ящикахъ… долженъ занимать чужой фракъ… Непріятно!

— Надобно теперь купить билеты, — сказалъ м-ръ Топманъ.

— Размѣнивать соверенъ не стоитъ хлопотъ… бросимъ жребій, кому платить… Такъ, такъ… вонъ она какъ юлитъ… женщина, блистательная женщина… Вамъ платить, — говорилъ незнакомецъ, — когда брошенная монета катилась по столу. М-ръ Топманъ позвонилъ, заплатилъ за билеты и приказалъ подать свѣчи. Черезъ четверть часа незнакомецъ уже рисовался въ блистательномъ костюмѣ м-ра Натаніэля Винкеля.

— Это новый форменный фракъ, — сказалъ м-ръ Топманъ, когда незнакомецъ охорашивался передъ зеркаломъ. — Онъ сшитъ въ первый разъ послѣ изобрѣтенія формы для нашего клуба.

Говоря это, онъ рекомендовалъ гостю обратить вниманіе на большія вызолоченныя пуговицы съ портретомъ м-ра Пикквика и съ буквами: П. К.

— Портретъ этого старика?… Хорошо, очень хорошо! — сказалъ незнакомецъ.- A что значатъ эти буквы: П. К.?… Платье краденое, а?

М-ръ Топманъ пришелъ въ сильное негодованіе и поспѣшилъ объяснить тайну девиза.

— Талія немного коротка, — говорилъ между тѣмъ незнакомецъ, повертываясь и кривляясь передъ зеркаломъ. — Форма похожа на почтамтскую… фраки тамъ наобумъ, безъ мѣрки… Неисповѣдимыя предопредѣленія судьбы… y всѣхъ малорослыхъ людей длинные фраки… y великановъ — короткіе!.. Все навыворотъ въ этомъ мірѣ.

Когда, наконецъ, все приведено было въ совершеннѣйшій порядокъ, м-ръ Топманъ и его товарищъ пошли наверхъ, въ бальныя залы.

— Ваши фамиліи, сэръ? — спросилъ швейцаръ.

М-ръ Треси Топманъ приготовился исчислить свои титулы; но незнакомецъ остановилъ его.

— Не нужно фамилій, — сказалъ онъ швейцару, и потомъ прошепталъ на ухо Топману, — не годится объявлять именъ… почтенныя фамиліи въ своемъ кругу… не могутъ произвести эффекта въ публичныхъ мѣстахъ… лучше инкогнито… джентльмены изъ Лондона, знатные путешественники!

Дверь отворилась, и знатные путешественники вошли въ залу.

То была широкая и длинная комната, освѣщенная восковыми свѣчами въ хрустальныхъ канделя брахъ. Скамейки, обитыя малиновымъ бархатомъ, стояли по всѣмъ четыремъ сторонамъ. Музыканты живописной группой на хорахъ, и кадрили симметрически были расположены въ два или три ряда танцующихъ паръ. Въ смежной комнатѣ стояли карточные столы, и двѣ пары старухъ, съ такимъ же числомъ почтенныхъ джентльменовъ, уже сидѣли за вистомъ.

По окончаніи послѣдней фигуры танцоры разошлись по залѣ. М-ръ Топманъ и его товарищъ, стоя въ углу, наблюдали собраніе.

— Очаровательныя женщины! — замѣтилъ м-ръ Топманъ.

— То ли еще будетъ! — отвѣчалъ незнакомецъ. — Теперь, покамѣстъ, мелюзга… тузы не явились… странная публика… корабельные чиновники высшаго разряда знать не хотятъ корабельныхъ инженеровъ низшаго разряда… корабельные инженеры низшаго разряда знать не хотятъ мелкаго джентри… мелкое джентри презираетъ купцовъ…

— Не знаете ли, кто этотъ щуроглазый мальчуганъ съ свѣтлыми волосами и въ фантастическомъ костюмѣ? — спросилъ м-ръ Топманъ.

— Неважная птица… юнга девяносто седьмого экипажа… A вотъ достопочтенный Вильмотъ Снайпъ… знатная фамилія… богатъ какъ чортъ… всѣ знаютъ.

— Сэръ Томасъ Клобберъ, леди Клобберъ и дѣвицы Клобберъ! — забасилъ швейцаръ громовымъ голосомъ.

И по залѣ распространилось общее волненіе, когда величественными стопами вошли: высокій джентльменъ въ синемъ фракѣ съ свѣтлыми пуговицами, высокая леди въ голубомъ атласномъ платьѣ и двѣ молодыя дѣвицы въ новомодныхъ костюмахъ того же цвѣта.

— Главный начальникъ надъ портомъ… важная особа, — шепнулъ незнакомецъ м-ру Топману, когда благотворительный комитетъ встрѣчалъ сэра Томаса Клоббера и его превосходительное семейство.

