Лишняя душа - Брижит Обер

– Вы не на работе? – спросил он меня.

– У меня отпуск! – ответила я.

– Снова она с ее запахом нежным! – бросил он мне, направляясь к закусочной напротив больницы.

Я спросила его, что нового насчет этой несчастной Сандрины.

– Идет расследование.

– Фантастика! А еще что?

Он взглянул на часы. Селина появится не раньше чем через четверть часа, он вздохнул:

– Хочется выпить кофе.

– О'кей, мой капитан! – откликнулась я.

Он искоса посмотрел на меня. Будто это такое уж наказание – выпить со мной кофейку, вместо того чтобы накачиваться со своей неряхой.

В кафетерии было пусто и попахивало дезинфекцией. Мы уселись, в неоновом освещении мы выглядели как два сифилитических бифштекса.

– Грязное дело, – начал он, помешав ложечкой сахар в кофе.

– Вы что-нибудь обнаружили?

– Ничего, что могло бы навести на след. Дождя уже давно не было, так что ни на траве, ни на стоянке нет никаких следов, в коридорах тоже. Канун праздника больше располагает к курению травки, чем к бдительности, – добавил он, скорчив гримасу.

Отлично сказано, Альварес.

– А ее окружение, ее муж? – спросила я, припомнив телесериалы.

– Она жила одна, дружка не было, последний мелькнул в прошлом году и бросил ее.

– А может, она принимала в номерах клиентов без ведома работодателей?

Я потихоньку ввязалась в игру.

Он посмотрел на меня более внимательно, слегка удивленный.

– Мы в самом деле думали об этом. Это одно из направлений, в которых ведутся поиски. Изучаем ее образ жизни и все такое. Проблема в том, – продолжил Альварес, – что М.О. заставляет предположить, что это дело рук чертова психа… типа он вроде снова накрыл стол – если можно так выразиться.

– М.О.?

– Modus operandi, это латинское выражение. На нашем жаргоне: способ действий, – объяснил он мне, хмуря брови. – Согласно моей теории, каждый убивает на свой лад.

– Как это?

– Домашние преступления – убийства детей, родителей, убийства на почве ревности – обычно совершаются с помощью предметов или оружия, подвернувшихся под руку, все происходит грубо, быстро, под воздействием мгновенного импульса. Кровопролитие в приступе слепой ярости. В случае изнасилования и последующего убийства преступник по большей части совершает свое дело голыми руками – например, душит жертву, или наносит удар камнем, который валялся рядом, или пытается утопить… Здесь мы все еще имеем дело с убийством под воздействием импульса, внезапным, безрассудным. Что называется, руки чесались. Но тип, который прогуливается, прихватив специальную маску с кляпом, тип, который на протяжении нескольких часов истязает жертву с помощью какого-то лезвия вроде скальпеля, и при этом в мотеле, где довольно людно, никто ничего не заметил и не осталось никаких следов, это – как бы это выразиться – организованный преступник. А организованные убийцы зачастую являются рецидивистами. Убийство – их вторая натура, – заключил Альварес, допив залпом свой кофе.

Я подумала секунду.

– Вы хотите сказать, что все повторится?

– Это возможно. Все зависит от того, насколько в нем сильна тяга к убийству. И того времени, которое убийца отпустил себе на отдых.

– Время на… отдых? – повторила я.

Он склоняется ко мне, его черные глаза темны, как подземный туннель.

– Убийство для подобных помешанных типов дает своего рода эмоциональную и физическую разрядку, как инъекция наркотика. После они какое-то время сохраняют спокойствие до тех пор, пока не ощутят, что им необходима очередная доза. В данном случае – очередная доза свежей крови.

– Примерно как вампирам, – говорю я.

– Да, можно и так это представить, миф о вампире как аллегория серийного убийцы.

Я с удивлением гляжу на него. Не знала, что он употребляет подобные выражения. Обычно у полицейских довольно упрощенный словарь. «Убийца, значит, делает это, чтобы почувствовать, что он тоже что-то значит, это, значит, как наркота, ему надо, самец-вампир, значит». Но, стало быть, Рики Альварес все делает не так, как другие.

– Но разве не бывает, что убийство совершают из-за денег или из ревности и маскируют под садистское убийство? – Я решила расспросить его как следует.

– Неглупо, Россетти, неглупо, но такое случается крайне редко. Ведь надо быть закоренелым садистом, чтобы заживо резать женщину на куски, даже если она вам изменила или вы жаждете получить наследство. С другой стороны, в данном случае деньги как побудительная причина, кажется, исключены. Единственная обнадеживающая, в кавычках, гипотеза – это что Сандрина Манкевич наткнулась на умственно неполноценного, на психа, как вы говорите, или на наркомана на пике бреда.

Я кивнула, соглашаясь.

– В психиатрическом отделении у нас был тип, который убил жену ударом топора, так как считал, что она одержима дьяволом.

– Скрестим пальцы, чтобы это был просто сумасшедший. И будем надеяться, что если это он, то за ним присматривают. Мы пересмотрели все истории болезни в клиниках, чтобы отследить мании тех чокнутых, что были выписаны в последнее время.

