Зеленый склон горы - Сулико Жгенти

— Как ты думаешь, только не удивляйся, молодая женщина может полюбить мужчину нашего возраста? — Александр, видимо, с трудом решился на этот вопрос.

— Все бывает, — серьезно ответил Игорь. — Любовь не знает логики.

Их разговор был прерван стуком в дверь.

— Товарищ Ражнов здесь? — в комнату заглянула администратор гостиницы.

— Да, это я.

— Товарищ Назаров просил передать вам приглашение, — она протянула ему билет. — Сегодня в молодежном клубе встреча ветеранов.

— А тебе почему не прислали? — Игорь повертел в руках билет.

— Кого интересует встреча с мертвым? — грустно усмехнулся Александр.

— Слушай, так ты не сказал Назарову, что ты живой?

— Я его всего один раз видел, и мы не узнали друг друга.

Игорь причесывался, стоя возле зеркала.

— В десять нам надо быть в клубе, — твердо сказал он. — И ты пойдешь со мной.

Александр и Игорь вышли из гостиницы и влились в оживленный людской поток. Неожиданно до слуха Александра донеслась немецкая речь. Он оглянулся и увидел Розмари, а рядом с ней молодую женщину с густыми вьющимися волосами, спадающими на плечи. Обе несли в руках большие бумажные пакеты.

— Ты извини, я сейчас тебя догоню, — сказал он Игорю, не выпуская из поля зрения двух женщин.

Розмари, увидев Александра, не смогла скрыть радости:

— О, Александр!

— Здравствуйте, Розмари! — он был не менее взволнован этой неожиданной встречен. — Гуляете?

— Мы купили сувениры. И на базаре были. Потратили почти все советские деньги, какие у нас были. Познакомьтесь, это Ульрике, моя подруга, — говорила Розмари, и глаза ее сияли.

Они представились друг другу.

— Мы и русскую водку купили, — оживленно продолжала Розмари. — Порадуем наших мужчин.

Из туристического автобуса, стоявшего неподалеку, уже звали их. Розмари махнула им в ответ.

— Мне пора… — она была очень огорчена и не заботилась о том, чтобы скрыть это.

У автобуса она обернулась и крикнула:

— Вечером мы вас ждем!

Александр торопливо шел по той же улице, высматривая впереди, в толпе, Игоря. Первым, кого он увидел, был одноногий батумский садовник Михаил Белов. Рядом с ним стоял Игорь, и оба не сводили глаз с приближающегося Александра. Игорь смотрел с улыбкой, Белов с волнением.

— Только не говори, что не узнаешь старшину Белова, — сказал Игорь, хлопая Белова по плечу.

Александр смотрел и не верил своим глазам. Белов уже улыбался дрожащими губами. В глазах у него стояли слезы.

— Ты… Ты старшина Белов? — еще не веря, произнес Александр.

— Значит, вспомнил? — Они обнялись. Голос Белова дрожал: — Шутка ли, тридцать шесть лет — целая жизнь! А я и не надеялся, что меня можно узнать!

— Я, видимо, совсем одурел, — сказал Александр. — Ведь почти ежедневно встречал тебя в Батуми.

— В Батуми я живу с семьдесят второго года. Переберись я раньше, мы наверняка узнали бы друг друга.

Все трое тихо прошли в зал и устроились в последнем ряду у дверей. Встреча уже началась. В президиуме сидело человек десять — все с орденами и медалями.

— Сейчас перед вами выступит с воспоминаниями бывший боец нашего батальона Василий Дмитриевич Костин, — объявил председательствующий Назаров.

Сидевший в президиуме высокий и очень полный человек направился к трибуне.

— Мои молодые друзья! Я хочу рассказать вам о тех героях, чьи имена высечены на граните в центре вашего поселка.

Игорь наклонился к Александру.

— Ты узнаешь этого Костина? — спросил он шепотом. — Я никак не могу его вспомнить.

Александр пожал плечами и отрицательно покачал головой.

— Вы не можете его помнить, — сказал Михаил. — Он был в пятом взводе. Пришел к нам с пополнением перед самым боем.

А Костин говорил с трибуны:

— От вражеской траншеи нас отделяло всего несколько метров, когда пуля сразила нашего взводного командира, старшего лейтенанта Александрова. Мы, забросав врага гранатами, вырвались на гору. Именно в это время рядом со мной упал Саша Бибилейшвили. Он еле дышал. Я взвалил его на спину и вынес из огневой зоны. К сожалению, было уже поздно…

Михаил беспокойно заерзал на стуле, зашептал:

— Ты слышишь, что он мелет?

— Кто знает, может быть, он говорит правду. Ведь я же помню, что когда очнулся, был уже не там, где упал…

— Как ты мог там быть, когда воздушная волна выбросила тебя в овраг, — сказал Игорь. — Я это видел собственными глазами.

