Последняя ставка - Ричард Кондон

- Ну как?

Капитан взглянул на своего повара повлажневшими глазами.

- Тебе удалось!

- Вы заметили два новых вкусовых мотива? - не отставал Хуан.

Капитан кивнул, глубоко потрясенный. Слезы стекали по его щекам.

- Ты добавил одну чешуйку индийского перца, - сказал он, - и сок бельгийских корнишонов.

Лицо Хуана Франкохогара просияло. Капитан помрачнел.

- В тот день, когда ты подал мне величайший в мире паштет, и когда ты достиг положения среди величайших кулинаров Франции, случилось нечто ужасное.

- Что такое? Мадам здорова?

- Мадам здорова, но я проиграл тебя в кости человеку из Питтсбурга.

- А что такое Питтсбург?

Капитан поднялся из-за стола, подошел к потрясенному повару и расцеловал его в обе щеки. Говорить не было сил. Взяв блюдо с паштетом и бутылку с вином, он вышел из кухни.

На втором этаже он открыл дверь в освещенную спальню, где на необъятной постели Ивонна распростерла свою роскошную грудь поверх голубого покрывала. Она посмотрела на него, но ничего не сказала. Капитан пересек комнату и присел на край постели, как раз возле правой груди. Он протянул, не говоря ни слова, блюдо с паштетом и вино. Ивонна попробовала паштет и отпила вина из горлышка. Ее лицо переменилось.

- Неужели? Не может быть?

Он кивнул.

- Это - паштет банкира Анри Эмме, но даже больше. Хуан добавил туда два совершенно новых компонента.

- Я чувствую из них только один - индийский перец. Но где же второй?

- Сок корнишонов.

- О Господи!

- Совершенно верно.

- А почему ты плачешь?

- После конкурса мы поехали в Аркансон. Я проигрался вдрызг.

- Из-за этого ты плачешь? Ты?

- Но после этого мы с Джоном Брайсоном ещё играли в кости, и я проиграл дом на Фарм-стрит, Розенарру и виноторговую фирму.

- Болван. Ты просто болван!

- Это ещё не все. Я проиграл великого Франкохогара.

- Что-что?

- Вот именно...

- Ты хочешь сказать, что проиграл Хуана?

Он снова кивнул.

- Увы!

- Да, это уже что-то новое, Колин, - сказала Ивонна. Она говорила по-английски с неистребимым французским акцентом. - Но когда твоя распрекрасная женушка узнает, что ты сделал с домом на Фарм-стрит, Розенаррой и виноторговой фирмой, она упрячем тебя в тюрьму лет на тридцать, верно?

Только сейчас капитан, наконец, осознал, что с ним произошло. Не в частностях, а целиком.

"Брат лорда Глэндора угодил за решетку" - будут кричать заголовки на первых полосах газет. Это было очень грустно. Титул был не очень древним. Его вообще едва ли можно было считать титулом. Но он принадлежал его семье. Тюрьма могла нанести больше ущерба, чем содержание кегельбана. Титул же получил их отец, поставляя девочек сластолюбивому королю Эдуарду VII.

- Этого не должно случиться. У меня ещё есть шанс все уладить. Ты же знаешь, что Джон очень богат. Он дал мне шестьдесят дней, чтобы выкупить все обратно. Но повар нужен ему срочно.

Она положила его голову себе на грудь.

- И что же ты намерен делать? - глаза её светились любовью, - Как ты сможешь все это выкупить?

- Это можно сделать.

- Она упрячет тебя в тюрьму. Это точно. Ты не можешь рассчитывать на её деньги. Твоя любимая женушка посадит тебя, потому что у неё осталось всего-навсего тридцать миллионов.

- Гораздо больше. Но дела обстоят ещё хуже.

- Почему?

- Дядюшка Джим позвонил мне в Бордо из Белого Дома. Завтра вся семейка приедет в Лондон, чтобы встретиться со мной. Я думаю, это из-за Ватто.

- Ватто?

- Дурацкая картинка, которую Бетси повесила в Розенарре; мне как раз не хватало денег, чтобы заплатить долг в Данби-Клубе, а просить денег у жены как-то неудобно.

- Но ведь она уже заплатила за тебя больше двухсот тысяч фунтов.

- Это - совсем другое. Тогда речь не шла о Ватто.

7.

Покинув встречу с Бетси, Папочкой, дядюшкой Джимом, дядюшкой Питом, Гарри и Ларри, капитан больше всего беспокоился о том, что его макет театра боевых действий не перенесен из спальни в кабинет. Он бегом пролетел от Фарм-стрит до Чарльз-стрит и пулей взлетел по лестнице.

- Ивонна! - закричал он, врываясь в спальню.

- Тебя уже сажают в тюрьму? - отозвалась она, лежа голой поверх покрывала. Ее саксофон лежал рядом.

- Да нет же, нет! Я совсем забыл за этой нервотрепкой, что через сорок шесть секунд сюда придет капитан второго ранга Фудзикава.

- Фудзикава?

