Дети Сатаны - Спайдер Робинсон

Но, безусловно, каждый из них что-то видел или слышал, поскольку сенсациям этим нашлось место на телевидении и на радио, в газетах и журналах, в карикатурах и выступлениях комиков. Зак и Джилл предпочитали взирать на сотворенное ими со стороны, а потому могли делать достаточно взвешенные выводы.

В Сент-Джоне, что в Нью-Брансуике[10], они «посадили» на антилжин седовласого, достопочтенного судью, который вел далеко не однозначный процесс по обвинению в измене. После фантастического двадцатисемиминутного монолога пожилой юрист умер при удачной попытке прикрыть побег подсудимого. Зака и Джилл, сидящих в зале, потряс неординарный поступок судьи, но они не могли не признать, что умирал он с улыбкой на устах, словно не было человека счастливее, чем он.

В Монреале (помимо преподобного Шварца) им удалось перехватить члена парламента от консервативной партии по пути на телевизионную студию и пожать ему руку. Продюсер программы, как потом выяснилось, видел старый кинофильм «Телекомпания»[11], а потому продолжал держать парламентария в эфире, хотя для этого ему пришлось отправить в нокаут режиссера. Парламентарий получил приличную дозу: после сорока пяти минут эмоциональных признаний он начал рассказывать телезрителям о своих тайных мечтах, которые лелеял, идя в парламент, о программах, которые разрабатывал, но не решался озвучить, понимая, что в этом мире их реализация невозможна. Домой он уехал, смирившись с тем, что на его политической карьере поставлен жирный крест. Утром же обнаружилось, что его откровения встретили самый положительный отклик, а его неосуществленные программы — полное одобрение. Естественно, мало кто из тех, кто голосовал за парламентария в прошлый раз, вновь отдали бы ему свои голоса. Но на очередных выборах (и на всех последующих, где он выставлял свою кандидатуру) за него приходили голосовать девяносто процентов тех, кто раньше никогда не показывался на избирательных участках. Продюсер теперь его первый помощник.

В Оттаве они попытались добраться до премьер-министра, но безо всякого успеха. Их не подпустили и на пушечный выстрел. Зато они отловили стареющего Питера Гзовски, ведущего передачи «90 минут с вами». Он тоже видел «Телекомпанию», а инстинкт самосохранения был у него посильнее, чем у героя фильма. Выйдя из студии, он первым делом записал кое-что на магнитную ленту, сделал несколько копий и разослал друзьям с указанием вскрыть в случае его внезапной смерти. Однако он до сих пор жив, регулярно появляется на телеэкране, бичуя немногие оставшиеся пороки.

Покинув Торонто, Зак и Джилл совершили набег на Всемирный сход света и правды. Мероприятие это, растянувшееся на неделю, напоминало духовную Олимпиаду: более десятка знаменитых гуру, свами, преподобных отцов, адептов религии Зен, суфи, ясновидящих, короче духовных пастырей человечества, собрались с десятками тысяч своих последователей на стоакровом кусочке земли, чтобы поспорить по ключевым вопросам теологии и показать собственную святость. Как водится, при большом стечении прессы. Зак и Джилл нашли возможность пообщаться со всеми. Один покончил с собой. Другой сошел с ума. Четверо признали себя шарлатанами, повинились перед последователями и удрали. Семеро повинились, но остались. Четверо ничего не могли сказать, только плакали. Один, которого называли Толстый Мальчик, хотя ему перевалило за сорок, откусил себе язык. И единственный пастырь, старик, с которым пришли лишь несколько человек, ни в чем; ни в манерах, ни в поведении, не изменился, но в глубокой задумчивости отбыл домой, в Теннесси. Теперь известно, что он, будучи телепатом, мог бы вывести на чистую воду Зака и Джилл, но предпочел этого не делать. Самоубийство, с одной стороны, опечалило Джилл, Но с другой, так уж получилось, она хорошо знала и презирала этого святого человека и не могла скрыть радости, которую вызвало у нее известие о его смерти.

Их прибытие в Детройт совпало с ежегодным заседанием Совета директоров «Дженерал моторс». Президент компании, женщина, по рассеянности взяла сигару, что нашла на заднем сиденье «роллса» в то утро, хотя обычно курила другую марку, и насквозь пропиталась антилжином. Едва ли кто сможет узнать, что произошло в тот день в святая святых, зале заседания Совета директоров, куда без соответствующего пропуска не залетела бы и муха, но пресс-релиз доступен каждому, а из него следует, что после 2004 года двигатели автомобилей, выпускаемых «Дженерал моторс», будут работать на спирте, а не на бензине, а их безопасность и надежность резко возрастут.

