Забытые письма - Валентина Андреевна Степанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Справа у стенки в комнате расположился комод с зеркалом. На нем Катя поставила довоенные снимки шести своих братьев. Два погибли, два уехали в другие города, Сергей (с женой) и Иван – это все, кто остался в этом доме.
На столе у бокового окна стояла глиняная миска с неоконченным вязанием и клубками шерсти. В детстве и юности у мальчишек семьи любимым озорством было развешивать по дому гирляндами повыше окон связанные Катей носочки, рукавицы и шапочки. Иван улыбнулся, вспоминая это, и огляделся по сторонам. В углу у двери – керосинка, деревянная лавка. На лавке – два ведра с водой. Под лавкой – большой чугунок, в котором варили еду в печи для скотины. На полке сверху – три чугунных утюга разных размеров, глиняные горшки и чугунки поменьше. Везде тщательно убрано, и образцовый порядок. Иван наклонился к своей котомке и поставил ее на лавку. От длинной дороги остались еще продукты. Он выложил из рюкзака мясные консервы на стол рядом с керосинкой. Катя все еще сидела за обеденным столом и смотрела в окно влажными глазами. Иван поднял и положил чемодан на диван. Блестящие замочки щелкнули, и он его открыл.
– Выбирай, сестренка, что нравится! У меня тут новые вещи, отрезы шелка, шерсти. В Берлине много разбитых магазинов было. Вот воспользовался, набрал подарков всем, – он обернулся к Кате.
– Богатство, Ваня! – Катя встала и подошла к чемодану. Коснулась рукой сиреневого отрезка шелка. Иван достал и подал ей кусок ткани.
– А Зине какой?
– Думаю, этот ей подойдет, – Катя указала на отрез другого цвета. Потом она стала рассматривать другие вещи в чемодане.
– А плащ и эта одежда – не нашего размера, – заметила она.
– Потом поговорим, Катя. Мне есть, что рассказать тебе.
– Посмотри, может, еще что-то понравилось, сестренка? – после паузы продолжил он. Катя отмахнулась рукой.
– Потом посмотрю как-нибудь! Пойду, картошки начищу, не всю съели прошлогоднюю, и надо стол собирать! К вечеру народ придет! Молока хочешь? Хлеб есть! – Катя захлопотала у печи.
Во дворе залаяла собака. В окно Иван увидел, что в калитку вошли трое мужчин. Он расправил гимнастерку и пошел к ним навстречу.
– Ну, здравствуй, Иван Михайлович! С возвращением!!! – мужчины обнялись и молча стояли, не находя слов.
Глава IV. СТАРАЯ ТУМБОЧКА В ДЕТСКОЙ КОМНАТЕ
На улице стояло все то же раннее лето. Москва была не жаркой и пасмурной. Дети еще не вышли на детские площадки, и только парочка пенсионерок у подъезда заняла свои позиции на лавочке, да спортсмен после пробежки качал пресс на тренажере спортивной площадки. До автовокзала Оле можно было дойти пешком за десять-пятнадцать минут. Беленькие кеды удобно шагали по тротуару, рюкзак был легким, а голова удивительно свободна от всего. Ехать в Стариково – всегда праздник и путешествие в беззаботное детство. Найти время тяжело, а ехать всегда приятно!
Перроны автобусов располагались под длинной эстакадой моста. Олин был под номером три. Уже выстроилась очередь из пассажиров человек в десять. «Значит ждать долго не придется», – предположила Оля, и была права. Плавно подошел автобус-экспресс, и водитель открыл дверь в салон. Приложив карточку, к валидатору, чтобы оплатить проезд, она с удовлетворением заметила, что можно сесть одной, да еще и на любимое место. Путь был размером в полтора часа неспешной поездки автобуса с остановками «по требованию» в городках и поселках. Пенсионеры, которые имеют больше возможностей путешествовать в рабочие дни, пользуются льготным бесплатным автобусом. Поэтому Оля доехала с двумя остановками прямо до своего места назначения быстро, и всего за час и десять минут. Выйдя из автобуса, она вдохнула сладкий воздух сельского края. Пути было два. Перейдя дорогу, можно свернуть в переулок и пройти по своей улице сразу. В плохую погоду лучше прогуляться по асфальтированному тротуару вдоль шоссе и свернуть уже дальше (у старого дома Ремизовых), через метров триста и прямо к дому, стоящему на второй линии. Оля решила пройти по своей улице и посмотреть, что зацвело в садах и на клумбах у соседских домов. Солнце в Стариково было не за тучами, а светило сквозь редкие легкие облака. Бросив взгляд на «гнилой угол» за далеким лесом, где зарождались все дожди этой местности, Оля с удовлетворением увидела высокое голубое небо! Значит, дождя сегодня можно не ждать. Всюду цвела сирень, а на углу ее дома белым ковром лежали лепестки облетевшей черемухи. Шелестели ветки огромной старой березы у ворот. Воздух был свеж и напоен ароматами цветущих растений и деревьев. Оля достала ключ от калитки и шагнула в свой любимый сад. Не заходя домой, обошла вокруг, отмечая большое количество цветущих многолетников: примул, анемон, всевозможных колокольчиков. Трава, подстриженная три недели назад, подняла многочисленные головки одуванчиков. Раскидистые хосты прикрыли не прополотые весной клумбы. Грядка бабушкиных пионов дружно зеленела резной зеленью. Было очень даже уютно и праздно. В доме слегка пахло сыростью, так как отопление было уже отключено. Пройдя по первому этажу, она открыла все форточки, пуская в дом теплый июньский воздух. Двери в сад открывать не стала, боясь любопытных соседских кошек: неизвестно, насколько здесь придется задержаться, может, всего часа на три. Выложив в холодильник свои нехитрые припасы, Оля отметила, что «неприкосновенный запас» в полном комплекте и плюс к нему пачка молока, пельмени и сливочное масло в морозилке, два яйца и вакуумная упаковка с сыром.
«Даже если останусь на пару дней, то в магазин идти не придется», – подумала она.
Горшки с мамиными фикусами стояли в тазах, чтобы не засохнуть за недели отсутствия хозяев. Они давно просили пить. Вылив им по леечке воды и пообещав напоить основательно позднее, она пошла дальше в свой обход. Выйдя в коридор, Оля стала подниматься по скрипучей деревянной лестнице на мансарду в свою комнату. Проходя мимо фотографий, развешанных на стене вдоль лестницы, она задержалась около снимка бабушки и дедушки. Они стояли, обнявшись в ветвях цветущей яблони, и счастливо улыбались. Тонкое благородное лицо дедушки Ивана и открытое большеглазое лицо бабушки Али излучали такую любовь и радость, которую можно было отнести и к себе, своему присутствию здесь и сейчас.
В мансарде было немного душно (из-за легкого запаха пыли). Оля
