Интервенция и Гражданская война - Василий Галин

Правовым основанием частной собственности стал институт либерального гражданского правительства. Очевидно, что на том этапе развития общества институт абсолютной частной собственности, несмотря на все его издержки, был так же неизбежен, как и необходим для всего общества, ибо обеспечивал его общее развитие. По сравнению с предыдущим феодально-монархическим строем радикальный либеральный капитализм был огромным прогрессом – для своего времени. Но уже с середины XIX века с развитием индивидуума и общества стали все ярче проявляться родовые противоречия гражданского общества. О какой демократии – власти народа можно говорить, если либерально-капиталистическое государство защищает и обеспечивает права только меньшинства и дико боится большинства, т. е. того самого народа, от имени которого оно говорит. В речах основоположников либерализма Джона Локка, Мэдисона сквозит откровенный страх перед неимущим большинством – народом, от которого надо защищаться посредством всей мощи государственной машины. Энгельс в полном соответствии с «архитекторами» либерального гражданского государства утверждал: «Государство есть «особая сила для подавления». В. Ленин был ближе к практической деятельности и поэтому более прагматично определял смысл гражданского государства: «Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, но суть их одна: все эти государства являются так или иначе, но в последнем счете обязательно диктатурой буржуазии»798.

Демократия стала возможна только и исключительно с появлением социального ориентированного общества, когда государство стало служить большинству народа, лишь в этом случае вообще возможна та реальная, а не пропагандистско-либеральная демократия, которая лежала в основе становления капиталистическо-буржуазного строя. Сам Мэдисон был против перераспределительных функций государства. Конституция как «хартия свободы» предполагала предотвращение «произвольных изъятий у одних граждан ради блага других»799. И если за 100 лет до рассматриваемых событий эти принципы еще можно было считать прогрессивными, то уже в начале XX века эти либеральные принципы были уже не столько прогнившим реакционизмом, сколько откровенным преступлением перед обществом. Не зря именно на защиту этих принципов встал фашизм.

Но вернемся в теорию и попытаемся немного развить ее. А. Смит исходил из того, что «самое священное и неприкосновенное право собственности есть право на собственный труд, ибо труд есть первоначальный источник всякой собственности вообще»800. Но из классической первичной производственной функции известно, что, кроме труда, к факторам производства относится еще капитал и ресурсы (например, земля). В удельных показателях на душу населения производственная функция является не чем иным, как тем самым «естественным правом» собственности, которым изначально владеет каждый человек. При этом «естественное право» в данном случае разделяется на две – «личную» (труд) и «общественную» (капитал и ресурсы) – собственности. В «общественном договоре» владелец «естественных прав» отдает свои капиталы и ресурсы «частному собственнику».

Схема общественного договора

Естественное право -> Личная собственность

                                   -> Общественная собственность - > Частная собственность

К «личной собственности» в той или иной мере можно отнести личный труд, таланты, образование, здоровье, предметы личного потребления, жилье, личный транспорт и т. д. Кстати, впервые на «личную собственность» указывает Сталинская конституция 1936 г. Бердяев писал: «Советская конституция 1936 г. создала самое лучшее в мире законодательство о собственности. Личная собственность признается, но в форме, не допускающей эксплуатации. Назрел новый душевный тип с хорошими и плохими чертами. Но свободы человека все еще нет»801. В «общественную собственность» входят инвестиционные активы, ресурсы общества. В общем случае в гражданском обществе личная собственность становится зависимой от частной, поскольку не имеет собственных средств производства. Из указанных рассуждений вытекает политэкономическая сущность основных теорий собственности.

