Библиотека - Дмитрий Сафонов

Ларек светился на темной улице, как путеводный маяк в ясную ночь. Юля зашла и закрыла за собой дверь: маленький колокольчик призывно звякнул, извещая о визите припозднившегося покупателя.

Из-за прилавка, уставленного пивом, соками и пластиковыми бутылками с минеральной водой, стремительно возник смешной паренек в клетчатой фланелевой рубахе. "Рубашка канадского лесоруба", – так называла Юля подобную одежду. Длинные волосы парня были забраны на затылке в толстый пучок. Дужка наушников охватывала голову, левый наушник сдвинут назад. Парень дергался и пританцовывал в такт музыке.

Он оглядел девушку с ног до головы, оценивающе прищурившись – так, словно это он собрался ее покупать.

Юля кротко потупила взор, затем повернула голову вправо, давая парню возможность оценить ее левый профиль (каждая женщина четко знает свой самый удачный ракурс); она словно не замечала, что полка с сигаретами все это время находилась прямо перед ней. Затем она повернулась к продавцу и посмотрела ему в глаза.

Парень был совсем молодым – скорее всего, ее ровесником. Но между девятнадцатью женскими годами и девятнадцатью мужскими существует большая разница: к этому времени девушка уже твердо знает, чего она хочет, тогда как парень только выходит на тропу войны с окружающим миром; и первые шаги чаще всего оказываются необдуманными, случайными.

– Пачку "Винстон суперлайтс", пожалуйста, – сказала Юля.

– Эй, а я тебя раньше не видел, – парнишка подмигнул. – Абитура, да? Какой факультет?

Юля нетерпеливо постучала пальцами по прилавку. Весь ее вид говорил: "Хватит болтать, занимайся своим делом. И побыстрее, детка". Но на парня это не действовало.

– Чего ты такая сердитая? А может, – он наклонился к ней, – ты просто боишься? Не бойся, если голова есть – поступишь.

Юля хотела сказать: "Я здесь проездом" или "Я приехала к подруге в гости", – ей почему-то казался унизительным тот факт, что она – обыкновенная "абитура". Но парнишка выглядел таким веселым и искренним, что она решила не обманывать его.

– Ох! – вздохнула Юля. – Послезавтра биология. Я и впрямь немного боюсь.

– Послезавтра? – он скорчил смешную гримасу, обдумывая что-то. – Это, значит, медицинский?

– Ну да.

– О! Да мы с тобой – коллеги. Я тоже на медицинском. Второй курс.

– Правда? – Юля взглянула на него уже по-другому. Сначала ей и в голову не могло придти, что этот щуплый парнишка с длинными волосами учится на врача. Ординаторы из ее родной больницы были такими высокими, солидными – словно родились со стетоскопами в мягких белых руках. А у этого все руки были в царапинах и заусенцах.

– Ну да! Говорю ж тебе – второй курс. Ну, то есть – перешел этим летом на второй. А в прошлом – был такой же, как ты. И тоже боялся. Не дрейфь. Биологию хорошо знаешь?

– Не очень, – честно призналась Юля.

– Знакомая история. Но ты не волнуйся – на самом деле ее никто хорошо не знает. Экзамен будет письменный – так?

– Ага.

– Четыре часа в твоем распоряжении. Выпускать в туалет начнут после второго часа, не раньше, – парень нахмурился и почесал тонким коротким пальцем лоб. – Ничего, что-нибудь придумаем!

– А ты что? – спросил он, словно до него только что дошел смысл сказанного Юлей, – куришь?

Он произнес это таким тоном, что Юля испугалась. Наверное, этот парень причислял курение к разряду смертных грехов – наравне с убийством и прелюбодейством.

– Нет, – не моргнув глазом, сказала Юля. – Я… соседка попросила. А я просто вышла прогуляться… Голова такая тяжелая, – она виновато улыбнулась, ругая себя за эту улыбку. "Ну чего ты врешь? Хочешь показаться лучше, чем есть на самом деле?".

– Смотри, – погрозил ей волосатик. – Ты видела на вскрытии легкие курящего человека?

– Не-а…

– У-у-у! Страшная штука! Все черные, из альвеол сочится смола… Ужас! Не приведи Господь! Как подумаю, что человек сам делает с собой такую гадость – прямо зло берет.

– А ты видел? Легкие курящего?

Женщины как-то очень быстро умеют подстраиваться; заполнять собой пустое пространство. Несколько минут назад Юля бы и не посмотрела на этого заморыша с пышным хаером, но после того, как узнала, что он, оказывается, второкурсник, да еще с медицинского… Парень словно прибавил в весе и вырос в ее глазах сантиметров на пятнадцать.

– Нет, – с вызовом ответил он. – Еще рано. Патологическая анатомия начнется в следующем году. Вот увижу – тогда, наверное, брошу, – ловким щелчком он выбил из пачки "Честерфильда" сигарету и картинно прикурил. – А ты что, решила, что я совсем уж квадратный? – он рассмеялся, обнажив мелкие острые зубы.

