Подкидыш для депутата. Выбор сердца (СИ) - Лесневская Вероника

Даю им минут пять на «знакомство». Когда возвращаюсь, замираю у двери, потому что слышу чересчур оживленную беседу.

— Кобылин заставил Катюшу переписать на него все в обмен на развод. У нее действительно выбора не было. Самой ей не нужны были эти объекты, деньги — ничего, — доносится заговорщический шепот мамы. — Мы с отцом виноваты, не разглядели, какому подлецу дочь доверили. Познакомили их, настояли на браке. А Катюше пришлось за наши ошибки расплачиваться. Ну, и тебе задно. Зато теперь у нее Машенька есть, — слышу характерный «чмок», — и скоро будет еще малыш. И… муж? — повышает голос.

Вздыхаю протяжно: быстро же они с Димой общий язык нашли. Мама сейчас все ему расскажет, я-то ее знаю.

— Муж, — охотно отзывается Дима. — Мы уже расписаны.

Задерживаю дыхание и мысленно роюсь в чертогах своей памяти. Расписаны? Мы вроде только планировали, но даже документы не подали еще. Или Дима воспользовался связями? Втайне от меня? Вот же нахал! Просто неисправим!

Ловлю себя на мысли, что совсем не обижаюсь. Наоборот, улыбаюсь, как глупышка.

Муж…

— Скажите, а где сейчас этот Кобылин, чем занимается? — настораживает меня вопрос Щукина.

Он же не собирается мстить? Нет, только не это! У Димы и так сейчас проблем выше крыши. Нельзя ему рисковать!

Хочу прервать их разговор, но мама успевает выдать информацию. Болтун — находка для шпиона!

— Я слышала, он возобновил бизнес. Вновь открыл клубы, развивать пытается. Тьху, гад такой, — ругается мама, в ответ на что Машенька звонко хохочет.

— Бизнес, значит, — довольно тянет Дима, а мне не нравится его тон. — Самое время ему «помочь», — хмыкает многозначительно.

Не выдержав, подхожу к ним. Оба мгновенно затихают, не желая при мне обсуждать Кобылина. Недовольно складываю руки на груди, демонстрируя свою готовность к бою. Однако Дима лишь усмехается по-доброму. Непробиваемый мужчина!

— Ди-им, пообещай не мстить ему, — говорю, не вдаваясь в объяснения.

— Я не буду обещать того, чего не смогу выполнить, — нахально выдает муж. — Иди ко мне, — проводит рукой по дивану.

Хмуро смотрю на Щукина, потом на маму. Принимаю решение не устраивать при ней скандалов. Вздохнув, устраиваюсь рядом с мужем, не забывая одарить его предупреждающим взглядом. В ответ — лишь тихий смешок и невесомый поцелуй в висок.

— Ты нормально себя чувствуешь? — интересуется Дима.

— Да, — поспешно киваю.

Догадываюсь, что он имеет ввиду мой токсикоз. За неделю, которую мы с Димой провели вместе, я не на шутку напугала его «прелестями» беременности.

— Точно? — надоверчиво прищуривается.

— Точно! Меня не тошнит, правда, — улыбаюсь я, оттаивая от его заботы. — Вот…

В подтверждение своих слов беру со стола канапе с сыром — и отправляю его в рот. Дима заметно расслабляется, обнимает меня за плечи и целует в щеку.

Тем временем Машенька вырывается из рук мамы, вынуждает ту отпустить ее. Стоит ей коснуться ножками пола, как она делает несколько самостоятельных шагов в нашем с Димой направлении. Впервые без опоры. Сама.

Пока мы оба теряемся, мама гордо, со знанием дела опускается на корточки рядом с Машей и проводит ребром ладони между ее ножек. «Разрезает путы»…

— Кхм… — изгибает бровь Дима.

— Сложно объяснить, так надо. Примета, — смеюсь я, хотя сама в подобные глупости не верю.

Вместе мы приближаемся к Машеньке и садимся прямо на ковер рядом с ней. Увидев нас, она пытается подойти, но вместо этого плюхается на пол. Ожидаю, что малышка расплачется, спешу упокоить ее, а она вдруг заходится звонким хохотом.

Беру Машу на руки, усаживая себе на колени, чмокаю пухлые щечки. Чувствую нежный поцелуй в затылок и слышу тихое: «Люблю вас, котята».

Глава 4

Несколько дней спустя

Дмитрий

Вечно можно смотреть на огонь, воду… И на то, как спецслужбы опечатывают клуб подонка Кобылина. С ним расправиться оказалось проще, чем я думал.

