Баба-яга Бессмертная - Никитина Елена Викторовна

Александр понял, что дело плохо – моя упертость набрала полные обороты, и уже собрался принять более кардинальные меры. Я поняла это по его нахмуренному лицу и попятилась.

– Алена, – незаметно подошел сзади король. – Не стоит проявлять вредность и безрассудство. Дело действительно достаточно серьезное, не усугубляй его еще больше.

Я тяжело вздохнула, смирившись со своей горькой участью. Хорошо еще толком не позавтракала, не так жалко. Опять проблемы только множатся…

– Ладно, – пробурчала я. – Только я предупреждала… Похороните меня, в случае чего, под самой красивой елкой Трехгории.

Кащей вздохнул с облегчением, а я полезла в карету с видом готовящейся стать будущим супом курицы, предупрежденной об этом за неделю. Сенька радостно прыгал по мягким сиденьям и расшитым подушкам, не понимая моего траурного вида.

– Такое впечатление, что ты поминки справлять едешь, – высказал он свое мнение относительно моего мученического вида.

– Именно, – подтвердила я.

– Это по кому же?

– По своим внутренностям.

Кот недоверчиво уставился на меня.

– Тебя что, правда укачивает? – не мог до конца поверить он.

– Нет, развлекаюсь! – разозлилась я. Поездка в карете пугала меня теперь гораздо больше возможности быть убитой.

– Обойдется все, – успокаивал меня до противности жизнерадостный кот. – Это же королевская карета.

– Можно подумать, от этого она становится менее тошнотворной.

Мой импровизированный саркофаг, как мысленно я обозвала карету, неожиданно тронулся. Я, совершенно не ожидая такой подлости, чуть не уткнулась носом в переднее сиденье и выругалась сквозь зубы, принимая нормальное сидячее положение. Сенька только радостно пискнул. Тоже мне, экстремал.

Ехали мы достаточно быстро. Подозреваю, что князь еще бы подогнал коней, но их возможности были небеспредельны. Конечно, верхом-то быстрее, а тут такой тяжелый хвост сзади тащится.

– Как прошла ночь? – с подозрительно невозмутимым видом поинтересовался кот, хитро посматривая на меня. – Хорошо спали?

– Нормально, – процедила я сквозь зубы и отвернулась к окну.

– Правда? – Сколько наивности в кошачьих глазах, обалдеть можно.

– Ты на что намекаешь, наглая морда? – Я всегда знала, что лучшая защита – это нападение.

– Да ни на что, – ничуть не смутился Сенька и гордо отвернулся. – Уж и спросить нельзя. – И совсем тихо добавил, как бы между прочим: – Какая разница, все равно замуж выходишь…

Подушка попала точно в цель. Жалко, что не кирпич, я бы получила больше удовольствия от своей меткости. Не в меру проницательный и любопытный кошак хрюкнул из-под пухового снаряда что-то не совсем приличное, но больше ко мне со своими «скромными» вопросами не приставал, всецело отдавшись любованию мелькающим за окном пейзажем.

Я уже настроилась на все муки преисподней, но, к своему удивлению, пока чувствовала себя нормально (в прошлый раз мне почти сразу поплохело). Меня периодически проверяли, но вскоре, убедившись, что все в порядке, оставили в покое, еще и подремать посоветовали. Вот спасибо, мне бы выжить. Избытком оптимизма страдать сегодня у меня не было настроения.

Наверное, все-таки королевские кареты обладают каким-то особым противоукачивательным свойством, потому что приближение моей нестандартности я почувствовала только через пару-тройку часов, когда мы выехали на менее укатанную дорогу, где карета начала немилосердно покачиваться на неровностях и кочках. Но, несмотря ни на что, я продолжала мужественно крепиться и не паниковать. Да за что же мне такое наказание-то?! Моей бравости хватило ровно на полчаса, когда я поняла, что еще немного – и умру, чем облегчу жизнь в первую очередь неудачливому охотнику за ведьмами. То-то он рад будет!

– Сень… – умирающим голосом прошептала я, стараясь придержать рвущийся на свободу уже не только желудок, но и весь остальной ливер. – Останови карету.

