Чистильщик - Дмитрий Соловьев

Подбрасывая под плохо горящие сырые дрова очередную толовую шашку, Чистильщик усмехнулся абсурдности ситуации. Собственно, он и взял пяток брикетов тола именно для такой ситуации, когда плохо горит костер. Для проведения диверсий уже давно использовали пластит – «Семтекс», Си-4, шкодовский ее аналог, такое старье, как Кью-5. А тротил – вещь добрая, но устаревшая. И тяжелая. Его нужно раза в два-три больше, чем не самого хорошего пластита. Брикет «Семтекса» размером с коробок спичек легко заменял полновесную стограммовую шашку тринитротолуола. Даже самодельный пластит был раза в полтора мощнее тола.

Костер наконец-то жарко разгорелся без внешних вливаний в виде полиэтилена, вощеной бумаги и тола, и Чистильщик откупорил вторую бутылку. В принципе аномал может нажраться даже в сосиску – все дело в дозе. Но сейчас такой цели перед Чистильщиком не стояло. Просто нужно хорошо выпить. И на сей раз он применил такое устройство, как стакан, налив в него до половины янтарной жидкости. Закурил. Почему-то он сегодня готовился к микропразднику, теорию которого он разработал еще в последнем классе специнтерната, – гласила она следующее: «Жизнь – говно, но это еще не значит, что и мы должны превращаться в такое же говно. Почему бы и не отпраздновать первый вторник на неделе или День Освобождения Мухи из Паучьего плена?»

И именно такой день – Чистильщик это твердо решил, что да – наступил сегодня. Четверг – рыбный день. Почему бы его не сделать Великим Рыбным Днем? По крайней мере – на этой неделе. Выбрав из своих запасов рыбные консервы, Чистильщик перекусил иваси в масле, закусывая ее зеленым лучком, потом снова налил себе в стаканчик виски.

– Трудно, трудно жить на свете, да еще и с фанерной головой, – пробормотал он, поднимая посудину па уровень глаз. Выпил залпом, крякнул, снова налил янтарного напитка в белесый пластиковый стаканчик. Медленно выцедил виски, сунул в губы сигарку, прикурил – в кои-то веки – от спички, поднял взгляд к небу.

Темнело, но небо оставалось чистым и прозрачным, многодневную питерскую хмарь разогнало ветром с моря. Закат был красным, предвещая сильный ветер, и Чистильщика это вполне устраивало.

Часов в одиннадцать вечера, допив вторую бутылку виски, Чистильщик отчалил от мола форта.

Мишка проснулся от боли, неловко повернув ногу. Упакованная в самодельный лубок нога лежала поверх одеяла, и Мишка нечаянно уперся стопой в спинку кровати. Коротко взвыв, он приподнялся и снова плюхнулся на спину. Слава богу, рана в мякоти плеча уже почему-то почти затянулась, хотя тоже все еще мозжила и не давала спать. Второе плечо чувствовало себя несколько хуже. Слава богу, у братца нашлись в запасе кой-какие «колеса», и Мишка, оглушив себя лошадиной дозой феназепама, смог все-таки более-менее выспаться. Спать, правда, удавалось не по ночам, а когда придется. Вот и сейчас он проснулся к закату.

Легок на помине – в дверь сунулся двоюродный братец Вовка.

– Жив, Миня? – хрипловато спросил он. Мишка кивнул и даже приподнялся.

– Лежи-лежи, брателла, – замахал руками Вовка. – Жрать хочешь?

– Ага, – так же хрипло отозвался Мишка, – да и пару стаканов бы не отказался потом пропустить.

Вовкино лицо, густо обросшее щетиной, расплылось в широкой улыбке.

– Ни за тем, ни за другим дело не станет. Лежи, я все тебе сюда притащу.

Брат скрылся за дверью, а минуты через три притащил миску жареной картошки с тушенкой и литровую банку молока – Мишка с первого взгляда определил, что свежего, парного.

– Мамка картошку пожарила перед работой. Или, может, разогреть?

– Брось, Вован, и так классно, – проворчал Мишка, подцепляя на вилку кусок картошки и приличный шмат тушенки.

– Хавай, поправляйся. Ишь ты, как тебя разделали. Где хоть?

– Да, – туманно пробурчал с набитым ртом Мишка, – попал в одну переделку.

– Ну-ну, – с деланным пониманием отозвался Вовка, хотя его распирало любопытство. – Чего только в наше время не бывает.

Мишка быстро расправился с картошкой и тушенкой, допил молоко, заедая его грубым и плохо пропеченным хлебом, продававшимся в местном магазине. Но в храме он привык питаться скуднее. Сейчас, проглотив пару кусков вкусной, поджаренной на свином сале картошки, он понял, насколько проголодался, и подмел все содержимое миски в мгновение ока.