— В это время я увидел командира батальона, майора Глебова, в которого целился из автомата фашист, — продолжал Костин.

Михаил снова заерзал на стуле:

— Интересно знать, в каком это таком месте он стоял, что мог все и всех видеть, когда вокруг все ходуном ходило.

Саша лежал на земле весь в крови и грязи. С усилием открыл глаза и увидел сначала шапку, потом русые волосы и бледное юное личико Тани Воробьевой, санинструктора роты. Она поднималась по склону, опираясь на немецкий штык. Он не мог пошевелить ни одним мускулом и только смотрел на нее широко открытыми глазами. Ему казалось, что он громко позвал ее, но на самом деле он не издал ни звука. Санинструктор остановилась, перевела дух, потом медленно обернулась и увидела широко открытые глаза Саши. Наклонилась к нему, изумленная, и заплакала:

— Ты живой! Ой, мамочка, что с тобой сделали? Эй, Садиков, скорее носилки! Я же еще утром видела тебя здесь, подумала… Ведь ты лежал с закрытыми глазами. Ах, боже мой! Но теперь ты не бойся, теперь я тебя не оставлю. Раз ты жив, ничего не бойся…

Таня достала из сумки пакет, разорвала на Саше гимнастерку и перевязала рану. Саша прикоснулся губами к ее руке, еле слышно прошептал:

— Спасибо, мама…

Подошли двое санитаров. Один из них, с носилками в руках, взглянул на Сашу и не сдержал удивления:

— Ого! Вечером собирались его хоронить, а он живой! Молодец, парень! Долго жить будешь.

Встреча закончилась. Из клуба выходили люди. Александр, Игорь и Михаил стояли на улице и ждали, пока в дверях не показались ветераны. Среди них были Назаров и Костин. Игорь заговорщически подмигнул Александру.

— Борис! Боря! — позвал он Назарова.

Назаров оглянулся и быстро пошел к Игорю. Было видно, как он радостно возбужден.

— Ну что же вы не пришли? — выговаривал он Игорю и Михаилу, не спуская глаз с Александра. — Было очень интересно. Идем, познакомлю вас с ветеранами-мариновцами. Отличный народ!

Игорь положил руку на плечо Александру и подтолкнул его к Назарову:

— Сначала познакомься с этим ветераном!

Назаров протянул Александру руку:

— Назаров… Борис Акимович.

— Бибилейшвили.

Назаров вздрогнул и, сузив глаза, внимательно посмотрел на Александра.

— Из… извините, как? — запинаясь, произнес он.

— Бибилейшвили.

Назаров на глазах менялся в лице. Нервно задергались брови.

— Ты… Саша? — как можно спокойнее спросил он.

По лицу Александра разлилась улыбка. Назаров бросился к Александру, прижал его к груди.

— Саша, браток, — хрипло бормотал он. — Живой!

Он оттолкнул от себя Александра, отступил на шаг и еще раз внимательно оглядел его.

— Помнишь, как в Новороссийске в нейтральной зоне мы нашли у цементного завода цистерну, полную спирта? Ночью с одной стороны подбирались к ней мы с фляжками, а с другой немцы — с котелками? — спросил Назаров, все еще не веря и как бы проверяя его.

— А помнишь, как вместо патронов ты притащил в траншею ящик со снарядами? — спросил Александр, так и не ответив на вопрос Назарова.

И тут Назаров облегченно и счастливо рассмеялся:

— Да, да, ты и это помнишь? Тяжесть была неописуемая…

К ним подошел Костин.

— Смотри! Воскрес из мертвых и явился сюда. Саша Бибилейшвили, не узнаешь? — спросил его Назаров.

— Бибилейшвили? Живой? — Костин растерянно уставился на Александра: — А меня ты помнишь? А? Вспоминаешь?

Костин смотрел на Александра с надеждой, потом опустил глаза. Александру не хотелось ставить его в неловкое положение, расстраивать. Заставив себя улыбнуться, он сказал:

— Помню, да… Правда, смутно…

— А кто сказал, что он умер у тебя на руках? — спросил Михаил.

— Так и было. Саша, поверь мне! — Костин даже остановился. — Помню, как сегодня. Когда я уложил тебя в овраге, ты не дышал.

— Знаю. Другие тоже думали, что я мертв.

— Ты был на братской могиле? — спросил Назаров Александра.

Александр утвердительно кивнул.

— Что же нам делать теперь с этой надписью?

— Надо убрать ее! — воскликнул Игорь. — Что тут говорить? Видишь, жив человек!

— Ты думаешь, это так легко? — сказал рассудительный Назаров. — Надо будет с архитектором согласовать. И надпись снять так, чтобы не испортить гранит.