Девять с половиной идей - Антон Леонтьев

Следующие дни принесли тревогу, однако, по заверениям лучших врачей клиники, состояние Элеоноры быстро улучшалось.

– Мне кажется, – заметила доктор Розуэлл, миловидная китаянка, – что недели через две можно будет говорить о выписке.

Встречи со Стивеном пришлось временно прекратить, Оля понимала, что теперь ей надо быть с Клиффом, возможно, их отношения наладятся. Именно тогда она заметила пропажу своих кредитных карточек.

– Странно, – сказала она мужу. – Еще в начале года у меня исчезли две карточки, и теперь еще одна. Похоже, я становлюсь рассеянной.

– Ничего, – ответил ей Клифф. – Пустяки. Не беспокойся об этом.

Через несколько дней после того, как Элеонора попала в больницу, там произошло чрезвычайное происшествие.

– Вы слышали, – обратился к Оле и Клиффу Элвин, когда они приехали туда, – сегодня ночью на клинику было совершено нападение. Похитили в основном наркотики и какие-то токсичные вещества, но странно то, что многие из этих веществ полиция обнаружила недалеко отсюда, в мусорном баке.

– Сплошной вандализм, – заметила на это Кимберли. – Нью-Йорк скатывается все ниже и ниже. Когда мама выздоровеет, я хочу провести несколько дней подальше от Америки, где-нибудь…

– На Южном полюсе, дорогая? – спросил ее Элвин.

– Предпочту Бразилию, – ответила та, сверкая глазами.

Однако то, что случилось на следующий день, полностью изменило планы не только Кимберли, но и всего семейства Маккинзи. Оля прекрасно помнила, что произошло тем утром. Когда она приехала в клинику, чтобы узнать о самочувствии Элеоноры, медики были очень встревожены. Их нервозность передалась и Клиффу, пытавшемуся хоть что-то выяснить.

– Вам не стоит волноваться, – заверяла их доктор Розуэлл. – Просто непредвиденные осложнения, но это совершенно ничего не значит…

– Доктор, – отрывисто сказал ей Клифф, – я делаю взносы вашей клинике по миллиону долларов в год для того, чтобы вы предвидели абсолютно все. Надеюсь на ваш профессионализм.

– Дорогая, тебе нужно принять немного успокоительного, – сказала Кимберли, застав Ольгу в небольшом баре, прилегавшем к клинике. – Мы все на пределе. На, возьми. – И она протянула ей небольшой флакон.

– Что это такое? – с некоторым подозрением поинтересовалась Оля, так как знала, что в круг увлечений Кимберли входят и наркотики.

– Не волнуйся, безобидный транквилизатор, – рассмеялась та. – Бери, это действительно помогает…

Оля проглотила одну таблетку. И на самом деле, волнение, которое терзало ее, улеглось. Поднявшись наверх, к палате Элеоноры, она увидела, что обстановка остается по-прежнему тяжелой.

– Нет никаких известий, – сказал Клифф. Он был бледнее обычного, выглядел подавленным. – Мы будем молиться за нее.

Сама Оля никогда не верила в бога, хотя считала, что судьба существует. Именно судьба, неумолимая, равнодушная и не подвластная ничьим влияниям… Может быть, и то, что происходит сейчас, думала она, тоже является частью какого-то ужасного и непонятного спектакля, и его можно созерцать со стороны или принимать в нем непосредственное участие, но изменить или остановить – не в человеческих силах.

Она осталась одна в коридоре. Рядом никого не было. Оля чувствовала, что грядет нечто страшное. Она вздрогнула, когда почувствовала, что кто-то положил ей руку на плечо. Это был Элвин.

– Мне надо поговорить с тобой, – сказал он.

И, не дожидаясь согласия, взял ее руку.

– Ольга, ты должна знать, что я люблю тебя. Понимаю, это звучит нелепо, но я говорю правду. Я полюбил тебя с того самого дня, с той самой минуты, когда впервые увидел на том приеме. Ты была так одинока и осталась такой до сих пор. Ты думаешь, я тебе не подхожу? Чтобы быть с тобой, я согласен на все – и изменюсь, если ты захочешь этого…

– Эл, – ответила Оля, – мне кажется, что ты не совсем удачно выбрал момент. Здесь не место для такого серьезного разговора…

– Почему же! – воскликнул тот. Теперь она поняла, что он был не в себе, возможно, принял наркотики, так как его глаза неестественно блестели. – Именно сейчас ты должна сказать Клиффу, что не любишь его. По-моему, это ясно всем… Или ты думаешь, что я не смогу обеспечить тебя? У меня тоже имеется доля в «Центурионе», хотя Клифф распоряжается ею, как ему заблагорассудится. Разумеется, у меня нет его миллиардов, но все же… Зачем он нужен тебе, ответь… Нам вместе будет так хорошо, поверь…

