Улики исчезают в полночь - Алина Кускова

– Вижу, – процедила Василиса и прикинула: – Молодой аспирант, подрабатывает.

– Молодой? – удивилась Юлька и пригляделась к Афиногенову. Раньше она его как мужчину совершенно не воспринимала. Нет, Юлька не была снобом, нисколько. Но увлекаться дворником все равно не собиралась. Да и не нравились ей парни из глубинок. Ей вообще никто не нравился…

– Не нравится он мне, – сказала Василиса, пристально глядя на Афиногенова. – Чего это он двор подметает в полдень?

– Не знаю, – призналась Юлька, – обычно он по утрам метет.

– Фенечка! Фенечка! – Из окна третьего этажа высунулась женская голова в бигуди и заорала: – Иди борщик кушать, племянничек!

– Иду, тетя Соня! – ответил благодарный племянник.

– Ясно, – процедила Василиса, – почему он в полдень метет.

– Почему? – не поняла Юлька, тоскливо глядя на трясущиеся теткинские бигуди.

– Тетку утром ездил встречать, – объяснила Василиса, – приехавшую из деревни. Спросишь, почему она из деревни? – Юлька кивнула. – Потому что в бигуди!

Юлька помрачнела. Нет, она следит за модой, но неужели та распоясалась до такой степени, что перешла все мыслимые границы? В этом сезоне нельзя пользоваться бигуди?! А ей так хотелось накрутить к субботе свои длинные русые волосы! Оказывается, бигуди пользуются только селянки. Но феном справиться с ее волосами нельзя! Плойка сожжет концы. Вот тебе, Юлька, и Юрьев день.

– В сельской местности летом не слишком благополучно обстоят дела с горячей водой, как, впрочем, и зимой. Баню топить нужно… Тетка приехала рано утром и побежала в душ, после чего накрутила волосы и приготовила борщ. Как раз к полудню. Видно, варила из нормальных, свежих продуктов, а не из полуфабрикатов.

Ах! Какое счастье, а то Юлька такое подумала…

Как все у Василисы просто: и тетка, и племянничек-аспираит. Действительно, он похож на зафанатевшего научного работника, как она раньше этого не замечала? Думала, просто дворник.

– А это кто? – легонько толкнула в бок задумавшуюся Юльку Василиса.

– Добрый день, Антонина Эдуардовна! – Юлька бросилась к щеголеватой даме неопределенного возраста в цветном кимоно и с пустой овощной корзинкой в руке. – Скажите, пожалуйста, а Ева вас розы поливать не просила?!

Дама остолбенело уставилась на Гатчину.

– Ничего она меня не просила, – фыркнула после вынужденной паузы Боблова, прижимая корзину ближе к телу. – И не видела я ее с января месяца, и знать ничего о ней не знаю, и вообще я на рынок иду за свежими овощами! – Она демонстративно повернулась к девушкам спиной и торопливо потопала по своим делам.

– Странная реакция, – прищурилась Василиса, – она о Дворецкой даже слышать ничего не хочет!

– У нас многие о ней слышать ничего не хотят, – призналась Юлька, – Ева была необычная.

– О-о-о-о, – протянула Василиса, – это она?!

Навстречу им шла Аделаида Ведьминская.

Весь ее горделивый и одухотворенный вид буквально мозолил нормальным людям глаза. Хотя надо признать, что в национальном цыганском костюме, приобретенном поутру в модном бутике, выглядела она сногсшибательно. Однако Василиса Василькова устояла на каблуках. Она и не такое видала!

– Это та самая Ада, – прошептала Юлька, сжимая в кармане перстень с коварной подписью.

– Та или не та, узнаем позже, – прошептала Василиса.

Между тем новоявленная цыганка приблизилась.

– Гатчина? – прошипела Аделаида. – Добрый день. Ты с подругой? – И она оценивающе прошлась презрительным взглядом по Василисе.

– С подругой, – доброжелательно ответила Василиса, – вот собираемся гашиш покурить. Вы не составите нам компанию?

Юлька чуть не рухнула. Она и гашиш! Да если бы услышали родители! Но они не слышат, они далеко. Так что все в порядке, можно и гашиш покурить…

– Да! – Юлька приняла вид протестного электората и революционно тряхнула волосами. – Сначала напьемся самогона, а потом гашиш покурим!

– Что ты, Юлия, – Василиса показала свою сумочку, – у нас же коньяк «Хеннесси»!

– Ага, – исправилась та, – напьемся коньяка и обкуримся!

– Гатчина, – прошипела Аделаида, – ты покатилась по наклонной, как Дворецкая?! – В ее голосе Василиса уловила зависть.

– Покатилась, – удовлетворенно подтвердила Юлька. – А Ева тебя цветочки поливать не просила?

– Цветочки?! – изумилась Ведьминская. – Какие цветочки? Это уже ягодки! – И, выразив всем своим видом возмущение, завернула в подъезд.