- Да. Он впервые приезжает в Лондон. И у меня нет времени перетаскивать макет отсюда вниз. Боюсь, что тебе придется срочно одеться и прибраться в комнате, пока я задержу его внизу.

- Но что тебе сказали твоя жена и её семейка?

- Я тебе потом все расскажу, дорогая, когда уйдет Фудзикава.

Внизу позвонили. Капитан вылетел из комнаты, а Ивонна из постели. Капитан был уже внизу, когда Майкл открывал дверь, и встретил низкорослого симпатичного мужчину одних с ним лет.

- Какое счастье наконец встретиться с вами! - провозгласил капитан.

- О, нет! Что вы! Это я так счастлив быть приглашенным в ваш дом, что у меня дрожат ноги! - японец говорил по-английски, пожалуй, даже лучше, чем капитан.

- Проходите, - капитан провел его в кабинет, - Виски?

- Буду очень признателен!

- Садитесь, пожалуйста, Сколько времени вы пробудете в Англии? Что привело вас сюда? Как прошло ваше путешествие?

Капитан наполнил два бокала и они чокнулись.

- За Императорский флот! - провозгласил капитан.

- За флот Ее Величества! - улыбнулся японец, - В Англии я пробуду всего три дня. Семейные дела. Прекрасное путешествие.

После второго бокала Фудзикава извинился за то, что его визит в Лондон расписан по минутам, он был очень счастлив познакомиться с капитаном Хантингтоном, но сейчас ему пора спешить на новую встречу - что-то там связанное с электроникой. Может ли капитан представить себе что-либо более скучное, чем ужин, за которым будут вестись разговоры об электронике?

- Нет, - честно признался капитан.

- Вот именно, - заключил Фудзикава, вставая.

- О, Боже! Вы обязательно должны увидеть мой макет, прежде чем уйдете!

- Макет?

- А разве у вас нет такого? Значит, это мое секретное оружие. С его помощью я выиграл у вас за восемь лет на одно сражение больше.

- Что вы говорите? Я должен его увидеть!

Они поднялись наверх. Спальня была тщательно прибрана, кровать заправлена, а в центре комнаты стоял макет театра военных действий на Тихом океане размером три на девять футов. Он изображал весь Тихий океан, со всеми островами и побережьем Северной и Южной Америки, Австралии и Азии. Капитан второго ранга Фудзикава смотрел на макет с восхищением. Он подошел к нему и взял в руки модель легкого крейсера класса "Обитци", занимавшего свое место в боевом ордере главных сил японского флота.

- О Господи! - благоговейно выдохнул он. - Ведь это же мой корабль!

Капитан подтвердил.

- Я очень сожалею, что мне пришлось потопить его в сражении в Коралловом море.

- Вы были великолепны в этом сражении! Я даже не понимаю, почему получилось так много совпадений с настоящей битвой.

- Да, в морском бою бывает всякое.

- Но как великолепно вы использовали свою авиацию!

- Спасибо. Но больше всего я хотел бы быть автором вашего блистательного маневра у атолла Уэйк!

- На меня произвел неизгладимое впечатление ваш макет, и предупреждаю вас, капитан, что, приехав в Токио, закажу себе точно такой же, - японец посмотрел на часы. - Но какая жалость! Мне пора.

Они пожали друг другу руки, и капитан махал вслед, пока машина не скрылась из виду.

Ивонна окликнула его из кабинета. Он с облегчением закрыл входную дверь и поднялся к ней.

- В чем дело? - спросил он.

- Я хотела убедиться, что он ушел.

- Замечательный человек, - он обнял её за плечи и повел в спальню, где они сразу же начали раздеваться.

- Он был особенно восхищен моей тактикой в Коралловом море.

- Что ты заладил, как попугай?

- Я? Попугай?

- Можешь ты, наконец, сказать, о чем говорили с тобой жена и её родственники?

Ивонна уже совсем разделась и помогала ему расстегивать рубашку.

- Она хочет развестись. Все они этого хотят.

- Какой ужас! Ты же, конечно, не дал согласия?

- Это ещё не все. Они требуют, чтобы я отдал им дом на Фарм-стрит, Розенарру и половину виноторговой фирмы, которые, как ты уже знаешь, я успел проиграть Брайсону.

- О Боже! - вздохнула она, снимая с него штаны и подталкивая к необъятной постели.

Через полчаса капитан отвалился от Ивонны.

- Все бесполезно, дорогая, - вздохнул он.

- Надо попробовать еще, прежде чем заявлять такое, Колин, - хрипло выдохнула она, - ты бросаешь меня в состоянии натянутой струны.

Ивонна села на постели. У неё была великолепная грудь - две клубнички на идеальных молочно-белых полушариях, стоящих параллельно линии горизонта. Говорила она с сильным марсельским акцентом.

Капитан уставился в потолок. Лицо его было мрачно.

- Я, кажется, теряю все на свете, - грустно сказал он, - эта проклятая семейка отняла у меня не только жену, собственность, свободу, но и эрекцию.