Не получив ответа, он внимательно посмотрел на нее, а потом, вскочив, произнес:

– Теперь я понял, почему ты не соглашаешься. У тебя есть кто-то. Но я ведь лучше, много лучше… Бросай Клиффа, если не хочешь разводиться, то давай прямо сейчас убежим, скроемся, и нас никто никогда не найдет. Представь – солнечный остров, на котором живем только мы, небольшой дом, свобода и любовь. Я буду писать картины, а ты станешь моей музой…

Оля не успела ответить ему, как появилась Кимберли. Несмотря на то, что та минуту назад покинула маленькую часовню при клинике, она выглядела какой-то слишком радостной. Увидев ее, Элвин отошел в сторону, только прошептав:

– Запомни, сказать «да» никогда не поздно…

Через несколько мгновений появилась доктор Розуэлл. Она была смущена, и, едва начала свою речь, как Кимберли закричала:

– Я поняла, ее больше нет…

Врач, отведя глаза в сторону, сказала:

– Мы сделали все, что могли, но слишком нетипичные явления, видимо, из-за осложнений… Отказало сердце… К сожалению, миссис Элеонора Маккинзи скончалась три минуты назад. Примите мои искренние соболезнования…

Именно Оля спустилась вниз, чтобы сообщить эту новость Клиффу. Он был в баре, пил кофе одну чашку за другой. Ольга никогда не видела, чтобы он курил, но теперь Клифф нервно мял в руке пачку сигарет.

– Ну что, есть новости? – спросил он, как только Оля приблизилась к столику.

– Клифф, – произнесла она. – Только что сообщили, что твоя мама… умерла…

– Что ты сказала? – переспросил он обыденным тоном. Однако его рука вцепилась в чашку так, что Оля испугалась, как бы он не раздавил ее.

– Клифф, к сожалению, это так. Она умерла…

Тот день был очень тяжелым для нее. Оля понимала, что Клифф переживает, что смерть матери, которую он очень любил, была ударом для него, но в душе она ощущала, что это… Это только к лучшему.

Чтобы не выделяться среди других, Ольге пришлось скорбеть по женщине, к которой она не испытывала ни малейшей симпатии.

– Бедная Элеонора, – только и повторяла она. – Какая потеря для нас.

Похороны были чрезвычайно скромными, несмотря на ажиотаж прессы, которая почему-то стала муссировать слух, что смерть матери одного из богатейших людей страны скоропостижная и подозрительная. Присутствовали только ближайшие родственники. Теперь Ольга стала равноправным членом клана Маккинзи. Пути назад не было, тот единственный шаткий мостик надежды, который соединял ее и Стивена, рухнул в пропасть.

– Милая, когда мы встретимся вновь? – спросил Стивен, позвонив ей. – Я понимаю, ты должна быть с мужем, но я просто не могу без тебя.

– Еще несколько дней, Стив, – отвечала ему Оля. – Клиффу сейчас тяжело, и я буду рядом с ним…

Она должна быть с мужем. Но это оказалось так же напрасно, как и попытки вновь сблизиться друг с другом. Сначала Оля решила, что все налаживается, но вскоре она убедилась, что Клифф по-прежнему предпочитает ее обществу общество молодых девчонок.

Он шептал ей слова любви, говорил, что ему очень тяжело, а буквально через день Оля узнавала, что никакого совещания, на котором он якобы остался допоздна, не было. Так долго продолжаться не могло.

– Кажется, нам пора прояснить ситуацию, – предложил сам Клифф.

Это произошло всего через неделю после смерти его матери. Если первые дни были для него тяжелыми, то потом он чрезвычайно быстро пришел в себя. Оля подозревала, что мать, властная женщина, имевшая на него безграничное влияние, была тем человеком, который мог обуздать его, остановить. Теперь же Клифф чувствовал, что он может делать все, что угодно.

– Я тебя слушаю, – сказала Оля. Посмотрев на часы, она увидела, что уже около двух ночи. Время для серьезного разговора не самое лучшее, но что поделаешь…

– Мне кажется, – проговорил Клифф, – что наш брак не был ошибкой. Ты именно та женщина, на которой я хотел жениться…

– Приятно слышать, дорогой, – произнесла Оля с некоторым сарказмом. Ей стало ясно, что это только прелюдия, дальше он скажет другие слова. Так и произошло.

– Но ты понимаешь, – продолжил он, – понимаешь, что мы слишком разные… У каждого из нас есть свои интересы, свои увлечения и тайные страсти… Мне кажется, я по-прежнему люблю тебя, но это уже не то, что было тогда, в Лондоне… Не думай, что я предлагаю тебе что-то циничное или аморальное, но я считаю, что какое-то время нам лучше жить отдельно. Я повторяю, ты меня полностью устраиваешь, я могу положиться на тебя, ты работаешь в моем концерне, но все же…