Дао Дзэ Дун - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И получится еще веселей, если она успеет снова попасть в засаду перед тем, как выпустят его самого… Так и будут по очереди ходить друг к другу на «могилу»… И вправду подумаешь, что лучше родиться на свет Божий простым аутом — уборщиком или поваром… или, того проще и беззаботней, сисадмином. Прожить жизнь мирно и спокойно…
Борис водил пальцем по схеме, показывая, откуда и как будет, судя по всему, совершено нападение, расставлял команду…
Страхов не мог сосредоточиться. Он уже тонул в прошлом. Хорошо, еще не покатилась перед глазами вся жизнь. Это было бы совсем плохим знаком — «оранжевым предвидением».
Внутренний монитор памяти сделал «стоп» на последних снах. Начинать, похоже, надо было именно оттуда…
Он включил memory-back и вернулся в пролог дня. В последний, утренний сон, имевший, как оказалось куда большее значение, чем он предполагал, беззащитно проснувшись.
Сон был знаком, как старый фильм. Он уже бывал в этих местах… То якобы в отпуске, то в командировке… Приезжал в этот безлюдный курортный городок всегда на грани бархатного и мертвого сезонов — и всегда под вечер.
Что-то здесь с каждым новым сном все больше ветшало, и всегда на первом плане. Что-то где-то строилось, но всегда далеко в стороне, на третьем плане. Каждый раз полагалось останавливаться на ночевку, но он никогда не помнил, где останавливался в прошлый раз… во все прошлые разы.
Он шел в осенних, нехолодных еще сумерках. Как обычно, где-то на юге, у какого-то моря, но не Черного, хотя к берегу надоспускаться довольно неудобно и круто, как в старом Сочи… Он точно знал только то, что городок — в России…
Он шел по широкой бетонной платформе с капитальным ограждением на стороне моря. Моря еще не видно. Из-за ограждения местами поднималась неясная растительность — плотная, плоская, уже излучающая ночную тьму. Под ноги попадались сухие листья, какая-то труха, хвоя…
Небо… Высокое, полупасмурное. Розовато-серое, почти сиреневое. В неизвестной стороне садилось солнце. Светлого времени еще должно было хватить до конца пути… Потом — крупным планом лестница с холодной, хромированной трубкой поручня. При повороте с платформы на лестницу открылся невзрачный вид берега, тихой, темно-серой, совсем не вдохновляющей поверхности воды и вдали, километрах в полутора, торчащего в небо темного, со светлыми прорезями окон параллелепипеда гостиницы-пансионата. Еле виден отсюда логотип Hilton — самой ненавистной ему сети отелей. Он ввел этот логотип в свои сновидения, получая от сети весьма приличную плату в 50 кредитных юэнов за каждое появление логотипа, только с одной целью — ненавидеть, как чуждое закрытое пространство, все отели, встреченные в снах.
Знание во сне — как непрозрачный кристалл с неизвестным числом граней… Да, это тот самый отель, где он должен провести в одиночестве свой странный отпуск… или командировку? Номер там оплачен, но ваучера на руках нет. Где ваучер, непонятно. Кто-то должен подвезти, но не сегодня, а завтра… или послезавтра…
С лестницы он сошел на еще одну широкую и очень длинную платформу… Она тянется до самого отеля и нависает над берегом на высоте пяти-шести метров. Спускаться на берег, к морю, совсем не хочется. Хочется уюта. На полпути к отелю копошится невнятная, почему-то почти не слышная и, по смутным ощущениям, какая-то допотопная, прямо-таки советских времен дискотека, знакомая ему хоть во сне, хоть наяву лишь по древним фильмам. Идти на дискотеку совсем не хочется. Хочется полного одиночества.
Он поворачивается к отелю и дискотеке спиной — и ночное знание поворачивается новой гранью. Перед ним на платформе, шагах в двадцати, высокая надстройка с ленточным окном — вроде капитанского мостика на корабле. Какая-то молодая девушка, одетая унисекс, подходит к нему сбоку и говорит, что ее предупредили о приезде Страхова, и он, Страхов, может провести ночь-другую там, в жилой комнате этой надстройки. Сует в руки какой-то журнал и ключи от комнаты, после чего куда-то девается, не прощаясь. Страхов не против. Ему все равно. Вообще, все равно. Лишь бы устроиться на ночь. По вынесенной на стену надстройки металлической лестнице он поднимается, отпирает дверь, заходит, включает мутноватый свет.
Комната маленькая, метров десять, в ней бардак. Она похожа на жилую радиорубку. И вроде какие-то соответствующие приборы, только очень старые, стоят на полках.
Ретро-холодильник Siemens («винтаж» конца 90-х годов прошлого века — 6,3 кредитных юэна за появление; у него, Страхова, дома такой же). Стол, письменный, заваленный каким-то хламом. Зато есть новенький чайник IBM (10,2 кредитных юэна за появление), в нем вода.
Страхов втыкает вилку в розетку. Низкая постель, казенное, мятое белье. На больничном одеяле ворох каких-то, опять же, допотопных журналов. На стене — несколько не менее древних постеров: слившиеся с треш-фоном рок-группы, портреты неизвестных киноактеров. Света вроде не хватает, чтобы их разглядеть, да и не хочется. Ничего не хочется, не хочется никакой информации, все хорошо, уютно, чайник начинает убаюкивающее шипеть.
Проходит много времени. Чайник все еще шипит, не требуя никаких действий, чувства как-то мирно угасают… до того момента, как бытие во сне обостряется внезапно возникшей и быстро растущей тревогой. Он выглядывает в окно.
Небо темное совсем, и в нем висит, налитая еще более плотной и холодной тьмой тяжесть с мигающей красной точкой. То ли вертолет, то ли воздушный шар. Хорошо бы открыть окно, чтобы опознать объект по звуку или тишине…
Он тянется через стол к окну — и видит уже совсем другое. Какие-то люди, трое или четверо, в маскировочной одежде, движутся решительным шагом по гальке, от моря к лестнице, ведущей с берега на платформу, а с платформы в комнату надстройки. Во главе их невысокая худенькая девушка в мятой военной фуражке. Широкие десантные штаны создают эффектную непропорциональность в ее фигуре. Та, что обещала принести ваучер?..
Во сне воля требует не убегать и спасаться, а достать из фанерного шкафчика карабин-автомат. Там он должен быть. Страхов открывает хлипкую дверцу, достает карабин и наставляет его в окно, сев за стол и опершись на него локтями. Как только снизу появятся их головы, он нажмет на курок… Уже слышно, как звонко бухают десантные ботинки по железным ступеням… Сейчас…
…И тут он осознает, что в магазине нет патронов. Вспышка страха. Пробуждение.
Страхов заметил, что холодный пот может приятно освежать лицо, когда пробуждаешься от ночного кошмара легкой степени тяжести, лежа на спине… Что это было?
