«Если» 2010 № 09 - Журнал «Если»

Книга Р.Хайнлайна была не только вершиной текстов о войне с насекомыми, но и одновременно ее фактическим завершением. Последующие фантасты уже не пытались сочинять тексты с таким же накалом ненависти, беспощадности и пафоса. В итоге обычно получались сочинения скорее ироничные. Так, у Р.Асприна в «Войне с жуками» (в русском варианте - «Войны империи Тзен») сражения разумных ящеров и разумных насекомых представлены с явным привкусом пародии (в том числе и на Хайнлайна).

И хотя членистоногие монстры еще и появлялись в виде абсолютных врагов вида «хомо сапиенс», это не становилось главной темой НФ-книг. Например, у К.Саймака в «Заповеднике гоблинов» человечеству противостоят колесники - своего рода футляры на колесах, внутри которых копошатся насекомые. Однако герои одолевают этих вполне отвратительных существ совсем не в ходе кровопролитной межзвездной войны, а слово «нетерпимость» - это чувство, являющееся движущим эмоциональным мотивом в книге Хайнлайна, - в мире «Заповедника гоблинов» является настоящим ругательством.

В ряде произведений враждебные насекомые выступают скорее в качестве символов, чем в виде реально действующих сил. Например, у Ф.Лейбера в повести «Большое время» люди участвуют в бесконечной войне двух сверхцивлизаций, Змей и Пауков, но представители этих инопланетян так толком и не появляются в тексте. Иногда авторы просто следуют традиции, выводя жестоких насекомых. В книгах Д.Брина из цикла «Возвышение» описаны многочисленные звездные расы, среди которых выделяются ненавидящие человечество богомолоподобные танду. Но появляются эти фанатичные враги людей лишь в нескольких проходных эпизодах.

Большинству авторов современной НФ насекомые агрессоры представляются уже затертым ходом. Во всяком случае, они сильно уступают в популярности ящерам или осьминогам. Даже в самой известной кинокартине, где действует вроде бы насекомоподобный инопланетянин - «Чужой» Р.Скотта, - убийца, пробравшийся на космический тягач «Ностромо», похож не столько на членистоногого, сколько на кровожадную ящерицу.

Если же в книге в военном столкновении оказываются виновны и люди, и разумные насекомые, как в романе О.Скотта Карда «Игра Эндера», то безжалостное уничтожение насекомоподобных представляется несомненным злом. И поэтому главному герою в романах-продолжениях «Голос тех, кого нет» и «Ксеноцид» приходится предпринимать немалые усилия и по возрождению цивилизации чужаков, и по предотвращению новых жестоких поступков землян по отношению к инопланетянам. А в рассказе Е.Лукина и Л.Лукиной «Вторжение» схватка советских пограничников с насекомоподобными пришельцами вообще вызвана недоразумением - посадкой корабля иномирян непосредственно на «священных рубежах» Советского Союза.

В более поздней НФ дружелюбные и даже симпатичные разумные жуки и муравьи встречаются не так уж и редко. Одним из первых миролюбивых букашек изобразил известный «иконоборец» НФ Ф.Х.Фармер. В романе «Любовники» действие разворачивается на планете мыслящих жуков, и, право слово, ее обитатели часто выглядят гораздо человечнее экипажа землян, отправленного в звездный путь жестокой и фанатичной религиозной диктатурой, воцарившейся на нашей планете.

Симпатичных и дружески настроенных насекомоподобных можно обнаружить у Х.Клемента в «Экспедиции тяготение», К.Черри в «Радиусе змеи», А.Кларка в «Раме-2». Таджикский писатель А.Бахори в целом цикле книг («Очкастая оса», «Чудеса планеты Нодар», «Возвращение») изобразил, как советский школьник не только сумел вступить в контакт с инопланетянином, похожим на осу, но и даже совершил путешествие на родную планету чужака.

В истории НФ настоящим гимном терпимости и взаимопомощи со стороны самых различных инопланетных рас стал цикл Д.Уайта о космическом госпитале. Среди персонажей этого научно-фантастического сериала читатель встречает множество разумных и доброжелательных насекомоподобных инопланетян, вроде эмпата-психолога доктора Приликлы, обитателя планеты Цинрусс. А вот А.Д.Фостер в трилогии о сироте Флинксе, начатой романом «Тарайимский кранг», изначально вывернул наизнанку привычную для ранней фантастики схему отношений между людьми и насекомыми. Земные путешественники, встретившие в космосе корабль жукоподобных инопланетян, не только моментально прониклись к ним самой искренней приязнью, но вместе с новыми космическими друзьями образовали межзвездный союз, начавший доминировать в Галактике.