Пару дней назад я натравил на злосчастные объекты всевозможные проверки. Им даже напрягаться не пришлось, ведь, как оказалось, урода ничему жизнь не учит. После всего случившегося, пережив рейдерский захват, Кобылин додумался опять открыть казино и почти не старался утаить незаконную деятельность. Глупость или смелость? Не знаю. Главное, он сам подставился, словно умоляя поймать его. И я не упустил удачной возможности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Так что сегодня к Кобылину «неожиданно» нагрянули «маски-шоу». На этот раз он потеряет не только бизнес, но и свободу. Я позабочусь, чтобы он как можно дольше не попадался мне на глаза. И не нес никакой угрозы моим девочкам. Мало ли что уроду в больную голову могло бы взбрести. А так… будет занят.

— Дмитрий Николаевич, можно ваш комментарий? — отвлекает меня тонкий голосок.

В следующую секунду несколько микрофонов и диктофонов тычутся чуть ли не мне в нос. Отмахиваюсь, как от кусачих мошек, и обреченно осматриваю команду журналистов. Вооружены и опасны, готовы ринуться в бой за информацией.

Вот не люблю их, но при этом уважаю. Я ведь не говорил никому об этой операции: мне не нужен пиар. Моя цель иная. И все-таки пресса как-то пронюхала.

— Обойдемся без этого сегодня, — улыбаюсь доброжелательно, но спешу отойти в сторону. — Я здесь по другому поводу, — ехидно ухмыляюсь.

Замечаю, что из клуба выводят Кобылина. Непроизвольно направляюсь к нему. Мне стоит колоссальных усилий держать себя в руках, чтобы не размазать подонка по асфальту. Вспоминаю моего котенка, прокручиваю в голове все, что она рассказала, — и закипаю.

Но ничего не предпринимаю. Опять же ради Кати. Она просила быть осторожным и беречь свою репутацию. И я держусь до последнего.

Детонатором взрыва становится сам же Кобылин.

— Опять ты, — нахально обращается ко мне этот урод. — Мстишь мне за нее? — смеется мерзко. — Нашел, за кого мстить. Я же пробовал, ничего там такого…

Договорить у него не получается. Сложно общаться, когда у тебя разбит нос. И губа.

Третий мой удар приходится аккурат в скулу, оставляя Кобылину на память внушительную гематому.

Хрен с ней, с репутацией!

— Ну, Дмитрий Николаевич, — укоризненно тянет начальник группы захвата, но меня не останавливает. Не решается.

Я успеваю разукрасить мерзкую морду Кобылина, получая от процесса какое-то больное удовлетворение. Отдышавшись, хватаю подонка за грудки и встряхиваю. Разумом понимаю: надо остановиться, — но эмоции сильнее меня.

Вдруг понимаю, что могу отомстить Кобылину иначе. Ударить больнее, чем кулаками. И медленно успокаиваюсь.

— Зря, тварь. Очень зря, — хмыкаю с ненавистью.

Нехотя отпускаю подонка, косясь на камеры. Шепчу пару слов начальнику группы захвата, дожидаюсь его кивка, который, правда, сопровождается тяжелым вздохом. Но я уверен, этот человек меня не подведет. Мы не раз выручали друг друга.

Подмигиваю Кобылину, вызывая его искреннее недоумение, и скрываюсь с места преступления. И наказания.

Меня сопровождают объективы камер и вспышки фотоаппаратов.

Я же думаю лишь о том, как быстро усмирить котенка прежде, чем она выпустит коготочки. Заслужил. Впрочем, как обычно.

***

Вечер того же дня

Екатерина

Дима задерживается до поздна. Думает, сможет избежать разговора со мной? Наивный депутат! После сегодняшнего, наверное, еще и бывший. А я ведь просила его не подставляться. Умоляла! Не хотела пускать на проверку бизнеса Кобылина. И не зря! Вечерний выпуск новостей это подтвердил!

Уложив Машу, спускаюсь в гостиную, где нетерпеливо жду Диму.

Стоит лишь ключу повернуться в замке, как я мгновенно подскакиваю и бегу к двери. Упираю руки в бока и встречаю мужа в боевом настроении. Однако он, кажется, ничуть не удивлен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дима, ты с ума сошел? — шиплю, словно змея.

— Котенок, — Дима выставляет руки перед собой, будто усмирить меня пытается. — Я все объясню.

— Ты рассказывал мне о казино. Уверял, что этого достаточно, чтобы привлечь Лешу к ответственности. Убеждал, что все пройдет тихо и гладко, — предъявляю ему. — И что в итоге? Какие запрещенные вещества? Какой наркоконтроль? С чего это вдруг? Ты ведь намеренно Кобылина подставил! А вдруг Емельяненко использует твой поступок против тебя? Обвинит в захвате бизнеса и издевательстве над «честным предпринимателем». Чем ты думал, Дима! — обреченно всхлипываю я.