Бойся своих желаний - Анна и Сергей Литвиновы

И весь экипаж Киркпатрика, повскакавший с мест и столпившийся по левому борту, завороженно наблюдал за диковинной картиной – равно как, пилот в этом не сомневался, и все пассажиры, прильнувшие к иллюминаторам.

А внизу Битлы, не сговариваясь, построились в шеренгу. И генерал, и полковник продолжали держать под козырек. Оркестр грянул припев, и авторы всемирно популярной песни не удержались, подхватили, чрезвычайно радостные, не жалея даже глотки на морозе: «All we need is love, аll we need is love…»

А когда оркестрик наконец стих, трехзвездный советский генерал – кто бы заснял эту шокирующую картину! – отдал короткий рапорт стоящему первым юному хиппарю (кажется, то был мистер Маккартни). Слов Киркпатрику не было слышно, однако происходило воистину что-то потрясающее, неслыханное, из ряда вон выходящее.

Полковник сделал английским музыкантам приглашающий жест в сторону лимузина, однако господин Маккартни, принятый советской стороной за старшего, что-то ему возразил. (Жаль, о чем говорили, в кокпите не было слышно.) Генерал в ответ коротко кивнул, и четверо хиппарей, более популярных, по их собственному утверждению, чем Иисус Христос, кинулись к полковому оркестрику. Они окружили солдатиков в мешковатых шинельках и всячески принялись выражать им свое восхищение. Разумеется, советские валенки из сибирской глуши не понимали ни слова по-английски, а ливерпульские парни не знали ни шиша по-русски, но общение вышло на славу. Битлы хлопали своих почти ровесников по плечам, поднимали вверх большие пальцы, обнимали музыкантов. Затем явился химический карандаш (его, кажется, подобострастно поднес полковник), и всемирные звезды стали оставлять свои автографы на нотах советских солдат – тут и стюардессочка не утерпела, покинула свой пост и подсуетилась с неведомо где добытым клочком бумаги.

Затем, наконец, битлы отлепились от оркестрантов. А советский полковник стал крайне вежливо, но настойчиво оттеснять звезд к лимузину. Дирижер поднял руку, и русские солдаты снова грянули в свои трубы, литавры и барабан все ту же песню. Битлы, не без помощи полковника, уселись в автомобиль. Последним впрыгнул в черный торжественный кар советский генерал – и стало совершенно ясно, ради кого и чего он здесь присутствовал. На перроне остался полковник, и оркестрик, надувая щеки, доканчивал «All we need is love». Праздник завершался.

А на смену лимузину, который с непоколебимой важностью уплыл в сторону леса, вырулило два автобуса – пузатых и корявых: для всех прочих пассажиров, не обремененных высоким статусом или всемирной известностью.

«Конечно, – подумал Киркпатрик, – за те три часа, что нас перехватили, и полковник Фиодоров на своем «МиГе» довел нас сюда, никто не смог бы подготовить подобной встречи: с оркестром, лимузинами, ротой оцепления, трехзвездным генералом и двумя автобусами. И что остается думать? Значит, они нас ждали. Значит, все неслучайно. И в воздушное пространство Страны Советов мы залетели, выходит, совсем даже не наобум».

Киркпатрик зло глянул в сторону второго пилота.

– Ты топор из-под компаса уже вынул? – высокомерно, ехидно и зло спросил он.

– Что-что? – округлил глаза подчиненный. Он, кажется, совершенно искренне не понял.

– «Дети капитана Гранта» читал?

– Нет, сэр.

– Ты еще и неграмотный? Думаешь, ты выбрал для себя подходящую линию защиты? «Дяденька, я просто случайно заблудился», да?

– Не понимаю, сэр, о чем вы… – пробормотал помощник.

– Ладно, руководство разберется. Ты только моли бога, мальчик, чтобы тебя не стало раскручивать ФБР…

– За что, сэр? – обалдел второй пилот, не выходя из своей несознанки.

– Ты, тварь, знаешь за что! – рявкнул Киркпатрик.

3. Звездная минута

Сразу после описанных событий

Февраль 1968 года, СССР, Хабаровский край,

секретный аэродром дальней авиации,

поселок Кырыштым

И вот наступил звездный час генерала Васнецова… В черном лимузине на советской земле рядом с кумирами всего свободного мира… Правда, следует признаться, что никакой он не генерал – да и странно было бы иначе, какой же советский генерал, разве только не служащий Первого главного управления КГБ СССР, мог бы изъясняться с американским пилотом, а потом и с ливерпульскими музыкантами на сносном английском языке? Генеральскую форму Васнецов надел только лишь затем, чтобы гостям из-за моря (да и местным дуболомам) легче было усваивать про его полномочия. «А каким может быть мое звание в переводе на военный язык? – мимолетно задумался он. – Неужто маршальским?» Во всяком случае, начальник Дальневосточного военного округа перед ним вытягивался в струнку, не говоря уж о первых секретарях дальневосточных обкомов. Еще бы: специальный эмиссар ЦК, советник самого Брежнева с неограниченными полномочиями, прибывший с особым, совершенно секретным заданием. Решать многие вопросы ему пришлось уже здесь, когда дали отмашку и стало известно, что они – полетят. Взять хоть одну вроде бы мелкую деталь: как раздобыть в глухой тайге на совсекретном аэродроме Кырыштым лимузины, достойные высоких гостей? Пришлось срочно перебрасывать военно-транспортным бортом один из Владивостока, другой – из Хабаровска. А вот еще, казалось бы, чепуховина – но она явилась истинным украшением спецоперации – военно-духовой оркестрик! Где, скажите, разыскать в глухой тайге ноты и, главное, слова песенок пресловутых Битлов – которые даже и в столице Страны Советов днем с огнем не сыщешь? Пришлось гнать фельдъегеря в Москву, в спецхран, за нотами и лириксом – тут Васнецову без особых полномочий и без звания, приближенному к маршальскому, и вовсе было не обойтись.

