Отпусти меня - Наталья Евгеньевна Шагаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, – сдержанно кивает Валерия, вновь утыкаясь в бумаги. Скольжу взглядом по ее чёрной туфле на шпильке, по ногам, обтянутым бежевым капроном, бедрам в строгой юбке. Что-то не так. Мне не нравится ее блузка. Ей не идет. Делает ее цвет лица бледнее.
– И блузку эту выкинь, – вновь двигаюсь к столу, включая компьютер.
– А с блузкой что не так? – скептически выгибает брови.
– Что не так? Встань! – откидывает бумаги, поднимается с места и подходит ко мне. Поднимаюсь, встаю вплотную, хватаю ее блузку на груди и в два рывка разрываю к чертовой матери. – Она порвана.
Сажусь назад за стол, открывая вкладки на мониторе.
– Мерзавец, – смеется Валерия, снимая с себя остатки блузки. Набирает номер своей помощницы, прося ее принести белую блузку.
Да, мы любовники. Почему именно Валерия? Все просто. Мне так удобно. Она всегда рядом, после секса мы можем обсудить дела. Вот такая удобная помощница. Очень грамотная, квалифицированная, с двумя высшими образованиями. Всегда под рукой и для работы, и для удовлетворения. Цинично? Да. Но весь мир строится на циниках и их законах. Чувство сострадания, любовь, жертвенность, милосердие только мешают. Самые лучшие врачи и правители – ценники. Это защитная реакция от чужой боли, сострадания и людских бед. Я мыслю более рационально и сохраняю холодный рассудок.
Валерия берет со стола папку и кидает мне на стол.
– В данный момент эта девушка – самая подходящая кандидатура, – воодушевленно заявляет она. Открываю папку, изучая фото Елизаветы.
– Чем подходящая? Внешностью серой мышки? – изучаю девушку. Ничего особенного. Она двух слов связать не может. Мышка с огромными, полными страха глазами.
– И этим тоже, – нервно выдаёт Валерия. – Молодая среднестатистическая мышка из рабоче-крестьянской семьи. Отец погиб, мать – педагог в сельской школе. Отличница. Честно работает, зарабатывая на учебу. Ни одного порочащего факта в биографии. То, что надо.
Откидываю биографию девушки. Тру лицо руками, посматривая на часы.
– И что я буду делать с этой сельской спортсменкой-комсомолкой? – невесело усмехаюсь. Устал. Только нянчиться с девчонкой мне не хватало. – По ней же видно, что она не сможет сыграть так, как нам нужно.
– А не надо ей ничего играть, – усмехается Валерия. – Очаруй ее, чтобы все выглядело правдоподобно.
– Смешно, – резко отталкиваюсь от стола, встаю с места, подхожу к окну и смотрю на город. – Я уже не помню, как это делается. Не было нужды, да и нет на это времени.
– Сплошной цинизм и никакой романтики. Мне всегда нравились в тебе эти качества. Но ради цели придется постараться. Она молода, невинна, неопытна, неискушённая. Не составит труда сделать так, чтобы она заглядывала тебе в рот.
– Я ведь потом ее сломаю. У таких обычно тонкая душевная организация. Что априори не про меня.
– Тебя это волнует?
– Нет. Я подумаю, – отодвигаю от себя папку. Маленькие мышки при встрече с хищником обычно не выживают. Хотя думать нечего. Валерия права. Если хочу правдоподобную легенду и чистую репутацию, моя псевдоневеста должна верить, что все это правда. Самая лучшая иллюзии – та, в которую вы верите сами.
Секретарша Виктории приносит ей блузку, стараясь не поднимать взгляд, и быстро убегает. В моей компании все принимают меня за тирана, а я не спешу развеивать эти слухи. Страх – движущая сила, которая несет за собой жесткую дисциплину.
– Не спеши одеваться, – говорю я и поднимаюсь с места. Валерия замирает, но через пару секунд до нее доходит, чего я хочу. – Ляг грудью на стол.
Валерия исполнительна и идеальна во всем. Не медлит, не задаёт вопросов, исполняет. Для меня это самая идеальная модель отношений. Не требуется тратить свое время и силы на ненужные ухаживания, растрачивая энергию на чувства и прочую романтическую чушь. И я очень ценю то, что Валерия разделяет мои предпочтения. Она карьеристка, и у неё тоже на все это ни времени, ни эмоций, ни желания. Идеальная правая рука и любовница в моем циничном мире.
Подхожу к Валерии, медленно снимаю пиджак, рассматривая ее. Не торопясь, закатываю рукава рубашки, наслаждаясь ее томлением. Селектор пиликает, и раздается голос моей секретарши:
– Роман Константинович, Марина на связи, говорит, это срочно.
– Соединяй!
Отхожу к столу, снимаю трубку. Это единственная женщина в моей жизни, которую я никогда не проигнорирую. Валерия начинает подниматься со стола. Ее раздражает, когда нас прерывает Марина. Но она достаточно умна, чтобы скрывать этот факт.
– Лежать! – велю ей, и она тут же прижимается щекой к столу. – Я слушаю, Марина. Что-то случилось? – голос сам по себе становится мягче…
Лиза
Все обошлось. Синяки не считаются. Вместо куртки я купила себе пальто. Строгое, бежевое, приталенное с поясом. Всегда такое хотела. Это была моя маленькая мечта. Мне вообще для счастья много не надо. Я могу получать удовольствие от вкусного мороженого или от новой кофточки. Несмотря на то, что моя семья не богата, я никогда никому не завидовала. Я равнодушна к украшениям. Мне достаточно маленьких серебряных «гвоздиков» в ушах. Остальные украшения мне мешают. Никогда не хотела шубу. Не понимаю, чем так привлекает женщин мех ни в чем не повинных животных. Однажды нашей соседке муж подарил белую шубу, так она разве что мусор в ней не выносила. И вот в один из зимних вечеров шубу с нее сняли в тёмном переулке. Хорошо хоть ей вреда не причинили, кроме страха и истерики ничего не произошло.
– Слава богу, ты вышла. Я думала, болезнь – это предлог больше не работать. Думала, тебе не понравилось, – говорит мне Ира. Ей очень хочется на выходной. Она и правда устала.
– Ну что я, маленькая, что ли, чтобы сбегать, ссылаясь на плохое самочувствие.
– Вроде выглядишь здоровой.
– Меня машина сбила, – естественно, я не рассказываю, какая именно машина. Ира округляет глаза. – Да ничего страшного, как видишь. Так, пара синяков.
Ира усмехается, внимательнее меня осматривая. А потом резко выпрямляется, прекращая улыбаться. Оглядываюсь и вижу Калинина, идущего к нам. Тоже расправляю плечи, чувствуя, как сердце сбивается с ритма. И чем ближе он к нам, тем сильнее потеют ладошки.
– Добрый день Роман Константинович, – выпаливает Ира. Калинин сдержанно ей кивает и задерживает свой взгляд на мне. И мне становится так неуютно под его стальным взглядом.
– Как вы себя чувствуете, Елизавета? – несмотря на то, что у мужчины доброжелательный и мягкий тон, глаза у него холодные до мурашек. Зачем он спрашивает? Я не хочу, чтобы об этом кто-то знал. Не хочу привлекать внимание.
– Спасибо, все хорошо, – выходит нервно, но я стараюсь держать себя в руках. Ира переводит на меня взгляд, но быстро скрывает свое недоумение.
– Вы обедали?
– Нет, – теряюсь еще больше.
– Тогда собирайтесь, расскажите мне о своём самочувствии за обедом в ресторане напротив.
И
