Таинственные земли - Дэйв Дункан

Они достигли цивилизованного мира. Здесь вор очутился в своей стихии.

Заросли сахарного тростника сменились убранными полями, а те уступили место грязной жиже, в которой выращивали рис, и затем – ветхим лачугам и крошечным огородам, засаженным овощами. Достигнув вершины холма, путники наконец узрели Мильфлер, сбегающий к морю Подновленные оборонительные сооружения города, предназначенные, чтобы защищать его от чудовищ и охотников за головами, оказались не более чем подгнившим частоколом, наполовину утонувшим в зарослях бурьяна. Ворота неуклюже обвисли на проржавевших петлях. Сторожка у ворот выглядела так, словно в ней бывали лишь бродяги, и даже с помощью дальновидения Рэпу не удалось обнаружить никаких следов волшебного поля, подобного тому, что окружало замок в Краснегаре. Он сделал вывод, что магическая зашита вокруг города не более реальна, чем опасности, от которых она призвана оберегать горожан, – еще один кусочек тайн собственной мозаики Феерии, которая так интриговала Тинала.

За частоколом Рэп увидел многочисленные деревья, небольшие домишки, кустарник – и людей. Он бросил жадный взгляд на далекие синие воды и корабли под прикрытием скал. Местами мыс был каменистым, но пестрел травой, цветами и деревьями, а рассеянные по нему строения казались крупнее, чем Рэпу доводилось видеть на материке. Но вскоре ему пришлось углубиться в лабиринт улиц города и затеряться среди толпы.

Когда-то давно Андор пытался описать ему Мильфлер – когда они сидели на грязном чердаке, в субарктическом Краснегаре. «Жалкий городишко, как ночная рубаха скупца». – утверждал Андор. За прошедшие несколько недель Тинал тоже пытался истолковать воспоминания на свой лад. «Дыра, застроенная собачьими конурами». Но ни один из них не подготовил Рэпа к реальности. Ему еще никогда не доводилось видеть города, и его попытки представить себе Краснегар обширным и цветущим не приносили пользы.

Мильфлер, несомненно, процветал. Утром прошел дождь, повсюду поблескивала пол солнцем яркая тропическая зелень, наполняя воздух одурманивающими запахами цветов и гнили. Узкие улочки были не вымощены, ничем не огорожены, они вились между домами, как звериные тропы, от грязи под жарким солнцем шел пар, а деревьев, как те, что росли на них, Рэп никогда не видывал даже во сне. Это были не кряжистые, угрюмые таежные ели и не джунгли, которые путники недавно покинули. Навесы ветвей вздымались высоко над головами, были прозрачны, как кружево, скорее походили на облака пыли, чем на листву, и солнце беспрепятственно проникало сквозь них. Под порывами ветра ветки плясали, точно тучи комаров, не заслоняя неба. Рэп уже знал, как выглядят пальмы, но Тинал беспечно болтал об акациях, эвкалиптах и других растениях со странными названиями, хотя и не знал точно, каковы они на вид.

А чуть ниже деревьев расположилась более темная мешанина кустов, лиан и цветов, в которых тонули дома. Дома большей частью были маленькими, немногим больше, чем хижины в лесной деревне, выстроенными из досок, прутьев и дранки. Рэп видел жалкие развалины, гниющие рядом с новыми постройками. Если Мильфлер и был старым, то вместе с тем он оставался вечно новым. Рэпу казалось, что странная игра света или сладкие ароматы в воздухе придают ему особое очарование, словно омывая чистым и мощным волшебством.

Рэп уже забыл, что такое толпа. Чаще всего навстречу попадались импы, но они были закутаны в балахоны или набедренные повязки таких ярких расцветок, что те соперничали даже с вездесущими цветами. Кругом бормотали на знакомом языке с причудливым акцентом, тащили таинственные ноши, гнали ослов, запряженных в повозки, а за ними бежала хохочущая ребятня, разбрызгивая грязь.

Скорее всего, Рэп был бы ошеломлен всей этой суетой, даже если бы не владел дальновидением. Дальновидение в толпе, да еще в незнакомом городе, окончательно сбило его с толку. Рэп забыл, что ему следует держать голову опущенной, чтобы скрыть татуировки; забыл о том, что гоблина могут заметить и счесть врагом. Он смутно сознавал: что-то не так, его внутренний голос выкрикивал предупреждения о том, что Рэпу следовало давно заметить и встревожиться, но не успевал он задуматься, как снова отвлекался. Мысленно он заглядывал внутрь домов – бегло, как осматривал их снаружи; видел людей вдалеке так же отчетливо, как поблизости, – и ничего не понимал.

Он чувствовал, что Маленький Цыпленок держит его за руку и ведет сквозь беспорядочные орды людей – казалось, тысячи незнакомцев спешат сразу во все стороны, мелькают разноцветные одежды, слышатся многочисленные обрывки фраз. Рэп лишь смутно осознавал, что он и его спутники достигли, базара – грязной площади, заставленной лотками и столами, товаром и переполненной людьми – множеством людей.

Здесь были не только импы: мелькали карлики и гномы совсем рядом прошел юноша с золотистой кожей – Рэп догадался, что это эльф, – а затем пара светловолосых, голубоглазых джотуннов – конечно, матросы. Чуть поодаль, на углу улицы, взбегающей на пологий холм, стояли две женщины, увлеченные разговором. Обе держали на руках младенцев и принадлежали к фавнам. Как мать Рэпа. Как он сам. Впервые в жизни он не чувствовал себя уродцем и чужаком.

А на прилавках громоздились рулоны тканей, груды овощей, блестящие горшки и расписные вазы, соломенные сандалии, даже книги и… Ясновидение подсказывало, что и впереди люди, звуки, краски, люди, краски…

Наконец Маленький Цыпленок схватил Рэпа за плечи и встряхнул его так, что у того застучали зубы.

– Что такое?

Оказалось, что они уже давно выбрались из толпы и теперь бредут по заросшей сорняками улочке, которая вилась между колючими густыми кустами, спускаясь к морю. Рэп никак не мог отвлечься от людей. Он не помнил, когда они покинули базар.

– С тобой все в порядке? – осведомился Тинал. Рэп точно вынырнул из воды.

– Да… ого! – Он потер шею и сердито взглянул на гоблина. – Зачем тебе это понадобилось?

Маленький Цыпленок усмехнулся ему в лицо:

– Ты спал. Не отвечал.

Охнув. Рэп поспешил овладеть собственными мыслями, прежде чем они вновь ускользнут в толпу на вершине холма. Должно быть, он долго пробыл в трансе, прошел через весь город, ничего не заметив, ибо базар располагался в седловине, там, где холмистый мыс соединялся с большой землей, разделяя надвое залив.

– Держи-ка! – Тинат бросил Рэпу небольшой кожаный мешочек, в котором что-то звякнуло. Ремешок мешочка был перерезан. – И вот это. – Он добавил свернутую ткань.

– Постой! – Воспоминания нахлынули мощным потоком – воспоминания о предостережениях внутреннего голоса, о неладном…