Подкидыш для депутата. Выбор сердца (СИ) - Лесневская Вероника

— Ди-им, я… — тяну его имя, потому что мне становится стыдно.

Начинать новые отношения с недоверия — не лучший выбор. По моей интонации мужчина понимает все без слов.

— Извинения приняты. Так, мы Машулю разбудили, да? Тихий час по графику, — указывает на время. — Давай попробую уложить опять, а ты пока в спальне располагайся. Отдохни и…

— Почему в спальне? Нет, я в детской буду жить, — испуганно отзываюсь.

Конечно, я люблю Диму. Могу убеждать кого угодно в обратном, но себя не обмануть. Все еще люблю. Но только вчера я была «брошенкой» с разбитым сердцем, а сегодня помчусь в его постель? Не могу так…

— Нет, Кать…

— Не знаю, что ты себе надумал, но я здесь исключительно ради Машеньки, — бурчу я. — Ты не заставишь меня спать с тобой.

— Ты как пороховая бочка сейчас, — усмехается Дима и бережно поправляет мои волосы, которые сам же и растрепал в больнице. — Но это даже мило, — щелкает по носу, как ребенка. — Я никогда не заставлял тебя спать со мной. Не буду и сейчас. Но ночевать сегодня тебе придется в моей комнате. Здесь диван слишком твердый. Я останусь с Машей. Потом придумаем, как выйти из ситуации. Ты уж извини, но, собираясь на пиар-акцию в гинекологию, я никак не ожидал встретить там свою беременную жену.

Смотрю на Диму недоверчиво, а он вдруг… начинает смеяться. С меня! Нахал! И все же хихикаю в ответ. Тем временем Маша указывает на него пальчиком и чуть слышно лепечет: «Па».

Щукин меняется в лице, замирает на мгновение и ошеломленно смотрит на малышку, словно она только что один из фокусов Гудини провернула. Начинаю беспокоиться за «сломанного» депутата, но он отмирает и целует сначала Машу, а потом и меня. Не успеваю увернуться от его внезапного порыва. И, кажется, не хочу больше бороться.

— Все-таки заслужил? — подмигивает Дима малышке.

Выбор девятый

Глава 1

Около недели спустя

Дмитрий

Приручить дикую кошку оказалось сложнее, чем я думал. Особенно если учесть, что времени на «конфетно-букетный период» и всякие приторные штучки, которые всегда безотказно с бабами работали, катастрофически не хватает.

Каждый день расписан. Каждая секунда на счету. Вся минувшая неделя с Катей была перенасыщена событиями.

Прежде всего, пришлось решить вопрос со здоровьем моей беременной «взрывчатки». И определить ее в клинику. Сказать, что Влад был удивлен моему звонку, — ничего не сказать. Железный братец на какое-то время, кажется, ржавчиной покрылся и заклинил. Ведь он с самого начала был в курсе нашей с Катей ситуации. Знал о ее предательстве, подставном тесте ДНК, моих попытках удочерить Машу… И после всего случившегося я вдруг звоню Владу и прошу посоветовать хорошую клинику для беременной Кати. Действительно, неожиданно. Тем не менее, он помог.

Специалисты начали постепенно приводить котенка в норму. В свою очередь, я закупал всевозможную еду, опустошая супермаркеты, будто готовился к апокалипсису. Лишь бы подобрать что-то для Кати. И она не вредничала, отнюдь. Тот самый «токсикоз», о котором говорил Илья Романович в больнице, оказался страшным зверем. Я наблюдал, как первые дни дома Катю тошнило буквально от всего, как она страдала от болей в животе, как бродила посреди ночи, как падала в обмороки. Самое ужасное, что я не мог ей ничем помочь. Мучения котенка и собственное бессилие убивали меня. Я не мог думать о работе и, тем более, о Емельяненко.

Со временем препараты, витамины и подбор продуктов немного исправили ситуацию. Кате стало легче, но все равно она пока еще худышка. Хотя чего я жду за неделю?

Когда котенок немного пришла в себя, я смог переключиться на другой волнующий меня вопрос. Решил узнать, что за тварь убедила Катю в ее бесплодии. Найти врача-гинеколога, который дежурил в тот роковой день, не составило труда. Сложнее было сдержать свою ярость и не прибить настолько подлого человека.