Трактовка основного постулата частной собственности в XX веке с появлением СССР и общественной собственности претерпела существенные изменения. С точки зрения демократического развития XXI века, морально оправданной может быть только одна трактовка основного постулата частной собственности: частный собственник - это управляющий общественной собственностью, осуществляющий свою деятельность на основании общественного договора. Общественная собственность передается обществом частному собственнику – пускай и неявным (традиционным) образом – в своеобразный «общественный кредит», по сути, сходный с тем, как государственная власть отдается в «кредит доверия» избранному парламенту. Если собственник или парламент не платят «по долгам», они обречены. Злоупотребление частным собственником «кредитом», полученным по общественному договору, ведет к деградации гражданского общества и установлению «экономического рабства». М. Вебер по этому поводу писал: «Мысли об обязательстве человека по отношению к доверенному ему имуществу, которому он подчинен в качестве управителя или даже своего рода «машины для получения дохода», ложится тяжелым грузом на всю его жизнь и замораживает ее. Чем больше имущество, тем сильнее, если аскетическое жизнеощущение выдержит искус богатства, чувство ответственности за то, чтобы имущество было сохранено в неприкосновенности и увеличено неустанным трудом во славу Божию»802. Вернее, во благо всего общества. «Отсюда – отделение «дела» от дома, капитала от личного имущества»803.

Б. Франклин писал: «Остерегайся считать своей собственностью все, что ты имеешь, и жить сообразно с этим…»804

Именно массовое злоупотребление «общественным кредитом», восприятие частными собственниками этого «кредита» как «естественного права», принадлежащего только ему, превратило частных собственников в феодалов, рабовладельцев капитализма и привело к возникновению альтернативных теорий собственности. В противовес частной собственности, основой которой является индивидуализм, появилось другое – общественное представление о собственности. Представители раннего утопического коммунизма Т. Мор и Т. Кампанелла выступили не только против частной собственности, в которой они видели основу нищеты и неравенства, но и за упразднение собственности вообще. Эти мыслители описывали идеальное общество, основанное на принципах свободы, равенства, справедливости, общности имущества. Позднее подобного рода идеи развивались представителями утопического социализма А. Сен-Симоном, Ш. Фурье и Р. Оуэном… (Идею уничтожения частной собственности и обобществления средств производства в разное время развивали и другие мыслители, в частности Д. Уинстенли, Ж. Мелье, Г. Мабли, Э. Кабе, Т. Дезами, Вейтлинг. В России наиболее видными представителями утопического социализма были В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов.)805

С отрицанием абсолютного права частной собственности выступала даже церковь. «В конце прошлого века папа Лев XIII выступил с энцикликой Rerum novarum. К ее столетию Иоанн Павел II издал энциклику Centesimus Annus, в которой он, в частности, говорит: «Церковь учит, что собственность не является абсолютным правом, поскольку в ее природе как человеческого права содержится ее собственное ограничение… Частная собственность по самой своей природе обладает и социальным характером, основу которого составляет общее предназначение вещей». Особенно это касается собственности на землю: «Бог дал землю всему человеческому роду, чтобы она кормила всех своих обитателей, не исключая никого из них и не давая никому из них привилегий. Здесь первый корень всеобщего предназначения земных вещей». В энциклике 1987 г. Sollicitudo Rei Socialis папа камня на камне не оставляет от представления о частной собственности как естественном праве: «Необходимо еще раз напомнить этот необычный принцип христианской доктрины: вещи этого мира изначально предназначены для всех. Право на частную собственность имеет силу и необходимо, но оно не аннулирует значения этого принципа. Действительно, над частной собственностью довлеет социальный долг, то есть она несет в себе как свое внутреннее свойство социальную функцию, основанную как раз на принципе всеобщего предназначения имеющегося добра»806.

«Хотя православие избегало явного изложения социальных доктрин, в духовно-религиозном плане частная собственность всегда трактовалась как небогоугодное устроение. Красноречивый пример – перевод архиепископом Василием (Кривошеиным) поучений преподобного Симеона Нового Богослова (949-1022); в частности в Девятом «Огласительном слове» Симеон говорит: «Существующие в мире деньги и имения являются общими для всех, как свет и этот воздух, которым мы дышим, как пастбища неразумных животных на полях, на горах и по всей земле. Таким же образом все является общим для всех и предназначено только для пользования его плодами, но по господству никому не принадлежит…»807