Но это мелочи – хотя в нашем деле, товарищи, мелочей не бывает! – в сравнении с организацией спецоперации в целом, в которой были задействованы такие высоты, такие силы, что только держись! И советские посольства, и резидентуры в США, Великобритании, Японии, Индии и Канаде, и ПГУ, и ГРУ, и воздушные, наземные и железнодорожные части ДВО, и местные управления КГБ, МВД, а также обкомы КПСС, не говоря уже о райкомах с горкомами и горсоветами на подхвате… И никто, кроме отдельных, особо доверенных исполнителей, не догадывался о конечной цели и смысле операции и главных ее фигурантах.

4. Как мы назовем рок-группу?

Еще двумя годами ранее

1966 год. СССР, Москва и Подмосковье

Васнецов Петр Ильич

А уж сколько сил понадобилось Васнецову, чтобы саму эту идею о визите в СССР ансамбля «Зе Битлз» протолкнуть через самые верха – порой, что там и говорить, еще достаточно косные, особенно когда речь идет о марксистско-ленинском воспитании нашей молодежи. Разумеется, ничего бы не удалось сделать передовому человеку Васнецову, проходившему, между прочим, годичную практику в Колумбийском университете, когда бы не команда, прозвучавшая из самых что ни на есть державных уст. Разумеется, не мог он рассчитывать ни на главного идеолога страны товарища аскетичного Суслова, ни на ответственную за культуру ткачиху Фурцеву.

Васнецов много раздумывал в часы одинокие ночи, каким нестандартным ходом вернуть к СССР доверие и уважение на Западе – изрядно пошатнувшееся после двадцатого съезда КПСС, да так и не восстановленное? Как привлечь к зияющим высотам коммунизма западную молодежь? Как наших комсомольцев, которые, несмотря на мощную идеологическую работу по искоренению низкопоклонства перед Западом, все чаще поворачивают свои головенки в сторону тлетворного буржуазного влияния, причем по всем фронтам: от одежки до литературы и музыки? И вот однажды ночью, среди бессонницы, в гостинице, просим заметить, города Вашингтона, округ Колумбия, Васнецова (не генерала, но тогда завсектором ЦК) вдруг осенило: «Битлз!» Кто нынче известнее всех в так называемом свободном мире? Чья популярность несопоставимо выше, чем у битников, художников-абстракционистов и даже политиков (включая, увы, заграничных коммунистов)? Чья музыка слышится всюду, даже из советских молодежных общежитий и квартир (когда они оставлены взрослыми), затмевая недавно возникших отечественных кумиров Высоцкого и Окуджаву? Да, да, именно «Битлз»! А ведь эти музыканты (Васнецов являлся широко образованным человеком и буржуазную прессу не просто почитывал, но тщательно прорабатывал) были простыми парнями из портового английского города, наши – рабочая косточка. И песни пусть зачастую безыдейные – зато порой все ж таки случаются и с душой, а кое-когда даже демонстрируют кризис духовности и религии, а также трагическую разобщенность, одиночество простого человека в мире капитала:

Father McKenzie writing the words of a sermon that no one will hear,no one comes near.Look at him working, darning his socks in the night when there’s nobody there,what does he care?[7]

Генерал Васнецов (который тогда и не мечтал, что будет когда-нибудь называться генералом) вдруг подумал – в тот миг, когда счастливая идея о битлах вдруг пришла ему в голову: «О, насколько бы повысились акции!» Кого и чего, и где? Акции и СССР, и других стран народной демократии, и идей мира и социализма, особенно в западном мире, да и у нас в стране – если бы кто-то из популярных музыкантов пусть даже не восторженно, но в позитивном контексте отзывался о первой в мире Стране Советов! И только лишь мысль о такой захватывающей перспективе пришла ему в голову – а Васнецов, как и положено подлинному шестидесятнику, работал не за деньги, не за карьеру, а лишь бы, как пелось в популярной в СССР, но не битловской песне: «Была бы страна родная, и нету других забот», – сразу пришла и другая, горьковатая: а с чего бы волосатикам положительно отзываться о нашей Родине? А следом и другая, конструктивная: как сделать так, чтобы они, эти популярные люди, воспели, хотя бы даже в прозе, страну Ленина и Горького?