Сказки для принцев и принцесс. Подарок наследникам престола - Николай Николаевич Каразин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только его и видели.
– Ишь, ты! Скакун-верхолет! – проворчали муравьи. – Тебе хорошо! Тебе везде дорога, а нашему брату, крючнику, – тоже полверсты обходу несладко с кулями переть из-за этого овражища… И какой леший, прости Господи, его тут выкопал?!
Набежал воин-муравей; только хотел на рабочих прикрикнуть, распечь за лень, как следует, да заметил яму, призадумался, проворчал под нос: «Вот так оказия!» и послал гонца тревогу бить, войска вызвать из казармы.
Приполз еще жук рогатый, прибежала жужелица шустрая, улитка приползла на салазках, божья коровка коралловая со стебелька слетела, нанесло ветерком комаров с полдюжины, прожужжала пчела с золотым носком, да пара мух зеленых… Бабочка с белыми нежными крылышками неслышно припорхнула…
Только бы двое-трое на шесте сошлись, а то сейчас, невесть что любопытных со всех концов соберется. Так и теперь. Не успела золотая полоска луча солнечного, утреннего, на аршин по мху продвинуться, а уж у ямы диковинной такая пошла толчея, что многие из зевак, наиболее любопытных, на самое дно вверх тормашками кувыркнулись. Кому ничего, а кому плохо пришлось! Один таракашек круглый как упал на спину, так и по сию пору всё лежит-барахтается, лапками-коротышками дрыгает, перевернуться не может.
За малыми, кто и побольше стали подваливать. Первая мышка серая приспела, увидела яму, со страха только пискнула. Шлепнула в самую середину лягушка зеленая, придавила, было, кое-кого, да слава Богу вывернулась… Кубарем прикатался еж колючий… Легче, невежа неотесанный! видишь – публика!? Налетели воробьи… чего-чего… чем? – полюбопытствовали.
– Никто, ничего и ничем, а вот что! – указывают им на причину сходки.
Потолковали между собой воробьи, сразу заспорили, как бабы на базаре, сразу передрались, сразу и помирились.
Выглянула белка из дупла, вниз с ветки на ветку спустилась: тоже, ведь, – куда любопытно!
Испуганно заворковали наверху голуби. Не видать их робких, в густой зеленой чаще, только голос их ласковый слышится…
Змея серая, с оранжевым брюхом, в полой сухой листве прошуршала. Пролаз-хорек, сунулся, было, да поодаль, за сучком, невидимкою притаился; заблестели, как угольки, глаза бархатного соболя; острые ушки лисьи, настороженные, из-за лопухов показались. Проходили мимо стороной волки вереницею, тоже остановились, выслали большака – проведать, в чем дело? Ломая чащу, кряхтя и пыхтя, прибрел кабан-секач, чавкая смачно клыкастыми челюстями.
Лось – бык здоровенный – набежал, попятился, было, назад, да рогами погрозил: – Никто, мол, меня не трогай, а по какому случаю базар собрался – прошу поведать.
А наверху, на ветвях дубовых, еловых, сосновых, осиновых, собралась вся пернатая публика: – тетерева да рябчики, малиновки да рябиновки, дрозды да скворцы, чижи да зяблики, даже филин-пугач в глубоком, гнилом дупле закопошился.
Что только было в лесу зверья по близости – все собрались на сходку, друг у друга переспрашивают, в чем дело – понять не могут. Насилу добрались толку. Да и то, спасибо, лисица выручила: попросила минуточку всего внимания и доподлинно, обстоятельно всё изложила, по порядку.
– Милостивые государыни и милостивые государи – начала она, обмахнулась хвостом, как веером, и слегка в лапку откашлялась. – Оно, конечно, муравьи, известно, насекомые, конечно, нельзя сказать чтобы глупые, но, во всяком случае, малые; если сравнивать, например, с господином лосем или хотя с вами, господин кабан, то даже, можно сказать, микроскопические…
– К делу! к делу!.. Нечего тут зубы заговаривать, – раздались нетерпеливые голоса.
А кабану неловко стало, что, благодаря болтливости лисьей, на него обратилось общее внимание; он досадливо мотнул щетинистой мордой и прохрюкал:
– Прошу сократить предисловие.
– Я, ведь, к тому, собственно, – сконфузилась немного лисица, – что эти самые муравьи – причина всей тревоги. Один из них случайно нашел на своей дороге яму; это само по себе ничего не представляет, ибо – что такое яма?.. Пустяки, вздор! Явление, ничего важного не представляющее, но, тем не менее, яма эта, я говорю про данную яму, тождественное повторение которой вы можете проследить на весьма далекое расстояние, что подтверждено уже многочисленными свидетельствами…
– Правда, правда! – раздались голоса.
– Так вот, я продолжаю: именно эта данная яма заслуживает внимания особенного… извольте осмотреть. Посторонитесь, господа! отойдите подальше, тогда будет всем видно… вот так!
– Да это, просто, след! – крикнул кто-то из толпы.
– И совершенно верно! – глубокомысленно подтвердило лисица. – И потому-то именно, что эта яма – след, она и заслуживает, как я уже сказала, особенного нашего внимания… След, – повторила она, – но след, значит, отпечаток чьей-либо ступни, ноги или лапы, а для того, чтобы был отпечаток, надо, чтобы была нога или лапа, надо, чтобы было существо, которому данная лапа принадлежала бы… Какое же это существо и каким образом оно забралось к нам в лес, по какому праву, и каковы будут его дальнейшие намерения и действия в этом лесу?.. Всё это надо обсудить, взвесить, проверить и, сообразно полученным результатам, предпринять дальнейшие, весьма, может быть, предохранительные меры.
– Кому предохранительные, а кому и наоборот: может, и на зубок новинка какая попадется, – заговорили волки и при этом, для большей выразительности, зубами защелкали.
– Не говорите, – покачала головой лисица: – неизвестный враг опаснее двух видимых; не говорите.
– Да чей же это след может быть? – хрюкнул кабан и вопросительно покосился на лося.
– Не из наших, – отозвался лось – у нас и у моих сродственников вот какой фасон – извольте посмотреть…
Все убедились тотчас же, что лосиное двойное копыто совсем не подходит к делу.
– Также и не мой! Натурально! – примерил кабан.
Подскочил тут волчонок, сунул в ямку лапу и сконфузился, потому что все даже захохотали, увидав такую несообразность.
Стали подходить звери друг за дружкой, примеривать свои ноги да лапки в следу, куда тот больше, да такой длинный, развалистый, ну, вот совсем как будто медвежий…
– Ба, медвежий! – раздались вдруг догадливые голоса…
– Медведь, медведь! – зачирикали воробьи.
– А где же Михайло Иванович, в самом деле?.. Что его не видать сегодня?.. Не зима, ведь, чай, выспался!..
– Послать за медведем… ребята, беги, кто попрытче!
– Я сбегаю! – вызвался зайчишка…
– Сиди, косоглазый, пускай вот сорока слетает!..
А тут и посылать было незачем… Загудело по лесу, затрещало, засопело в трущобе, рявкнуло так, что у робких душа в пятки спряталась…
Увальнем, в раскачку, привалил