Кот, все это время в радостном возбуждении пялившийся в окно, даже не обратил свой взор в мою сторону. Он был так счастлив, что не замечал моих неземных страданий, но тут уж меня приперло конкретно. Я дернула его за хвост, чтобы оторвать от проносящихся мимо нас на большой скорости бемиранских красот, и, собрав остатки сил, рыкнула:

– Скажи, чтобы остановили карету, гад!

– Тебе что, действительно плохо? – ткнулся он мордой в мое зеленоватое лицо, с удивлением отмечая максимальную степень моей плохости.

Я в ответ уже смогла только кивнуть, сползая с сиденья чуть ли не на пол.

– Остановите карету, быстро! – дуриком заорал кот, высовываясь из окна, чем вызвал у меня новый приступ дурноты.

«Катафалк» резко остановился, что не могло способствовать облегчению моих мук. Я, почти выбив дверь, вывалилась наружу, жадно вдыхая теплый воздух. Отцепиться от дверцы, несмотря на жуткое желание расстаться с легким завтраком, я сразу не решалась, меня трясло, ноги подкашивались.

Александр, уехавший зачем-то вместе с Виктором вперед, теперь в спешном порядке возвращался. Не дожидаясь, пока они подъедут, я отпустила дверцу и рванула в ближайшие кусты. И плевать (хотя правильнее было бы начать это слово с буквы б…) я хотела на всех убийц вместе взятых!

То, что Александр бросился мне наперерез, я поняла, только уткнувшись в злобную черную морду Стража, когда спасительные заросли были уже так близко. Конь почему-то так до сих пор и не проникся ко мне добрыми чувствами. Наверное, понимал, что от меня ждать ничего хорошего не придется. Если раньше меня даже немного задевало такое чисто субъективное отношение этого вреднющего животного, то на данный момент мне было все равно, что он обо мне думает, а уж его хозяин и подавно.

– Алена, какого лешего… – спрыгнул с коня прямо передо мной Александр, но тут же осекся, едва увидев мою нежно-зеленую физиономию.

Что уставился, кикимор никогда не видел? Я теперь их самая близкая родственница.

Я отпихнула его и скрылась в кустах. У него хватило ума не пойти за мной, а терпеливо дожидаться моего возвращения. Хоть на этом спасибо. Умеет он понимать некоторые вещи без слов, всегда бы так.

А вот Сеньке тактичность была неведома, поэтому он ломанул следом за мной, причитая и голося чуть ли не на весь лес.

– Аленушка, солнышко ты мое зеленое! За что же нам такое наказание? Прости, что не уследили и чуть не загубили! Бедна-я-я!

Судя по внезапному вякающему звуку за моей спиной и резкому окончанию погребальной кошачьей речи, князь Сеньку заткнул, и весьма качественно. Думать о том, какие методы он использовал для этого, у меня сейчас, мягко говоря, не было настроения. Потом узнаю.

За кустами в нескольких метрах от дороги начиналось славное болотце, которое и стало для меня приютом на ближайшие полчаса. В само болото я, конечно, не полезла, а вот бережок облюбовала не раздумывая, тем более что близость воды, пусть и не очень свежей, была очень кстати.

Как же мне плохо, кто бы только знал. Обессиленно прислонившись спиной к какому-то дереву, я пыталась оставить внутри себя хоть что-то жизненно необходимое, но это давалось с очень большим трудом.

Передо мной из травы выскочила лягушка и недоуменно уставилась на необычное создание в моем лице. Мне показалось, что она даже приняла меня за свою родственницу, только перерощенную, уж больно спокойно она на меня таращилась, даже подскакала поближе. Надо же, уже и лягушки признавать начинают. Не к добру это.

Сенька периодически мелькал рядом и исчезал, но близко ко мне приблизиться не решался. По всей видимости, ему красочно объяснили, что трогать меня сейчас и вообще отвлекать пока не стоит, однако оставлять совсем без присмотра не решились – от меня всего ожидать можно… Вот кот и приглядывал, периодически убегая докладывать о состоянии моего вывернутого (в прямом смысле) здоровья.

Вернулась я где-то через полчаса, все такая же зелененькая, но немного приободрившаяся и вполне живая. Наверное, мой вид разжалобил даже убийцу, потому что он не воспользовался такой уникальной возможностью, чтобы расквитаться со мной окончательно. Зато у меня появилось немного сил, чтобы расквитаться с теми, кто упорно запихивал меня в этот кошмар, именуемый каретой.