Орден Дракона - Борис Сапожников

— Когда я только прибыл в Сибиу, — сказал Делакруа, обводя широким движением помещение дома, — и ещё не был никем и ничем, мне не было даже где жить. Вот я и забрался в этот эльгус, он верно — последний во всех княжествах. Я довольно долго прожил здесь, пока не вошёл в орден и твой дед не пригласил меня жить во дворце.

Он сел на здоровенный, покрытый толстым слоем пыли сундук. Я смахнул с другого такого же пыль и сел напротив.

— Отдохнём здесь, — сказал я, — а завтра я подамся в Тырговишту. Надо узнать что осталось от ордена Господнего дракона.

— Это я мог бы сказать тебе ещё в Измире, — усмехнулся Делакруа. — Очень мало. После смерти твоего отца орден фактически развалился, бояре просто перегрызлись за власть в нём.

— Однако они всё ещё причисляют себя к ордену или нет?

— Я у них в головах не рылся, — пожал плечами Делакруа, — но, скорее да, чем — нет.

— Тогда я попробую собрать их именем моего отца и Господним драконом.

— Я бы не слишком рассчитывал на это. Бояр вполне устраивает нынешнее положение дел. Промравийская политика Петра Алди, конечно, раздражает кое-кого, но и изменений большинство не желают.

— На кого же мне опереться тогда? — Это был скорее риторический вопрос, но Делакруа ответил на него.

— Эльфы, — произнёс он. — Со времён Конкисты их никто не брал в расчёт, хотя довольно большая община осталась к северо-западу отсюда.

— Вступать в союз с эльфами. — Мне как-то не очень верилось в то, что Делакруа серьёзно предлагает мне подобный союз. — Клирики обеих религий с ума сойдут, когда узнают.

— Тебя так сильно волнуют бородачи и тонзурники? — усмехнулся Делакруа. — Они ничем не помогут тебе, даже если ты обратишься к ним за помощью, как наследник основателя и нынешний глава ордена Господнего дракона. Пётр Алди уже давно распускает слухи, что вы с братом перешли в мегберранство, да и его самого обе Церкви приняли практически "на ура", даже "защитником Веры" нарекли.

— Да уж, после таких слухов союз с эльфами мне, действительно, мало чем повредит. Но примут ли эльфы меня. Не хотелось бы получить стрелу в лоб, как только подойду к возможным союзничкам.

— Это уже твои трудности. Я посоветовал, но помочь тебе ничем не могу. Эльфы прикончат меня, как только я подойду к ним достаточно близко.

Для меня тогда это была самая реальная перспектива возвращения себе трона. Ни бояре, ни клирики, ни войско, полностью преданное Алди, не могли бы поддержать меня — Делакруа был прав на все сто, всех устраивало нынешнее положение дел. Всех, кроме меня и эльфов, угнетаемых и презираемых всеми и вся, практически как и я.

Следующим утром я оседлал вернувшегося коня, одного из тех, на ком мы проехали весь путь от самого Измира, и направился на северо-запад, к небольшому леску, где обитали жалкие остатки некогда великой расы эльфов, жившие в княжестве. Дорога заняла не больше нескольких часов, я остановил коня у опушки леса и спрыгнул с седла.

— Эй, живущие под сенью этого леса! — крикнул я. — Прошу вас, поговорите со мной!

Ответом мне была стрела, вонзившаяся у самых ног. Что же, по крайней мере, меня заметили, хоть и дали знать, что дел иметь не желают.

— Я - Влад Цепеш, — не смотря ни на что, продолжал я, — сын Влада Цепеша. Я — истинный наследник престола Сибиу. Я прошу вас, старший народ, о помощи!

Вместо стрелы теперь был смех. С одного из деревьев спрыгнул эльф в зелёном одеянии разведчика с длинным луком на плече.

— Помощи, говоришь, — усмехнулся он. — Ты — сын и потомок нескольких поколений угнетателей нашей расы, просишь у нас помощи. Вы пришли в наши леса с огнём и мечём, вы жгли наши города, заражали нас корью, безвредной для вас самих, а после низвели тех, кто остался на тех землях, что вы отняли у нас, до уровня животных. Такова же ваша плата за помощь в Войне огня и праха?

— После них ещё была Война листвы, — напомнил ему я, — есть ли, вообще, смысл вспоминать старые обиды. Пришло время объединить наши силу, чтобы вернуть нам то, что принадлежит нам по праву рождения.

— Для тебя это трон, — ответил эльф с обычной усмешкой, — а что для нас?

— Клянусь драконом, — торжественно произнёс я, — я оставлю ваш род в покое. Никто в моём княжестве не посмеет обидеть эльфа, а те, кто пожелают лучшей доли нежели ваше нынешнее прозябание в этом лесу, могут присоединиться ко мне в будущем, став полноправными членами нового ордена.

— Ордена Господнего дракона, — рассмеялся эльф, — у эльфов уже множество лет нет своего бога. Галеан умер, а Килтия превратилась в отвратительную тварь — повелительницу орд нежити.

— Мне нет дела до пантеона любых богов, — отмахнулся я. — Орден Господнего дракона изжил себя, особенно после того, как умер мой отец. Мой орден будет зваться орденом Дракона, без оглядки на Господа.

— Это ты говоришь так сейчас, — покачал головой эльф, — но вы, люди, слишком переменчивые создания и слишком легко отказываетесь от своих слов.

— Я не из таких, — отрезал я со всей горячностью шестнадцатилетнего юнца. — Предателей я стану карать, а верных мне — награждать.

— Нуждаемся ли мы в твоей награде, юноша?

— А разве, нет? Только что ты сам говорил, как сильно угнетают тебя и весь твой род.

Эльф от души рассмеялся.

— Вижу, ты умён не по годам, юный Влад. Если бы ещё все твои слова оказались бы правдой… Хорошо, мы поможем тебе, но помни о том, что пообещал мне, а значит и всем нам.

Он повернулся, чтобы раствориться в лесной чаще. Но прежде я окликнул его.

— С кем я имел честь разговаривать?

— Мелинор, — ответил он и пропал из виду.

Теперь настало время проверить, наконец, что же осталось от детища моего деда. Я вернулся в эльгус, который мы делили с Делакруа, где переоделся в чёрно-синее платье с крестом и драконом на плече, принадлежавшем Делакруа, оно, впрочем, пришлось мне вполне впору. Провокационное одеяние в нынешние времена, не спорю, но я прикрыл знак ордена чёрным плащом. День только-только перевалил за половину и я двинулся теперь уже к стенам Тырговишты. Самого хозяина эльгуса дома не было, и меня мало волновало где он, в конце концов, это было не совсем моё дело.

Я прошёл по городу, заглянул на рынок, где застал преинтересную сцену. Прямо посередине его был установлен характерный помост, на котором был распластан полуголый человек, по спине которого раз за разом проходился длинным кнутом не кто иной, как князь Пётр Алди. Я задержался поглядеть на эту странную экзекуцию, потому что мне было очень непривычно наблюдать за тем, как облечённый абсолютной властью в княжестве человек исполняет работу палача, полностью расставаясь с человеческим достоинством.