Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник) - Ольга Тарасевич

Дмитрий закусил губу и осуждающе покачал головой.

Вот буквально вчера секретарша принесла очередное письмо от структур исполнительной власти. Нет, в нем, конечно, прямо ничего не требовалось! Просто предлагалось оказать финансовую помощь городу в связи с предстоящим празднованием 65‑летия Победы. А если предприниматели после такой корреспонденции не проявляют должной сообразительности, к ним на фирму или предприятие вдруг приходит внеочередная проверка. Победить в борьбе с государственным рэкетом (вроде бы направленным на благое дело, но не меняющим от этого своей насильственной сущности) невозможно. Очень быстро приходит понимание: все равно придется отстегивать то на Ледовый дворец, то на благоустройство Минска, якобы осуществляющееся за бюджетные деньги. Вопрос только в том, после какой суммы штрафных санкций смиришься…

«Зато теперь у меня по крайней мере появилась индульгенция, бонус на все государственные поборы. – Дмитрий резко нажал на тормоз. По обочине, шатаясь, брел явно пьяный мужик в телогрейке, и куда его может понести в следующий момент – неизвестно, поэтому лучше притормозить. – Я финансирую реконструкцию Несвижского замка, деньги сюда идут колоссальные. Поэтому мне лично никто проверками мозг не парит. Впрочем, в этом вынужденном меценатстве имеется множество других плюсов. Все-таки приятно, что именно у меня давно появилась такая возможность – восстанавливать культуру. Я не только полностью обеспечил себя и близких, я могу помогать другим. Это приятно. Я вижу результат, пользу для людей. Хотя, конечно, мне бы хотелось, чтобы все это ценилось в значительно большей степени. Я ожидал другого отношения…»

По Несвижу Дмитрий Шимов уже мог бы перемещаться с закрытыми глазами. Работы по реконструкции Несвижского замка длятся больше трех лет, приезжать сюда приходится часто, как говорится, нет контроля – нет результата. Так что пришлось изучить здесь каждый переулок. К тому же было бы что изучать – городок небольшой, улицы полупустые. Хотя туристических автобусов в последние годы стало больше. Так приятно видеть детские светящиеся любопытством мордашки, просматривающиеся за большими стеклами. Часть замка уже открыта для осмотра туристами. Если бы только беззаботные любители истории знали, сколько труда потребовалось для того, чтобы провести ремонт и представить даже эту небольшую экспозицию! Долгие годы в замке размещался санаторий, и казалось, запах лекарств никогда не исчезнет из старинных покоев. Оригинальных предметов быта, которыми в действительности пользовались Радзивиллы, почти не сохранилось. Поэтому пришлось выкупать просто вещи того периода у коллекционеров или договариваться с музеями о передаче экспонатов на депозит…[35]

Стоянка перед гостиницей – скучным зданием советских времен – была почти полностью свободной.

Дмитрий припарковал «Мерседес» по соседству со стареньким «Пежо» с желтыми номерами минского такси, вышел из машины, обернулся на ратушу.

Старинная, красивая, с мелодично звонящими колоколами, она на секунду создает впечатление, будто находишься в настоящем средневековом городе. Кажется, даже можно услышать цокот лошадиных копыт, увидеть разряженных шляхтичей, прогуливающихся по мощенной булыжником площади. Но потом взгляд натыкается на растяжку, призывающую граждан прийти на выборы в местные советы, – и древний морок исчезает…

В гостинице у стойки регистрации, заслоняя администратора, стояла девушка, невысокая, худенькая, светловолосая.

Дмитрий приблизился, блондинка обернулась на звук шагов, появилась возможность рассмотреть ее огромные зеленые глаза, красиво очерченные скулы, вздернутый носик.

Рассмотреть и расстроиться.

Красивая, даже какая-то запредельно красивая ангельская внешность, но… девушка слишком хорошо, хотя и неброско, одета. У нее умный взгляд, волевое лицо.

Быстрого секса с такой не случится, отношения «всезнающий щедрый папик – глупая корыстная доча» для таких девушек неприемлемы. А другие… слишком долго, хлопотно, непредсказуемо. Соответствовать умной серьезной женщине – это напрягает. После напряженного бизнеса хочется одного – быстро расслабиться. К тому же такие умненькие девочки как-то незаметно могут вонзиться в сердце мучительной занозой. А выковыривать ее – удовольствие ниже среднего, плавали – знаем. Нет, хватит наступать на те же грабли. И так по работе проблем хватает! Тем более должность дежурной дамы сердца в настоящий момент занята глупым прелестным белокурым созданием. А когда Машкины прелести набивают оскомину, можно просто снять проститутку…

– Так вы россиянка? Тогда цена номера другая, – заявила администратор и, оторвав взгляд от паспорта блондинки, заулыбалась: – Ой, Дмитрий Александрович, здравствуйте вам!