Я дернулась при слове «чокнутый», его запрещено применять по отношению к психически больным. Он отметил это.

– Прошу прощения, я уродился неполиткорректным, – усмехнулся он. – Если под «сумасшедшим» подразумевать того, кто утратил разум, рассудок, здравый смысл, то да, наш убийца сумасшедший, и среди ваших пациентов таких немало!

Я вновь кивнула. В самом деле, я сама горазда приклеивать этикетки. Я несколько секунд поразмыслила над тем, что только что услышала. Меня поразила одна деталь.

– Вы говорили о лезвии, режущем как скальпель?

– Хм, понимаю, что это могло бы указывать на медика, но эти штуковины есть в свободной продаже, их можно купить по почте или в Интернете.

Это напомнило мне о мучившем меня вопросе:

– А она что, пользовалась Интернетом?

– Сандрина Манкевич? Но почему вы спрашиваете?

– А что, если кто-либо из тех, с кем она общалась в Сети, смог ее локализовать, я имею в виду, он мог на основе мэйл-адреса вычислить ее «физический» адрес или реально идентифицировать ее личность?

– А вы что, посещаете сайты знакомств? – ответил он вопросом на вопрос, погрозив пальцем перед моим носом. – Обычно анонимность гарантируется самой структурой Сети. Но всегда можно отыскать кого-нибудь. Черт, вы навели меня на мысль…

Он бросил взгляд на часы, обычные мужские часы, без украшений, квадратный посеребренный хронометр на черном кожаном ремешке.

– Ладно, мне пора.

Он поднялся.

– А вы будете в среду на прощальном ужине в честь профессора Вельда? – спросила я.

Он ухмыльнулся:

– А что я там забыл? Вы ведь знаете, Россетти, я работаю в другом месте.

Я уткнулась носом в чашку.

– Но может, придется сопровождать Селину… – лукаво добавил он, – если выкрою время. – И он скрылся в выкрашенном в зеленый коридоре быстрым шагом спешащего мужчины.

Ну вот! Конец серии «Мисс Эльвира ведет расследование».

Отшельнику пора возвращаться в свою бочку.

Я закончила втирать в ступни масло. Идет дождь, тяжелый, колкими каплями он строчит по листьям. Для земли это должно быть хорошо, ведь дождя не было уже два месяца. Прогноз сбывается, должно похолодать. Теперь дрожим, как на краю света… Раз в четыре или пять лет, бывает, выпадает снег. Это чудесно – пляж под снегом. Я уже так давно не бродила по пляжу. Из-за нехватки времени. Нет, будь честной, Эльвира, из-за нежелания. Нежелания вновь оказаться на этой громадной полосе песка, рядом со всеми этими людьми, которые глазеют на тебя, будто ты кусок говядины на лотке в мясной лавке. Ощущаешь каждый миллиметр своего целлюлита, свои жировые складки.

Ощущаешь, как ты неловок, нескладен.

Безобразен.

Я знаю, что не безобразна, но чувствую себя безобразной, если вы понимаете, о чем я. Пляж – это кошмар. Все эти взгляды. Ветер, воздух, кругом воздух, слишком много воздуха. Нет стен, на которые можно опереться, ничего, чтобы защитить себя. И этот песок, что проникает всюду, попадает в обувь, даже если идти осторожно, нет, правда, для меня пляж – одно из самых жутких развлечений.

Сверху по-прежнему доносится шум. Этот Любезник Стивен – да спит ли он взаправду? Или он грезит, просматривая порнушку, притащенную на хвосте?

Так, посмотрим почту. Я включаю свой Мак-Шу, такой беленький, он урчит под красной бархатной салфеткой.

…от [email protected]

– Привет! По-ПРЖН жива. ВСТР супермена. РСКЖу. Bacci.[7]

Katwoman7. Мы встретились в чате, чатились насчет новых электроэпиляторов. Возникла симпатия, она знает кучу трюков с окраской волос, обычно мы пишем друг другу всякие глупости, треплемся обо всем и ни о чем. Она шутница, эта Katwoman7. Говорит, что стала писать так после этих SMS-ок, но я думаю, что она просто не в ладах с орфографией. Ее зовут Синди. Она парикмахерша. В два счета наставляет мужу рога. Ага, надо сообщить ей название этой мази для улучшения кровообращения, с ногами у нее неважно, поскольку в салоне весь день приходится стоять. Похоже, это большой салон, и дела там идут на ура. Было бы забавно припереться как-нибудь туда подстричься инкогнито. Правда, она ишачит в четырехстах километрах отсюда. Дороговато для химической завивки. И потом, признаюсь, у меня нет ни малейшего желания знакомиться с ней – в реальной жизни. Иначе я давно бы отправила ей мой номер телефона, и, полагаю, она сделала бы то же самое. Но весь интерес состоит в том, чтобы поговорить о себе совершенно откровенно с абсолютно незнакомым человеком.