Собрание баллад - Василий Жуковский

АЛИНА И АЛЬСИМ

Зачем, зачем вы разорвалиСоюз сердец?Вам розно быть! вы им сказали, —Всему конец.Что пользы в платье золотоеСебя рядить?Богатство на земле прямоеОдно: любить.Когда случится, жизни в цвете,Сказать душойЕму: ты будь моя на свете;А ей: ты мой;И вдруг придется для другогоЛюбовь забыть —Что жребия страшней такого?И льзя ли жить?Алина матери призналась:«Мне мил Альсим;Давно я втайне поменяласьДушою с ним;Давно люблю ему сказала;Дай счастье нам». —«Нет, дочь моя, за генералаТебя отдам».И в монастырь святой ИриныОтвозит дочь.Тоска-печаль в душе АлиныИ день и ночь.Три года длилося изгнанье;Не усладилНи разу друг ее страданье:Но все он мил.Однажды… о! как свет коварен!.Сказала мать:«Любовник твой неблагодарен»,И ей читатьОна дает письмо Альсима.Его черты:Прости; другая мной любима;Свободна ты.Готово все: жених приходит;Идут во храм;Вокруг налоя их обводитСвященник там.Увы! Алина, что с тобою?Кто твой супруг?Ты сердца не дала с рукою —В нем прежний друг.Как смирный агнец на закланье,Вся убрана;Вокруг веселье, ликованье —Она грустна.Алмазы, платья, ожерельяЕй мать дарит:Напрасно… прежнего весельяНе возвратит.Но как же дни свои смиренноВедет она!Вся жизнь семье уединеннойПосвящена.Алины сердце покорилосьСудьбе своей;Супругу ж то, что сохранилосьОт сердца ей.Но все по-прежнему печалиДуша полна;И что бы взоры ни встречали, —Все мысль одна.Так, безутешная, томилаПять лет себя,Все упрекая, что любила,И все любя.Разлуки жизнь воспоминанье;Им полон свет;Хотеть прогнать его – страданье,А пользы нет.Все поневоле улетаемК мечте своей;Твердя: забудь! напоминаемДуше об ней.Однажды, приуныв, АлинаСидела; вдругКупца к ней вводит армянинаЕе супруг.«Вот цепи, дорогие шали,Жемчуг, коралл;Они лекарство от печали:Я так слыхал.На что нам деньги? На веселье.Кому их жаль?Купи, что хочешь: ожерелье,Цепочку, шальИли жемчуг у армянина;Вот кошелек;Я скоро возвращусь, Алина;Прости, дружок».Товары перед ней открывши,Купец молчит;Алина, голову склонивши,Как не глядит.Он, взор потупя, разбираетЖемчуг, алмаз;Подносит молча; но вздыхаетОн каждый раз.Блистала красота младаяВ его чертах;Но бледен; борода густая;Печаль в глазах.Мила для взора живость цвета,Знак юных дней;Но бледный цвет, тоски примета,Еще милей.Она не видит, не внимает —Мысль далеко.Но часто, часто он вздыхает,И глубоко.Что (мыслит) он такой унылый?Чем огорчен?Ах! если потерял, что мило,Как жалок он!«Скажи, что сделалось с тобою?О чем печаль?Не от любви ль?.. Ах! Всей душоюТебя мне жаль». —«Что пользы! Горя нам словамиНе утолить;И невозвратного слезамиНе возвратить.Одно сокровище бесценноЯ в мире знал;Подобного творец вселеннойНе создавал.И я одно имел в предмете:Им обладать.За то бы рад был все на свете —И жизнь отдать.Как было сладко любоватьсяИм в день сто раз!И в мыслях я не мог расстатьсяС ним ни на час.Но року вздумалось лихомуМне повредитьИ счастие мое другомуС ним подарить.Всех в жизни радостей лишенный,С моей тоскойЯ побежал, как осужденный,На край земной:Но ах! от сердца то, что мило,Кто оторвет?Что раз оно здесь полюбило,С тем и умрет».«Скажи же, что твоя утрата?Златой бокал?» —«О нет: оно милее злата». —«Рубин, коралл?» —«Не тяжко потерять их». – «Что же?Царев алмаз?» —«Нет, нет, алмазов всех дорожеОно сто раз.С тех пор, как я все то, что льстило,В нем погубил,Я сам на память образ милыйИзобразил.И на черты его прелестныСмотрю в слезах:Мои все блага поднебесныВ его чертах».Алина слушала унылоЕго рассказ.«Могу ль на этот образ милыйВзглянуть хоть раз?»Алине молча, как убитый,Он подаетПарчою досканец обвитый,Сам слезы льет.Алина робкою рукоюПарчу сняла;Дощечка с надписью златою;Она прочла:Здесь все, что я, осиротелый,Моим зову;Что мне от счастья уцелело;Все, чем живу.Дощечку с трепетом раскрыла —И что же там?Что новое судьба явилаЕе очам?Дрожит, дыханье прекратилось…Какой предмет!И в ком бы сердце не смутилось?..Ее портрет.«Алина, пробудись, друг милый;С тобою я.Ничто души не изменило;Она твоя.В последний раз: люблю Алину,Пришел сказать;Тебя покинув, жизнь покину,Чтоб не страдать».Алина с горем и тоскоюЕму в ответ:«Альсим, я верной быть женоюДала обет.Хоть долг и тяжкий и постылый:Все покорись;А ты – не умирай, друг милый;Но… удались».Алине руку на прощаньеОн подает:Она берет ее в молчаньеИ к сердцу жмет.Вдруг входит муж; как в исступленьеОн задрожалИ им во грудь в одно мгновеньеВонзил кинжал.Альсима нет; Алина дышит:«Невинна я(Так говорит), всевышний слышитНас судия.За что ж рука твоя пронзилаАлине грудь?Но бог с тобой; я все простила;Ты все забудь».Убийца с той поры томитсяИ ночь и день:Повсюду вслед за ним влачитсяАлины тень;Обагрена кровавым токомВся грудь ея;И говорит ему с упреком:«Невинна я».

