Сказки для принцев и принцесс. Подарок наследникам престола - Николай Николаевич Каразин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кому, мол, меня понадобилось?
– Да вот, ваше степенство, – подвильнула лисица: – следок тут один посторонний, чужой, значит, разыскался – так не знаем, чей именно…
– Мой! – сразу отрезал медведь, – как есть мой! Что же вы переполошились?.. Я хозяин добрый – от меня обиды мало кто видал…
– Ох, не ваш! – потупилась скромно лисица…
– Как не мой? – изумился Михайло Иванович, пососал лапу, посмотрел на подошву… – Как же не мой? – повторил он.
– Да так-с, у вашего степенства пяточек ноготков впереди обозначается, а тут, изволите видеть, спереди начисто, гладко обрезано.
– Правда! – согласился Михайло Иванович…
– Правда, правда! – подтвердили и прочие звери.
– А коли правда, так об чем же беспокоиться? – вслух подумал медведь. – Я с когтями, тот без когтей… Пускай попадет в мои лапы – небось, не поздоровится!..
– Да уж сильней Михайлы Ивановича у нас по всему лесу не отыщется! – загалдели разные голоса.
– Ну, это посмотрим еще! – поворчал недовольный кабан.
– Силен и я, да Бог зубов не дал, – вздохнул лось… – а то бы…
– Ну, и мы тоже, – завыли волки: – мы где нельзя в одиночку, гуртом что хочешь одолеем.
Расходились ободренные звери, кричат:
– Пойдем, ребята, этого незваного, неожиданного выслеживать… воочию повидаем!»
– Стой! – раздался сверху вороний голос: – не ходите! прежде меня, бывалого-видалого, выслушайте.
– Говори, старый, послушаем!
Слетел ворон, белый от старости, пониже, умостился на сухом суку, почистил нос и начал:
– След этот, вам незнакомый, невиданный, тому принадлежит, у кого нет ни зубов волчьих, ни когтей медвежьих, ни клыков кабаньих, ни силы лосиной; а всех он вас сильней – разумом. Попритихните все вы, посбавите спеси, когда он явится! Вот, чей это след!.. Вот, кому вы теперь низехонько поклонитесь…
Не успел кончить белый ворон – завыло, заревело всё зверье:
– Да как он смел! Да как у него язык повернулся!.. Нас стращать небылицами выдумал!.. Поймать его, ругателя, тащить на расправу!..
Волки кругом дуб обступили, воют да вверх подпрыгивают, птицу вещую достать норовят. Кабан завизжал от злости, под корень дуба клык запустил, с корнем норовит выдернуть… Заревел медведь, на дыбы поднялся, обхватил комель лапами, лезть собирается; залилось всё рыло пеною от ярости…
Вдруг, словно молния блеснула в лесу… Потянул по кустам синеватый дымок, серою в воздухе запахло.
Дрогнули и стихли звери от нежданного громового удара, оцепенели… и видят – как их первый силач-богатырь, сам Михайло Иванович грохнулся и навзничь растянулся. Струею кровь бьет из повисшего уха!.. Когтистые лапищи бессильно вытянулись, когтями в окровавленный мох вцепились…
Грохнул второй удар, вторая молния блеснула… завизжал кабан, скакнул, как змеею ужаленный, и рядом с медведем протянулся…
Во все стороны прыснуло зверье… Вмиг вся поляна опустела; первою лисица, закрывшись хвостом, в чужую чью-то нору юркнула.
Из чащи леса, на открытую поляну вышел человек…
Два пути
Киргизская сказка
Широко и обильно, во все концы, растянулась зеленая степь. Сыто и весело живется на ней всякой твари. Сочный ковыль, пахучий чебер и мята, красавцы – тюльпан да ирис, – чистая вода сладких, зеркальных озер, – всё дано Аллахом на потребу скоту и человеку, и всякий должен благословлять Творца за всё, что Им кому ниспослано и не завидовать другому, не желать менять раз назначенную ему дорогу.
Так повелел Аллах, и благо тону, кто следует безропотно Его велениям.
В этой чудной степи наелась пара молодых лошадок. Одна была белая, как снег, и звали ее за то «Снежок», другая – черная, как воронье крыло, и звали ее «Уголек».
Они были очень дружны между собою, вместе росли и резвились, вместе щипали сочную траву и не знали никаких забот, никакого горя.
Раз как-то, резвясь и прыгая, набежали они на старого-престарого, умирающего верблюда. Безобразное, исхудалое животное кротко взглянуло на них своими уже потухающими глазами и проговорило:
– Милые дети! Кто из вас возьмет мою торбу, вон она лежит, забытая хозяином, и принесет мне хоть каплю воды из того светлого озера?..
– Вот еще! – надменно возразил Уголек, – стану я трогать эту гадкую, вонючую торбу, стану служить тебе! Мы лошади породистые, нам служить всякому не приходится.
Снежок только хотел повторить то же самое, да взглянул в глаза умирающему и ему стало жалко старика безобразного. Он схватил торбу и понесся к озеру, зачерпнул воды и принес напиться верблюду.
– Спасибо, дети, – произнес верблюд. – Поблагодарю вас, чем могу, перед смертью. Последуйте моему совету. Скачите вы всё на восток, к полудню доскачете до забытой богатырской могилы, там увидите долгоносого аиста, крикнет он вам: за мною! Вы от него не отставайте. Остальное узнаете сами. Ты, Снежок, добрее, ты всегда уступай лучшее своему товарищу. Пойми ты это и помни!
Последние слова верблюд произнес тихонько, только чтобы один Снежок его мог слышать, взглянул последний раз на молодежь, вздохнул глубоко-глубоко и умер.
– Что же, поскачем! – тряхнул гривкою Уголек.
– Поскачем! – согласился Снежок.
И понеслись оба по указанному направлению.
Еще солнце не совсем поднялось на полдень, увидали они забытую могилу, а на ней, на вершине косматого гнезда, давно уже сидел долгоносый аист, поджидая наших лошадок.
– За мною! – крикнул он повелительным голосом, взмахнул огромными, сильными крыльями, подскочил и плавно полетел, стелясь над самою землею.
Снежок и Уголек поскакали за ним следом.
С каждым шагом вперед степь становилась беднее и печальнее, давно уже не видно сочного ковыля, давно не ласкает глаз красная точка тюльпана. Мертвая, сожженная солнцем пустыня, развернулась перед глазами путников.
– Не повернуть ли назад! – первый струсил Уголек.
– Нет, уже поскачем дальше, – произнес Снежок.
– Не отставайте! – грозно прокричал аист, словно заметив минуту сомнения и колебания…
Вспотели бедные лошадки, глаза у них помутились от жажды и зноя… есть захотелось ужасно… а кругом ни кустика, ни былинки, всё погибло от солнечного жара.
– Стой, – остановил скачку проводник, – здесь! – добавил он, и, отлетев в сторону, спустился на землю.
И видят лошадки прямо перед собою, вдруг выросли два кустика: один был сочный, свежий, весь покрытый чудными зелеными листиками и красивыми алыми цветами,
