Контрабанда - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Таможня показалась мне странной и ужасно несовременной — длинная, в пару километров рельса в космосе, вдоль которой выстроилась очередь кораблей и каталась катается крохотная вагонетка.

Папаша волновался. Он даже переоделся из рабочей униформы в парадную — коричневый пиджак с красным галстуком. Арсен вырядился в свою любимую застиранную пижаму с пальмами. А Галина… Галина вышла в длинном обтягивающем платье в пол, которое ни разу до этого не доставала. У меня даже волосы на руках встали дыбом.

После короткого диалога с диспетчером и стыковки, шлюзовая камера открылась. В свете фонарей мы ожидали разглядеть строгий силуэт шеренги силовиков с автоматами, взявших в оцепление корабль, или фанатиков в длинных балахонах. Но вошли двое: первым шёл среднего роста молодой темнокожий паренёк в чёрно-синей спецовке с маленькой шарпо-пушкой и огромными, в полтора плеча полу-голографическими погонами. Вторым вышел, опираясь на тросточку, дедушка, которого мы позже вспоминали не иначе как «тот пожилой профессор ботаники». Лысина, небольшая сутулость и чёрная толстовка с кое-как нашитой гербовой голограммой — единственное напоминание о его должности.

— Фу-х, фу-х, как пахнет, — замахал он свободной рукой, в которой была книжица. — Рыбу везёте?

— Да. Ближневосточный карась из Енисея, новогодний улов.

Таможенник угрюмо посмотрел на папашу исподлобья слезящимся левым глазом.

— Вы мне голову не морочьте. Это минтай. Протухший. Я тут тридцать лет! Тридцать лет я на этой таможне! Вы что, думаете, что я не пойму, зачем вы весь корабль, это самое, рыбой…

Таможенник повернулся и зачем-то потыкал пальцем в дермантиновый утеплитель шлюзового отсека.

— Провоняли? — зачем-то подсказал я и тут же получил затрещину от отца.

— Ага. Зачем вы весь корабль рыбой провоняли? Василий, сходи в трюм, проверь.

Мы замерли в ожидании.

Глава 25

Самораспаковывающийся чайник

Коробки с чаем были к тому времени раскурочены и распределены везде — в стеллажах с барахлом, в секретных складах, под рыбой, в герметичных чехлах внутри гермодверей, под внутренней обшивкой трюма, в системе фильтрации воды — в общем, всего около двадцати тайников.

Внизу какое-то время слышался шум раскидываемых коробок, короткие матерки, затем, наконец, послышался голос солдата:

— Ого, ничего себе! Смотрите, господин инспектор, что они спрятали!

— Лл-я, — зачем-то тихо сказала Галина.

Обратно приковыляли двое — Василий тащил неумело упирающегося Ильича, спрятавшегося в привычном своём укрытии в мусорной куче.

— Так-так… Укрываете роботов? Вы знаете, что вам на родине грозит! У нас с вами договор, между прочим, на выдачу роботов…

— Постойте! — воскликнул папаша. — Какой такой договор? Какая родина! Мы из Республики Свободный Челябинск!

— Так, — опешил дедушка. — Как из республики? Это же семьдесят седьмое место?

— Семьдесят восьмое, — отвёл глаза солдат.

— Ба! Челябинцы! Что ж вы сразу не сказали? — тут он перешёл на заговорщический шёпот. — У меня прадедушка служил у Банина в личной гвардии, да. Только потом перешёл в немилость, в общем… кхм, да. Получается, семьдесят седьмое пропустили, ох, они же нас ждут! Так, говорите прямо, чего везёте? Вижу же, что контрабандисты, иначе нахрена вы пёрлись в такую даль. Антиматерию? Нет, ага. Трансплутониевые? Нет, верю. Уран?

— У-уран, — сказал Арсен. — Незадекларированный. На станции купили. И дефлюцинат.

— Так, ну что вы, как дети малые, — дедушка раздражённо оторвал бумажку и начеркал на ней какие-то каракули. — Дефлюцинат можно, за уран левый штраф — пять гривен… Или сколько у вас его? Давайте запишем, что в особо крупном — корабль же большой, так? — поэтому сорок гривен. Робота — десять… нет, двенадцать. Всё. Платить в Мурманске на любой орбиталке, у меня платёжных средств нет. Василий, пошли дальше.

Они уковыляли, а мы продолжали некоторое время стоять в недоумении, пока отец снова не заорал привычным тоном:

— Волчка звать! Упряжи захват! Диспетчеру звони!

Получена премия: 13,5 трудочасов (активное и успешное участие в досмотре таможни)

Накоплено трудочасов: 15 525,5

Скорей бы вернуться домой и потратить уже своё богатство, думалось мне. Я запросто мог взять себе небольшой катерок, гектар земли где-нибудь в новых районах либо небольшую армию роботов. Но вернуться бы ещё обратно целыми…

* * *

С Галиной по прежнему не клеилось. Определённой тревоги добавлял тот факт, что у нас на борту находился ещё один конкурент, про существование которого мы порой забывали. Столетний реликт, который пребывал в воздержании ещё дольше, чем я, и который выглядел на тридцать. Впрочем, тревога несколько улеглась, когда их с Галиной познакомили. Порфирием их познакомили только на второй неделе. Помню, как мы вместе с Арсеном подвели к люку, откинули и показали.

— Вот. Ему сто тридцать пять лет. Живой реликт! — сказал Арсен.

Порфирий сидел за игровой консолью в одних трусах и огромных старинных наушниках — неизвестно, где он их откопал? Мы думали, что Цсофика забрала все вещи. Наше присутствие он заметил не сразу.

— О, у нас есть прекрасные дамы! Пардон, но я в неглеже.

— Что такое «неглеже»? И пардон, — нахмурилась Галина. — Странный у него язык.

— Понятия не имею. Хочешь — спустись туда вниз, спроси его, — сказал Арсен и коротко хохотнул.

— Ну нет. Выглядит, как если бы захотели сбросить меня в яму к чудовищу, — сказала Галя, поднялась и ушла с «балкона».

Порфирий Арчибальдович за весь рейс изъявлял желание покинуть свою каюту всего раз пять, не больше. Мы, разумеется, соглашались — что мы, звери, что ли? К тому же, лишняя компания не помешала бы. Вместе играли в настолки, пили чай и расспрашивали про былые подвиги. Многого он не рассказывал — скорее какие-то смешные истории про Франтишека и Ярмолку, которые казались, скорее, какими-то нелепыми сказочными персонажами, нежели реальными бандюганами. Мне даже захотелось найти их родственников — или их самих, вдруг они ещё живы.

С Галиной он практически не пересекался, лишь один раз позволил себе пошлые высказывания вроде «я вижу ангела, упавшего с небес» и «вашему тестю зять не нужен». Всё оставшееся время он сидел в подвале и играл в десятки видеоигр, оставшихся на консоли Цсофики.

— Представляете!!! Вышли «золотые драконы» — тридцать пять! И «Тайные пещеры» — сорок! И «Узурпатор-эксплуататор» — тридцать восемь. Я ещё в четвёртые играл.

Как мало, оказывается, нужно для счастья столетнему «старику».

* * *

В предварительно захваченном каталоге «Пятьсот самых