ЭЛЬВИНА И ЭДВИН

В излучине долины сокровенной,Там, где блестит под рощею поток,Стояла хижина, смиренныйПокоя уголок.Эльвина там красавица таилась, —В ней зрела мать подпору дряхлых дней,И только об одном молилась:«Все блага жизни ей».Как лилия, была чиста душою,И пламенел румянец на щеках —Так разливается весноюДенница в облаках.Всех юношей Эльвина восхищала;Для всех подруг красой была страшна,И, чудо прелестей, не зналаОб них одна она.Пришел Эдвин. Без всякого искусстваЭдвинова пленяла красота:В очах веселых пламень чувства,А в сердце простота.И заключен святой союз сердцами:Душе легко в родной душе читать;Легко, что сказано очами,Устами досказать.О! сладко жить, когда душа в покоеИ с тем, кто мил, начав, кончаешь день;Вдвоем и радости все вдвое…Но ах! они как тень.Лишь золото любил отец Эдвина;Для жалости он сердца не имел;Эльвине же дала судьбинаОдну красу в удел.С холодностью смотрел старик суровыйНа их любовь – на счастье двух сердец.«Расстаньтесь!» – роковое словоСказал он, наконец.Увы, Эдвин! В какой борьбе в нем страсти!И ни одной нет силы победить…Как не признать отцовской власти?Но как же не любить?Прелестный вид, пленительные речи,Восторг любви – все было только сон;Он розно с ней; он с ней и встречиБояться осужден.Лишь по утрам, чтоб видеть след Эльвины,Он из кустов смотрел, когда онаШла по излучине долины,Печальна и одна;Или, когда являя месяц рогиТуманный свет на рощи наводил,Он, грустен, вдоль большой дорогиДо полночи бродил.Задумчивый, он часто по кладбищуПри склоне дня ходил среди крестов:Его тоске давало пищуСпокойствие гробов.Знать, гроб ему предчувствие сулило!Уже ланит румяный цвет пропал;Их горе бледностью покрыло…Несчастный увядал.И не спасут его младые леты;Вотще в слезах над ним его отец;Вотще и вопли и обеты!..Всему, всему конец.И молит он: «Друзья, из сожаленья!..Хотя бы раз мне на нее взглянуть!..Ах! дайте, дайте от мученьяПри ней мне отдохнуть».Она пришла; но взор любви всесильныйУже тебя, Эдвин, не воскресит:Уже готов покров могильный,И гроб уже открыт.Смотри, смотри, несчастная Эльвина,Как изменил его последний час:Ни тени прежнего Эдвина;Лик бледный, слабый глас.В знак верности он подает ей рукуИ на нее взор томный устремил:Как сильно вечную разлукуСей взор изобразил!И в тьме ночной, покинувши Эдвина,Домой одна вблизи кладбища шла,Души не чувствуя, Эльвина;Кругом густела мгла.От севера подъемлясь, ветер хладныйКачал, свистя во мраке, дерева;И выла на стене ограднойПолночная сова.И вся душа в Эльвине замирала;И взор ее во всем его встречал;Казалось – тень его летала;Казалось – он стонал.Но… вот и въявь уж слышится Эльвине:Вдали провыл уныло тяжкий звон;Как смерти голос, по долинеПромчавшись, стихнул он.И к матери без памяти вбежала —Бледна, и свет в очах ее темнел.«Прости, все кончилось! (сказала) —Мой ангел улетел!Благослови… зовут… иду к Эдвину…Но для тебя мне жаль покинуть свет».Умолкла… мать зовет Эльвину…Эльвины больше нет.

АХИЛЛ[5]