Достопочтенный Вильмотъ Снайпъ и другіе знатные джентльмены спѣшили принести дань глубокаго благоговѣнія дѣвицамъ Клобберъ. Самъ сэръ Томасъ Клобберъ стоялъ среди залы, выпрямившись какъ стрѣла, и величественно озиралъ блестящее собраніе.

— М-ръ Смити, м-съ Смити и дѣвицы Смити! — проревѣлъ опять швейцаръ.

— Что это за м-ръ Смити? — спросилъ м-ръ Треси Топманъ.

— Такъ себѣ… неважный чиновникъ… вздоръ, — отвѣчалъ незнакомецъ.

М-ръ Смити отвѣсилъ низкій поклонъ сэру Томасу Клобберу, который, въ свою очередь, удостоилъ его легкимъ наклоненіемъ головы. Леди Клобберъ навела трубку на м-съ Смити и ея дочерей, между тѣмъ какъ м-съ Смити гордо посматривала на какую-то другую м-съ, не имѣвшую счастья принадлежать къ чиновницамъ корабельной верфи.

— Полковникъ Болдеръ, м-съ полковница Болдеръ и миссъ Болдеръ! — докладывалъ швейцаръ.

— Начальникъ гарнизона, — сказалъ незнакомецъ въ отвѣтъ на вопросительный взглядъ м-ра Топмана.

М-съ Болдеръ дружески раскланялась съ дѣвицами Клобберъ; встрѣча между полковницею Болдеръ и леди Клобберъ была ознаменована самыми искренними изліяніями радостныхъ чувствъ; полковникъ Болдеръ и сэръ Томасъ Клобберъ перенюхивались въ табакеркахъ другъ y друга и продолжали стоять одиноко, какъ джентльмены, проникнутые благороднымъ сознаніемъ собственнаго превосходства передъ всѣмъ, что ихъ окружало.

Между тѣмъ какъ мѣстные аристократы — Болдеры, Клобберы и Снайпы — поддерживали такимъ образомъ свое достоинство на верхнемъ концѣ залы, другіе разряды провинціальнаго общества подражали ихъ примѣру на противоположной сторонѣ. Младшіе офицеры девяносто седьмого полка присоединились къ семействамъ корабельныхъ инженеровъ. Жены и дочери гражданскихъ чиновниковъ составляли свою особую партію, окруженную молодыми людьми изъ того же круга. М-съ Томлинсонъ, содержательница почтовой конторы, была, повидимому, избрана главою торговаго сословія.

Самой замѣтной особой въ своемъ кругу былъ одинъ маленькій и кругленькій человѣчекъ съ черными хохлами на вискахъ и огромной лысиною на макушкѣ, докторъ девяносто седьмого полка, м-ръ Слеммеръ. Онъ нюхалъ табакъ изъ всѣхъ табакерокъ, безъ умолка болталъ со всѣми, смѣялся, плясалъ, отпускалъ остроты, игралъ въ вистъ, дѣлалъ все и былъ вездѣ. Къ этимъ многосложнымъ и разнообразнымъ занятіямъ маленькій докторъ прибавлялъ другое, чрезвычайно важное: онъ неутомимо ухаживалъ за маленькой пожилой вдовой въ богатомъ платьѣ и бриліантахъ, придававшихъ ея особѣ весьма значительную цѣнность.

Нѣсколько времени м-ръ Топманъ и его товарищъ безмолвно наблюдали маленькаго доктора и его интересную даму. Незнакомецъ прервалъ молчаніе:

— Груды золота… старуха… лѣкарь-фанфаронъ… спекуляція… задать имъ перцу… идея недурная.

М-ръ Топманъ бросилъ вопросительный взглядъ на его лицо.

— Стану волочиться за старухой, — сказалъ незнакомецъ.

— Кто она такая? — спросилъ м-ръ Топманъ.

— Не знаю… не видалъ ни разу… доктора прочь… увидимъ.

Принявъ это рѣшеніе, незнакомецъ перешелъ поперекъ залы, и, остановившись y камина, началъ посматривать съ почтительнымъ и меланхолическимъ удивленіемъ на жирныя щеки пожилой леди. М-ръ Топманъ обомлѣлъ. Незнакомецъ дѣлалъ быстрые успѣхи: маленькій докторъ началъ танцовать съ другой дамой — вдова уронила платокъ — незнакомецъ поднялъ, подалъ — улыбка, поклонъ, книксенъ — разговоръ завязался. Еще нѣсколько минутъ… два-три слова съ распорядителемъ танцами… небольшая вступительная пантомима, и незнакомецъ занялъ свое мѣсто въ кадрили съ м-съ Боджеръ.