Девушка, демонстративно закатывая глаза к потолку, возмущенно поинтересовалась:

– Что за отношение к братскому народу? Мы вам газ, между прочим, по минимальной цене поставляем.

– Так номер ненамного дороже россиянам. Вот для жителей дальнего зарубежья разница в несколько раз выше, – оправдывалась администратор, отчаянно стреляя подведенными глазами.

«А эта местная дамочка – правильная. – Дмитрий прищурился, изучая обтянутую форменным платьем полную грудь. – С ней все было бы просто. Но я столько не выпью. Все-таки должно быть в девушке что-то еще, кроме готовности быстро прыгнуть в койку. К тому же все эти местные сплетни… Нет, не стоит и связываться…»

Как исчезла россиянка, Дмитрий не заметил. В гостинице появился приятель, следователь Олег Надольский. И по его унылому лицу сразу стало понятно: новости у него, как и всегда в последнее время, неважные.

– Ну вот, опять ты в гостинице. Зачем тебе тратиться, остановился бы у меня, – загундосил Олег, пожимая протянутую руку.

Дмитрий молчал и старательно посылал знакомому мысленное внушение: отвали.

Невероятный кайф – вырваться из такого же, как Несвиж, провинциального городка. Вырваться насовсем, с корнями – родители уже несколько лет живут в отличном коттедже под Минском. Но, наверное, правду говорят: от себя не убежишь. Как ни стараешься забыть, словно кошмарный сон, эти тесные квартиры с соседями-алкашами, провинциальное панибратство, сплетни – все равно ничего не получается. Как от чумы, хочется бежать от того же Олега. Да, пришлось познакомиться с ним, с его начальником, со всеми местными чиновниками. Для города регулярная большая помощь и частые приезды крупного бизнесмена – событие. Но, к сожалению, отсутствие понтов и сдержанную вежливость здесь просто не понимают, истолковывают превратно. Тут катастрофически не умеют держать дистанцию! И все местные мало-мальски знакомые жители искренне считают любого приезжего, которого им представили, самым дорогим гостем, настоящим другом. Вот тот же Олег, проходил мимо гостиницы, увидел тачку – и непосредственно так, по-свойски, зашел покалякать. Ему невдомек, что у собеседника нет никакого настроения слушать его жалобы на жизнь. И тем более ночевать в чужой неудобной, тесной квартире… Ну не хочется вспоминать «прелести» прежнего быта. Гостиница здесь убитая, совковая, с ржавой ванной, в которую ляжешь разве что под страхом смертной казни. Но по крайней мере в гостинице есть шанс не слушать монолог Олега или других гостеприимных жителей всю ночь напролет…

– А у нас тут такое творится! Сроду в наших местах такого не было. – Надольский покачал головой, набрал в легкие побольше воздуха, явно собираясь, безо всяких уточняющих вопросов, поведать, какое «такое» творится в Несвиже.

Но вдруг с его лицом произошли разительные перемены. Добродушный, кажущийся искренним и бесхитростным парень в секунду стал выглядеть как холодный, беспристрастный сыщик, в сузившихся глазах которого не отражается никаких эмоций. Однако, несмотря на холодную непроницаемость взгляда, все-таки было понятно, что в эти секунды Надольский, как мощный компьютер, обрабатывает какие-то многовариантные комбинации. Он стал напоминать гончую, замершую в ожидании зверя и готовую вот-вот пуститься в погоню.

Удивленный произошедшими метаморфозами (однако Надольский не так прост, что ли, как кажется?), Дмитрий обернулся, инстинктивно почувствовав, что взгляд следователя направлен в холл, расположенный левее стойки регистрации.

Обернулся – и тоже невольно задумался.

Холл, как, впрочем, и все в этой гостинице, был ужасным. Потертые, когда-то щеголявшие красной обивкой кресла; хлипкий журнальный столик, еще явно советских времен, с лакированной крышкой; унылый фикус в пластиковой зеленой урне, сбрасывающий пожелтевшие пыльные листья.

Тем большим казался контраст с внешностью мужчины, вглядывающегося в висящую на стене холла карту Великого княжества Литовского. Высокий, красивый изысканной киношной красотой, со вкусом и броско одетый… Да, он производил впечатление. Напоминающий иностранного аристократа-миллионера, он невольно вызывал один вопрос: что вообще такому человеку могло понадобиться в Несвиже? Ведь он не похож на туриста – слишком непрактично одет. Это не бизнесмен – с такой прической, длинными темными волосами, хорошо производить впечатление на женщин, а не проводить переговоры. Он оживлен, беззаботен, приветлив какой-то не белорусской, чуть отстраненной приветливостью…