– Ага… А что это – "квадратный"? – Юлю тоже разбирал смех.

– Квадратный? Ну, такой… Квадратный, одним словом. С острыми углами. Тяжело с ним. Понимаешь?

– Ага! – теперь уже Юля смеялась в полный голос.

– Пива хочешь? Давай выпьем "Миллера". Почетное пиво, рекомендую.

– А что, никто не заметит?

– Почему не заметит? Сам скажу. Шеф вычтет из зарплаты, всего делов-то. Давай, угощаю.

Колокольчик над дверью звякнул. Вошел угрюмый детина с ранней плешью на голове.

– "Яву" золотую, – сказал детина, ссыпав в тарелку для денег горсть мелочи.

– Сей момент, – отозвался парнишка, метнул мелочь в кассу и, закрутив, бросил на прилавок пачку сигарет. – Ваша "Ява", сэр.

Детина, не глядя на него, сунул сигареты в карман. Он постоял несколько мгновений, уставившись тяжелым взглядом в линолеум с причудливым узором, и молча вышел.

– К вашим услугам, сэр, – крикнул ему вдогонку парнишка.

– С философского. Третьекур, – он заметил недоумение в Юлиных глазах и пояснил. – Третьекурсник. Видала, какая у него лысина? Думает много. Они все там, на философском, много думают.

– О чем?

– Да ни о чем. Если бы о чем-то, так уж, наверное, давно бы додумались. А так, – он презрительно усмехнулся и махнул рукой. – Есть ли жизнь на Марсе, да в чем смысл жизни… Ерунда. Вот ты, например, знаешь, в чем смысл жизни?

На эту тему Юля готова была беседовать долго. Нет, в чем смысл жизни, она, конечно, не знала. Зато она хорошо знала, в чем его нет. Но… Парень выступил на сцену, а ей отводилась роль восхищенной публики.

– Не знаю.

– И я тоже не знаю. Видишь, мы с тобой – два умных человека, и не знаем, в чем смысл жизни. А этот баран теряет последние волосы и думает за нас. Точнее, думает, что он думает за нас. А надо просто жить, вот и все. Просто жить – другого смысла нет, – он вытащил сигарету изо рта и пустил тонкую струйку дыма. – Ну так как насчет пива?

– С удовольствием.

Парнишка вытащил из холодильника две бутылки "Миллер лайтс" и быстро скрутил пробки.

– Люблю "Миллер" – пиво легкое и открывается легко, – он наполнил рот бледно-желтой пенящейся жидкостью, так, что его щеки раздулись, и потом с удовольствием проглотил. Отсалютовал девушке бутылкой. – Ваше здоровье, прекрасная незнакомка!

– Я не незнакомка. Меня зовут… – но парень перебил ее.

– Не торопись! Ни в коем случае не торопись. Прочувствуй момент: ты – прекрасная незнакомка, я – таинственный хозяин горного трактира. Снежная буря застала тебя в пути, и ты забрела на огонек. Сколько будет идти снег – ночь, неделю, месяц? Никто не знает. Нам некуда торопиться. Сначала надо присмотреться друг к другу. Согласна?

– Хорошо, – ответила Юля с лукавой улыбкой. Ей начинала нравиться эта игра. Она даже пожалела, что целый час слонялась по городу, хотя могла бы сразу зайти в ларек.

– Я вижу, – он перегнулся через прилавок и пристально посмотрел на ее ноги. – Что ты одета в дорожный костюм. Набойки на твоих горных ботинках давно стесались, а на нежных ладонях, – он взял ее руки и повернул ладонями вверх, – мозоли от альпенштока.

– Чего?

– Ледоруба, прекрасная, – с нарочитым придыханием сказал парнишка. – Такой молоток с острым клювом. Знающие люди говорят, что он хорошо входит в голову – только вытащить потом тяжело. Ну, да неважно – сезонные скидки на альпенштоки никого, кроме Троцкого, больше не интересуют. Даже таких прекрасных молодых леди, как вы. Не так ли, божественная?

Юля запуталась в его речах – при чем тут Троцкий? Ей было очень смешно. Наверное, виной тому наполовину выпитая бутылка пива? Или нет?

Она улыбнулась со сдержанным достоинством: эпитет "божественная" к тому обязывал. "А все-таки высоким ординаторам далеко до этого болтуна с конским хвостом на голове. У них только глупые амбиции, солидный вид да вялый член. Ах, нет: еще дешевенькие часы – подарок на долгую память. А этот – парень веселый", – подумала девушка.

– Вы привыкли все делать сами. Ваш папа, – он произнес это слово на французский манер, с ударением на последнем слоге, – был аферист и шулер международного класса. Он оставил вам огромное состояние и старушку-мать на руках.

"Недалеко от истины. Папашка действительно был аферист. А два младших брата – это ли не состояние? Ну, мать сама себя сделала старушкой – водка и не таких богатырей с ног валит. Пока все в точку".