Девушки немного постояли, сообразив, что идти следом за Ведьминской им не стоит, ведь они собирались проникнуть в закрытую квартиру Дворецкой без свидетелей. Василиса хотела провести там следственный эксперимент, взяв в помощницы только Юльку. Та должна была сидеть в кустах и наблюдать за тем, что будет вытворять Василиса в квартире Дворецкой. А потом в мельчайших подробностях описать то, что увидит.

Но квартира оказалась открытой!

Василиса толкнула дверь, и она сразу со скрипом подалась внутрь. Юлька идти в кусты резко передумала. Бросить новую подругу, профессиональную сыщицу, на произвол обстоятельств она не решилась. К тому же если квартира открыта, то вполне возможно, что это сделала ее хозяйка. Но Евы дома не оказалось.

Все вроде бы находилось на своих местах – ничего не изменилось с того трагического вечера, когда братья увидели в окне душераздирающую сцену насилия. И тумбочка, под которой Кнопа нашла перстень, тоже стояла целой и невредимой.

– Куртизанка, – трагически прошептала Василиса, разглядывая детали интерьера, и пояснила недогадливой Юльке: – Нет общего стиля.

Вещи дорогие, но не системно-собранные. Значит, подарки. Скорее всего, дарили мужчины. – Она достала из сумочки хирургические перчатки, натянула их на руки и взяла статуэтку обнаженной нимфы.

– Нашли что дарить, – возмущенно фыркнула Юлька.

– Ну, – пожала плечами Василиса, – это лишь то, что видно по первому взгляду.

– Ой! – испуганно пискнула Гатчина, указывая на тумбочку. – Мне и не то еще видно!

Василиса проследила за глазами девицы, которую взяла внезапная оторопь. Действительно, Юлька испуганно смотрела под тумбочку. Василиса наклонилась за предметом, ей ли пугаться улик, и достала из-под тумбочки… вставную челюсть.

– Что это?! – в ужасе прошептала Юлька, белея, как блузка тети Аси.

– Запчасть. – Василиса брезгливо покрутила вставную челюсть и положила ее на журнальный столик.

– Это все, что осталось от бедной Евы?! – прошептала Юлька и рухнула в кресло.

– Это все, что осталось от преступника, – прищурилась Василиса. – Странно, что вы ее в прошлый раз не обнаружили. Хотя, – она задумалась, – в тот раз ее могло и не быть. Он вернулся сюда и потерял свой протез! Многих преступников так и тянет на место преступления, так и тянет.

– Преступник теперь без зубов?! – предположила Юлька.

– Молодец, – похвалила ее Василиса, – правильно мыслишь. Осталось найти среди вашего окружения беззубого человека! Отметаем Ведьминскую и Антонину Эдуардовну, тетку и дворника… Кто у нас остается?

– Все остальные, – подсказала Юлька.

– Правильно, – согласилась с ней Василиса. – С кого начнем?

– С Рюмочкина! – обрадовалась Юлька и тут же струхнула. – А если зубы его? И он преступник?!

– Сдадим его в руки правосудия, – предложила Василиса.

– А он нас не того? – Юлька погладила свою шею.

– Пусть только попробует, – хмыкнула Василиса, и Юлька поверила сразу и бесповоротно, что такая храбрая девушка ее в обиду не даст.

Но пенсионер Рюмочкин не открыл им дверь. Василиса настойчиво звонила, они слышали его шаркающие в коридоре шаги, но пенсионер притворился глухим, немым и безжизненным существом, подглядывающим в глазок.

– Откройте! – потребовала Василиса. – Мы нашли вашу перерабатывающую запасную часть!

– Терминатор, – в ужасе прошептала Юлька, готовясь, если что, отразить атаку маньяка-пенсионера.

Но тот атаковать не спешил, пошаркал тапками в коридоре и замолк.

Ничего не оставалось делать, как дожидаться Рюмочкина во дворе с целью незамедлительного захвата его при попытке бегства за свежим кефиром.

Виталий Иванович созрел для кефира спустя два часа, и все это время Василиса и Юлька занимались следственным экспериментом.

Юлька сидела в кустах, а Василиса производила в квартире Евы разнообразные действия, которые затем ее помощница описывала в мельчайших подробностях. Подробностей было мало. Портьера, закрывающая часть окна, мешала следить за Василисой. Юлькино воображение разыгралось, но делу оно было лишь помеха.

Когда Василиса убедилась, что братья Карамазовы видели то, что видели, из подъезда, сутулясь и пряча лицо под солнцезащитными очками, выскочил Рюмочкин.

– Держи его! – закричала Василиса из окна.

И Юльке ничего не оставалось, как броситься на пенсионера.

Рюмочкин с повисшей у него на шее визжащей Юлькой дождался прибежавшей Василисы и ехидно улыбнулся всеми тридцатью с чем-то (с чем, видно не было) зубами.