Выбор дракона - Наталья Буланова

Навир не стал искушать судьбу. Милара была такая отзывчивая, такая милая, что он просто не мог поступить по — другому и отправил ее вчера спать. Чего ему только стоило оторваться от нее у двери — знает один Создатель. Он не хотел потерять ее, собрал всю силу воли в кулак и смог оставить ее в покое.

'Но теперь‑то уже утро' — заметил он про себя, умыкая пару чашечек ароматного чая прямо из‑под носа Пани.

— Вот негодник, — она шутливо ударила его по рукам. — Булочки дать?

— Конечно! — она еще спрашивает?

— И поднос, да? — она так многозначительно посмотрела на две чашки чая и приподняла седые брови. — В цветочек?

'А кухарка то еще не промах поиздеваться над молодежью!' — подумал он про себя, ослепительно улыбнувшись Пани. Навир прекрасно знал как обезоруживающе на нее действовала его улыбка.

— Ах ты, канапун! — она хотела было щелкнуть мужчину по носу в еле заметных веснушках, но реакция воина есть реакция воина и ей это не удалось. — Возьми масла.

И Навир, полностью укоплектованный набором для завтрака на двоих отправился желать доброго утра одной юной леди…

К утру злость Рокаэля улеглась, но ревность до сих пор поднимала уродливую голову, сверкая устрашающим оскалом. Пол начал жалобно скрипеть от бесконечных хождений по комнате снежного дракона, который все никак не мог успокоится. Он не спал, он не ел, он готов бы убить Маркеля.

Неужели Оливия тосковала по нему? Окуналась в прежние воспоминания? Смаковала в голове свидания минувших дней?

О, одно это не оставляло камня на камне от его самообладания, пробуждая все самое темное в душе воина. Приправляя жестокими мыслями, подталкивая к неразумным действиям. Только один его опыт стратега смог остановить его от глупых шагов, да и чуть его пыталось что‑то сказать, но пока эмоции ночью брали вверх — он оставался к ним глух.

— Диалог, вот что поможет! — рассуждать вслух в последнее время становилось привычкой.

Вот бы еще его обычная манера рассуждать логически не подводила, когда не надо — было совсем отлично. А так он тормозил ревность как мог, не давая злости сорваться с цепи. Рокаэль понимал, что сейчас может наговорить слишком много лишнего девушке, поэтому силой заставил себя лечь в кровать и закрыть глаза.

Удалось ли ему поспать или нет, он так и не понял. Но когда в его дверь кто‑то постучал, имитируя мотив одной веселой детской песенки, он вскочил на ноги мгновенно.

Рывок и всю его злость сносит без остатка ее очаровательная улыбка. Нет, она просто не может думать о Маркеле перед сном, просто не должна! Но амулет алел вечером в ее руке и ему это точно не показалось!

Да, на ненадолго ревность брала перерыв — понял он, когда с яростью уставился на ее

ладони.

— Что такое? — Оливия сначала не поняла в чем дело, но проследив за вглядом Рокаэля понятливо хмыкнула: — А, это меня тоже удивило!

Она так легко пожала плечами, так беззаботно, что мужчина почувствовал себя полным болваном. Неужели все нормально?

— Откуда у тебя эта штука? — бросил небрежно он, метая глазами изумрудные молнии.

— Не поверишь, я сама не знаю. Проснулась — а она в руках. Хотела пойти к Маркелю, — на это месте рассказа она запнулась, удивившись грому, мелькнувшему в его глазах, и немного погодя все же продолжила: — Но его не оказалось в комнате.

— Я ему передам, — не терпящим возражения голосом сказал он, вырывая алый круг из рук девушки. — Немедленно! Ну, а ты пока осмотрись…

Последнюю фразу он с трудом выдавил из себя, бросив прощальный взгляд на холостяцкую комнату. Оливия с удивлением проводила его взглядом и начала осматриваться. В конце концов, он же сам ей разрешил…

Маркель не мог предположить, что он с самого утра окажется таким востребованным, поэтому он еще с первыми лучами рассвета отправился на прогулку, проветрить мозги. Ему очень нужна была беспроигрышная идея, гениальная мысль, идеально разыгранная партия, но вся атмосфера замка давила на огненного, как и взгляды его драконов. Они хотели домой, их глаза светились тоской по Огненным землям, да и ему самому стоило признать, что он и сам не прочь был бы вернуться.

Но только не один!

У него оставалось совсем мало времени. Этот поцелуй сбил ему все карты, а как он замечательно уже все придумал в своей голове! И тут все развалилось на его глазах, словно карточных домик.

Минуты, часы — все ускользало сквозь его пальцы, как песок в Пустынных землях. Он чувствовал себя одержимым Оливией, больным ей. Но он бы не выдержал вида ее влюбленных глаз, направленных на Рокаэля.

Другой бы давно поджал хвост и улетел, но только не Маркель. Он бился всю жизнь, с собой, с отцом, с судьбой и не был намерен сдаваться и сейчас. У него было как минимум день — а это уже было неплохо.

'Бери от жизни все' — говорил ему отец. И это единственное, к чему Маркель прислушался, принимая все остальное в штыки. Его детство было сплошным испытанием на стойкость и мужество, а отец виделся маленькому огненному настоящим тираном. А иногда, даже богом, обвиняющим его во всех смертных грехах. Сначала он верил, что виноват, что плох, но его внутренний стержень просто не позволял смириться с такой несправедливостью, и Маркель бастовал. Отец винил его в смерти жены, а сын винил отца в смерти матери.

И оба несчастных дракона, вместо того, чтобы направить нерастраченную любовь друг на друга купались в волнах ненависти друг к другу. Правда, его отец совсем на старости лет одумался, постарался изменить что‑то в их отношениях… А Маркель? Он делал так, как ему выгодно, ведь именно этому научил его папочка — брать от жизни по максимуму. И если у отца можно было перенять статус огненного лорда до смерти родителя — он это и сделал, надавив на больное.

Да, он вырос эгоистом. Но он бы и не смог вырасти другим среди фальшивых улыбок окружающих, купленной заботы нянь и постоянных пинков под зад.

Ведь когда его отец попросил его присмотреться к Оливии, дочке снежного лорда, проходившую практику у них в Огненных землях, он принципиально не хотел идти на поводу. Но потом он подумал о том, что может поступить куда как изощренней. И окрутить девушку не стоило большого труда.

Правда, он сам втянулся, втянулся настолько, что позабыл и о своих планах, и о мести отцу… Пока в его жизни, а, точнее, в его постели не появилась Бриджит. Она была такой голодной по телу, такой страстной, такой обжигающей, что просто вскружила ему голову. А учитывая то, что Оливия не допускали ничего лишнего, воспитанная в строгих законах воспитания дочери лорда, он нашел в Бриджит отдушину для изголодавшегося тела.