В Чикаго жертвами Зака и Джилл стали известный и богатый риэлтер-подрядчик и все его прирученные инженеры, экологи, адвокаты и разнообразные эксперты. Произошло это в ходе публичных дебатов, на которых шла речь о перспективном строительстве. Теперь в Чикаго нет лачуг, а риэлтер давно уже занимает пост мэра.

В Кливленде им пришлось удовольствоваться продавцом подержанных автомобилей, мастером по ремонту телевизоров, сантехником, автомехаником и доктором философии.

В Нью-Йорке они, совершенно случайно, пересеклись с Мту Занджи. Белый ренегат в компании шестнадцати «новых черных пантер» совершил налет на ночной клуб, где выступали Зак и Джилл. Мту Занджи лично взял сумочку Джилл и выкурил найденную в ней сигару. Зак и Джилл так и не узнали, какую роль сыграли они в его гибели, но вряд ли они скорбели об усопшем.

В Бостоне они занимались полицейскими два утра и два дня, и к их отъезду город так и трясло, Кто только не повылазил из всех щелей, но, к счастью, воздействие воздуха и солнечного света быстренько обратило их в прах.

В Портленде, штат Мэн, Зак ухитрился встроить канистру с антилжином, открывающуюся в заранее установленное время, в систему кондиционирования самого большого в городе Центра социальной помощи. Многие добровольно отказались от пособия на следующий месяц. Ни один из них больше не вернулся… и не умер с голоду. Сейчас, правда, там много безработных сотрудников службы социального обеспечения…

Подошло время возвращаться в Галифакс.

Выше перечислены лишь часть заголовков, украшавших газеты в ходе турне Зака и Джилл, но далеко не все, что приключилось с ними.

В Квебеке их чуть не раздавил мини-вэн, обслуживающий прачечные.

В Оттаве они только вышли на вечернюю прогулку, как в мотеле, где они остановились, прогремел мощный взрыв: бомбу заложили в соседний номер.

В Торонто на них напали два уличных грабителя, но к тому времени они уже вооружились и сумели отбиться.

В Детройте водитель такси внезапно вырулил через разделительную полосу навстречу несущимся на полной скорости автомобилям. В любой автокатастрофе срабатывает закон случайностей. Вот и здесь водитель погиб, а Зак и Джилл отделались синяками да испугом.

Они уже поняли, что за ними охотятся, и нашли нестандартный ответный ход: перестали появляться в залах, где намечались их выступления, но маршрут оставили прежним. Они изменили внешность и добирались до пункта назначения поодиночке. Их усилия не пропали даром: покушений больше не было и лишь в Нью-Йорке, где они решили-таки выступить, на них напал Мту Занджи со своими пантерами. Но они пришли к выводу, что нападали не на них, а на клуб. Тем не менее они призадумались и арендовали студию видеозаписи, где и провели вдвоем несколько часов до отъезда.

По дороге в Бостон каждый перебирал в памяти друзей, которым можно было доверять. В городе они встретились в почтовом отделении на Тремонт-стрит. И в течение часа надписывали адреса на специальных бандеролях для видеокассет. В каждую бандероль, помимо видеокассеты, они упаковали пятьсот доз антилжина.

Сами они еще не пробовали антилжин, но уже приняли решение прикоснуться к миру правды по прибытии в Галифакс. И не где-нибудь, а в «Скорпионе», в той самой комнате отдыха, где умер Уэсли.

Клуб давно закрылся, Финнигэн и Шедоу заперли двери и уехали на двух последних машинах, что оставались на автостоянке. Но они выждали еще добрый час.

Ночь стояла прохладная. Лишь изредка с других улиц доносились скрип тормозов да какие-то крики. Луны не было, небо заволокло облаками, Зака и Джилл окутывала непроглядная темнота. Они ждали не какого-то сигнала или знака, а состояния души, которое подсказало бы им, что да, уже пора. Они поняли это одновременно, без слов. Связывающие их узы были крепче, чем у большинства семейных пар: месяц они прожили вместе под страхом смерти. А теперь могли никуда не спешить.

Они поднялись из-за мусорного контейнера, кошачьей походкой прокрались к зданию, спустились по лесенке, ведущей к двери комнаты отдыха. Как и все артисты, регулярно выступающие у Финнигэна, они знали, как открыть замок, и проделали это без лишнего шума.

Как только за ними закрылась дверь, Джилл глубоко вдохнула, шумно выдохнула.