И все же противостояние людей и насекомых в научной фантастике еще не закончилось. Фантасты продолжают рисовать новые сценарии самой последней битвы за место под солнцем. Об этом написал еще А.Кларк в рассказе «Пробуждение», герой которого, носивший прозвище Хозяин, оказывается замороженным на миллионы лет. И вот спустя невероятное количество времени его нашли ученые и вернули к жизни. Но изношенное сердце Хозяина этого не выдержало. «Ибо в последний момент своей жизни, увидев тех, кто стоял вокруг него, Хозяин понял, что долгая война между Человеком и Насекомым завершилась - и Человек не вышел из нее победителем».

Двое — это уже народ!

Терри ПРАТЧЕТТ. НАРОД, или КОГДА-ТО МЫ БЫЛИ ДЕЛЬФИНАМИ. Эксмо - Домино.

Роман Терри Пратчетта «Народ» предназначен для подростков и, не входя в цикл «Плоскомирья», сюжет предъявляет вроде бы бесхитростный. Но это только на первый взгляд. Как хорошо известно любому поклоннику творчества этого на редкость изобретательного писателя, у Пратчетта не бывает сугубо подростковых вещей - как не бывает и бесхитростных сюжетов. За каждой его книгой кроется серьезная, едва ли не «архетипическая» идея, упакованная в яркое, захватывающее повествование.

Мальчик May проводит месяц в одиночестве на дальнем острове (так положено) и возвращается домой, как раз когда через его родной остров прокатывается гигантская волна. Погибло все его племя: друзья и родичи ждали на берегу его прибытия.

Девочка Дафна, из очень-очень хорошей семьи, плывет к своему отцу, губернатору дальней колонии. Парусник «Милая Джуди» терпит катастрофу на родном острове May, в живых остается только Дафна.

May, человек, как бы оставивший на Острове Мальчиков прежнюю душу и не получивший новой, не может не спрашивать своих богов - почему? Белые камни -якоря богов - содержались в порядке, предков уважали. Чем же провинились его соплеменники? А если ничем, зачем тогда боги? И вообще, за что одинокому человеку «без души» держаться в этой жизни, после того как он потерял всех родных и близких?

Такие же вопросы задает себе и девочка. Почему, когда доктор ехал по лесу в грозу, торопясь принять трудные роды, молния попала в лошадь? Это ведь чудо, разве нет? Значит, зачем-то надо было, чтобы доктор не доехал до места и ее мама и маленький братик были похоронены на семейном кладбище?

Проще всего было бы назвать «Народ» текстом если не антирелигиозным, то богоборческим. У Пратчетта все, как всегда, сложнее.

Во-первых, предки («дедушки») разговаривают с May. Они требуют, чтобы тот соблюдал обычаи. И делал все, как надо. Потому что пока May жив, жив Народ. May вообще визионер. Он способен даже говорить с богом - заместителем местного демиурга страшным Локахой. И прибывшие на остров такие же бедняги, потерявшие свою «малую родину», боятся May. И он, человек без души, становится вождем. Тому, у кого нет души, нечего терять. Но ему неведома и корысть. И вообще человеческие страсти.

К тому же предки чужого народа («бабушки») разговаривают и с Дафной. Они, конечно, вздорные старухи, но говорят временами дело. Значит, все-таки тонкий мир есть? И боги есть? А если так, почему в мире существует зло?

Пратчетта, похоже, уже какое-то время занимает природа зла - зла, не обусловленного ритуалами или традициями, а некоего абсолютного зла, носителем которого обычно выступает «рассудочный» маньяк, социопат, полный псих, но с мозгами. Ворбис в «Мелких богах», психопат Карцер в «Ночном дозоре» или безбашенный провокатор Энди в «Незримых академиках» страшны именно тем, что их влиянием прорастают ростки зла в душах у обычных, но слабых людей. В «Народе» носитель абсолютного зла - первый помощник капитана Кокс, убивающий слабых только потому, что это легко. Умный и проницательный Кокс - что-то вроде змея-искусителя, потому что зло, как выясняется, развязывает руки и очень облегчает жизнь. Зло - в нем, а не в опереточных людоедах, приведенных Коксом на остров, где уже вроде бы начинается новая жизнь силами редких спасшихся с других островков.

Тут пора сказать, что мир «Народа» - все-таки не наш мир. Это иная реальность. Причем очень культуроцентричная (недаром Кокчик - друг Дафны, кок «Милой Джуди» плавал с капитаном Ахавом). Да и сама эта история - своеобразная версия голдинговского «Повелителя мух». Впрочем, гораздо более оптимистичная. Дафна и May слишком подвержены рефлексии, слишком полагаются на разум, чтобы скатиться в первобытный хаос. И вроде им вдвоем удается сделать весь мир лучше.