Последние пять дней он провел в полубреду, успев в более или менее здравом уме передать тетке четыреста долларов – почти все, что осталось от командировочных.

Приподнимал голову лишь для того, чтобы сделать пару глотков воды и снова вырубиться. Лишь вчера он пришел в себя окончательно и долго не мог заснуть. Именно тогда он выпил граммов триста дерьмовой водки, на которую раньше бы и не взглянул, в компании Вовки и пары его приятелей – таких же безработных деревенских парней, сидевших на шее у престарелых, замученных жизнью и непосильной работой в разваливающемся колхозе родителей. После чего принял феназепама и наконец-то спокойно уснул.

– Сейчас, брателла, – бурчал Вовка, собирая грязную посуду, – сейчас организуем. С тех бабок, что ты нам отстегнул, я тебе еще и не то изваяю. Сегодня ездил в Лугу, баксы менять, прикупил пяток пузырей «Спецназа». Сейчас Катька да Витька с Борькой придут – и гуднем слегка. А может, Наталку-давалку привести? Она за полтинник деревянных и пару стаканов все сделает, что твоей душеньке угодно.

Мишка пошевелил ногой и сморщился от боли. Лубки накладывал местный молодой ветеринар, на глазок совместив смещенные кости, и ожидать толкового сращения не приходилось. Хорошо еще, что пуля не раздробила, а лишь расколола кости щиколотки; да и сама эта пуля была не особо крупного калибра, иначе без хирургического вмешательства точно было бы не обойтись. Да и плечи – одна из пуль прошла под ключицей, вторая лишь пробила мякоть плеча, не задев крупные сосуды и нервные волокна. Слава богу, что тот, кто подстрелил его на Тверской, а потом допрашивал на берегу водоема, провел грамотную первичную обработку ран. Иначе бы – все, хана.

– Да, брат, – оценивающе оглядев Мишку, произнес Вовка, по-прежнему в своей хрипло-блатной манере, – рановато еще тебе на бабу влезать, коли на горшок еще с трудом влезаешь.

Дверь со скрипом открылась, и в комнату ввалились Витька с Борькой. Через минуту появилась и Катерина.

– Тащи стулья и журнальный столик, – с ходу распорядился Вовка, и кореша его сразу же кинулись исполнять приказание – видать, он был главой этой компании. Чем они зарабатывали на жизнь, бухло и «колеса» – оставалось только догадываться.

Установив столик и расставив на нем бутылки, стопки и закусь, ребята расселись на колченогие стулья. Приняли по первой. И Мишку вдруг охватило странное ощущение нереальности всего происходящего с ним.

10. КРОВЬ НА ПЕСКЕ

Чистильщик повел головой, поудобнее устраивая ее в прорезиненном капюшоне гидрокостюма, еще раз подергал ремни крепления дыхательного аппарата, грузового пояса. Осторожно перевалил за борт обтекаемо-плоское тело буксировщика с прикрепленным к днищу грузом, упакованным в герметичный чехол, пристегнув подводный скутер длинным шкертом за пояс, чтобы разбушевавшиеся волны не унесли его. Еще раз проверив крепление оружия, также упакованного в водонепроницаемый чехол, на животе, Чистильщик нажал на кнопку плоской коробочки, бросил ее на палубу яхты и перевалился спиной вперед за борт.

Легко подтянув себя за шкерт к буксировщику, Чистильщик улегся на него животом, пристегнул пару карабинов на грузовом поясе к скобам на скутере, взялся за рукоятки. Нажав на стартер, Чистильщик запустил два электромотора. Пришлось развернуться – и весьма лихо – на сто двадцать градусов и, ориентируясь в основном по показаниям компаса, направиться к берегу, находившемуся почти в сорока морских милях. При скорости в шесть узлов – предстояло провести под водой более шести часов. И все – на глубине более семи метров, так как ближе к поверхности его начинало кидать из стороны в сторону сильное волнение разыгравшегося на поверхности шторма.

О покинутой яхте он не беспокоился – через тридцать минут должны сработать заряды направленного действия в днище судна. И яхта мирно затонет в Балтике, присовокупив свой корпус к десяткам мелких судов, нашедших свою гибель в районе севернее острова Хийумаа – местном Бермудском треугольнике для рыбаков. Смущало только одно – слишком долгое пребывание на глубине. Пусть даже на такой маленькой. Но Чистильщику были известны случаи компрессионных травм ныряльщиков, пробывших на глубине до четырех метров более пяти часов.

Чистильщик не знал нынешнего состояния эстонской береговой охраны. По крайней мере – какие изменения произошли за последние пять месяцев. Но утешало одно – его дыхательный аппарат работал по замкнутому циклу, не выбрасывая цепочку пузырьков в воду. Хотя в такой шторм никто бы их не заметил, но что будет часов через пять – никто не знает. Погода на Балтике капризна, как истеричная девица.