— Извините, я испугалась, — всхлипывала молодая докторша, с мольбой и страхом глядя на меня. — Все произошло так стремительно. Герман Алексеевич неожиданно появился в нашей больнице. Много спрашивал о поступившей, а потом вдруг заявил, что лично навестит ее. На правах близкого друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У вас больница или проходной двор? — разозлился я. — Вы совсем не проверяете, кто и к кому приходит?

— Проверяем, — кивала врач, но верилось слабо. — Но вы же понимаете, сам Емельяненко, — возвела глаза кверху. — Как ему можно отказать? Себе дороже.

— Нет, не понимаю, — рявкнул так, что женщина подпрыгнула. — Зачем вы сказали Кобылиной, — произнес, а самого передернуло от фамилии, — что она никогда не сможет иметь детей? Вы хоть осознаете, какой удар нанесли ей? И все ради денег?

— Простите, у меня не было выбора, — заливалась слезами доктор. — Дело не столько в деньгах, что он предложил, сколько… — усиленно прятала взгляд от стыда, потому что взятку а тот день она все же приняла. — Герман Алексеевич пригрозил, что должности меня лишит, если не послушаюсь. Это он приказал.

И почему я не удивлен? Всему виной многоходовка Емельяненко, сложная и поэтапная. Политик даже снизошел до простых смертных и лично засветился в больнице. Такие риски ради моей скромной персоны? Неужели я настолько мешал ему?

С другой стороны, привлечь Германа Алексеевича не за что. Доказательств нет. Пустые слова врача против авторитета политика? Миссия заведомо обречена на провал.

Зато теперь я точно знал, что Катя по своей воле никогда бы не поступила так со мной. Она лишь жертва, обманутая и сломленная, которая мстила мне за свою разрушенную жизнь. Уверен, Емельяненко вывернул все так, что крайним оказался я — злодей, отжавший бизнес у честного гражданина Кобылина и ввергнувший того в пучину отчаяния. Герман Алексеевич всегда умел приукрасить и преувеличить — это у него профессиональное. Правда, я не мог понять, каким образом я мог быть виноват в потере ребенка.

О причинах выкидыша моей бедной девочки гинеколог толком ничего не знала. Тем не менее, версия по поводу того, что Катя «упала», заставила меня насторожиться. Сразу вспомнился тот день, когда она испугалась меня пьяного. До сих пор тягостно и больно.

Подробности Катиной трагедии я смогу узнать только от нее самой. Однако нужно заслужить ее доверие, как бы сложно это ни было. Но сначала — устранить все возможные опасности, защитить котенка, что вляпалась по самые ушки.

Добыв информацию, я вынудил лживую докторшу покинуть не только должность, но и медицинское поприще. В противном случае, пригрозил открыть против нее дело. В свое время так же со мной поступил и Влад, когда я, работая хирургом в его клинике, по халатности чуть не убил пациента. В то время я не понимал брата, ненавидел его за то, что заставил меня уйти с «денежного» местечка (взятки брать я никогда не гнушался). Однако теперь я понимаю чересчур честного Влада. Медицина — далеко не та сфера, на которой зарабатывают. Там жизни спасать приходится. А люди, подобные мне или солгавшей докторше, только ломают их.

Несмотря на подлые поступки Емельяненко, поймать его с поличным было практически невозможно. Он все провернул грамотно. А в последние дни и вовсе «залег на дно». После большой ссоры у нас дома он больше не объявлялся. Катя паниковала, твердила, что все это «затишье перед бурей». И я ей верил.

Глава 2

С отцом мы все-таки рассорились. И дело не в моей карьере, которая ушла на задний план. Решающим фактором стала наша стычка по поводу котенка. Как оказалось, папа не упускал удобного случая ткнуть ее носом, оскорбить, унизить, когда меня не было дома. Катя упорно молчала, не жаловалась мне, боялась развести нас с отцом, лишить меня его поддержки. Глупая!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я не узнал бы ничего, если бы не камеры, запечатлевшие одну из ссор. Папа не знал о видеонаблюдении, так как установлено оно было в его отсутствие. Чтобы следить за Машенькой и ее нянями. С появлением Лены убирать камеры я все равно не спешил. И не зря.