Идеальное совпадение - Кэнди Стайнер

До Мэйвен у меня не возникало проблем с концентрацией внимания. Неважно, сколько девушек вешались на меня до и после игр, – на льду важен был только хоккей.

Но когда Мэйвен стояла в тоннеле для выхода игроков, невозможно было не обращать на нее внимания.

Я почувствовал на себе ее взгляд, ее улыбку, как будто сам улыбался. Я буквально видел перед глазами, как ее губы медленно растягиваются в улыбке, словно она хочет сдержать ее, но не может. Я мог бы закрыть глаза и увидеть Мэйвен, почувствовать ее пульс под своей ладонью так же реалистично, как клюшку, которую сейчас держал в руках.

Она прочно обосновалась в моем сердце.

А это та еще хренова проблема, учитывая, чего хотела Мэйвен.

Когда в конце игры мы делали круг почета, меня охватило небывалое оцепенение. Мы были на высоте. Я был на высоте.

Но все равно я чувствовал себя человеком, стоявшим на вершине холма и смотревшим, как приземляется торнадо. Я знал, что оно несется прямо на меня, и не мог пошевелить ногами.

Когда после церемонии награждения звезд матча я вернулся в раздевалку, Мэйвен смеялась, но посмотрела на меня с другого конца комнаты. Она улыбнулась, и ее шаловливый взгляд пробудил мое тело к жизни.

Да если я даже двадцать раз в день буду трахать эту девушку – мне все равно мало.

– Ну что, в «Бумер»? – спросила она, когда я подошел к ним с Картером.

Надеюсь, моя улыбка была более убедительной, чем показалось.

– Конечно. Только хочу сбегать наверх и немного покрутить педали. Ноги напряжены.

Она кивнула и еле заметно ухмыльнулась, а потом протянула руку и коснулась большим пальцем моей брови. На ней осталось немного засохшей крови от драки.

– Ты так завелся – что он такого сказал?

Я пожал плечами.

– Ничего. Просто подраться захотелось.

Она посмотрела на меня так, словно не поверила, но промолчала.

– Пойду переоденусь. Напишешь, когда закончишь?

Я кивнул, и тогда Мэйвен вышла из раздевалки, а я смотрел ей вслед, чувствуя, как давит в груди.

Отвернувшись к шкафчику, чтобы переодеться, я увидел, что на меня пялится Уилл Перри.

Он ни слова не произнес, но направился за мной, когда я пошел наверх и поднялся в спортзал команды. Уилл молча залез на стоящий рядом велотренажер, и какое-то время в зале было слышно только жужжание работающих тренажеров.

Но уже вскоре Уилл спросил:

– И когда ты планируешь ей признаться?

Пот застилал глаза, дышать было трудно.

– Не начинай.

Он покачал головой, выпрямился и замедлил темп. Уилл смотрел на меня в зеркале, но я стал быстрее крутить педали. Чувствуя на себе его взгляд, я активнее работал ногами, пока не выбился из сил. Ругнувшись, я выпрямился, сев в той же позе, что и Уилл. Потом стащил с ручки полотенце, промокнул им лицо, перекинул через плечо, а потом снова взялся за ручки. Я уставился на побелевшие костяшки пальцев, а Уилл тем временем не сводил с меня взгляда.

– Ты ее любишь.

Тяжело вздохнув, я закрыл глаза.

– Ты не обязан это признавать, – продолжил он. – Я сам вижу.

Я нахмурился и, повернувшись, с удивлением увидел на его обычно угрюмом лице легкую горечь. Не было необходимости пояснять – я и так знал, что печаль в глазах Уилла вызвали мысли о скончавшейся жене.

Я вздохнул, снова сел прямо и скрестил руки на груди.

– Я схожу с ума.

– Пугает, не правда ли?

Я рассмеялся, но больше ничего не сказал.

– Вы…

– Трахаемся каждую свободную минуту? Да.

Уилл ухмыльнулся и потер рот рукой.

– Я не это хотел сказать, но рад знать. – Он на мгновение замолчал, потом добавил: – Так что случилось?

Хотел бы я сказать «ничего», но бесполезно, потому как Уилл и без слов меня понял, раз пошел сюда.

– Не знаю, – признался я. – Мы отлично проводим время. Она… Боже, она потрясающая! Забавная. Умная. Чертовски упрямая. Эта женщина каждый день меня поражает.

– Мне она нравится.

Я кивнул.

– Тогда, опять же, в чем проблема?

Я сглотнул.

– Проблема в том, что ты, возможно, прав. – Я перевел взгляд на Уилла. – Думаю, я ее люблю.

Произнести эти слова вслух все равно, что вонзить себе в грудь тупой ржавый нож. Я почувствовал, как воздух выходит из меня, и уставился на свои кроссовки.

– Когда ты ей признаешься?

– Никогда.

Он сжал зубы.

– Не будь идиотом.

– Она этого не хочет, – сказал я. – Она не хочет… меня. – От этих слов нож вонзился еще глубже. – Мы просто получаем удовольствие – друзья с привилегиями, без каких-либо ожиданий.

– Боже милостивый, да почему? – поморщился Уилл. – Только не говори, что это ты придумал.

– Черт, нет! – выпалил я. – Не знаю, просто как-то так случилось. Когда мы переспали в первый раз, она сказала, что больше между нами ничего не будет. Но не прошло и двух недель, как мы снова переспали, и тогда она изложила эти, не знаю, правила, что ли.

Уилл молчал так долго, что я повернулся к нему и увидел, что друг уставился на меня, как на придурка.

– Что?

– Просто пытаюсь понять: ты и правда такой идиот?

– Она не хочет большего. Сама так сказала. Просто хочет, чтобы мы наслаждались оставшимся у нас временем, а потом… – Я не хотел заканчивать предложение.

– И ты не пытался ее переубедить?

– Конечно, нет, – быстро сказал я.

– Кретин.

Я смерил его свирепым взглядом.

– А что я должен сделать? Сказать Мэйвен, что мне плевать, чего хочет она, что я не уважаю ее границы и хочу быть тем, кто всем заправляет? – Я продолжил, прежде чем Уилл успел возразить: – Ей разбил сердце богатый спортсмен, тот еще ублюдок, а меня она относит к той же категории. – Я стиснул зубы. – Я понял это по ее взгляду, когда она сказала, что хочет лишь этого небольшого соглашения.

– Кто это был?

– Не знаю. Какой-то слабак-гольфист.

Уилл поморщился.

– Держу пари, я мог бы его одолеть.

– У тебя слабый замах, Папаша Пи, – наклонив голову набок, сказал я. – А вот я – легко!

Он фыркнул.

– Значит, этот парень ее бросил?

Я сжал руки в кулак.

– Мэйвен считает, если мы слишком увлечемся, я разобью ей сердце, как он.

– А ты разобьешь?

Я промолчал, потому как правда заключалась в том, что сам не знал.

Я не мог дать ей обещания, когда у меня был всего лишь первый сезон в лиге, и я понятия не имел, что будет дальше. Если моя карьера пойдет в гору, как мы это переживем? Она поедет