Энциклопедия мифов (Том 2) - Максим Фрай

- Да уж... - морщусь невольно. - Читал я ее. Ничего особенного, но завораживает. Впрочем, еще бы она меня не завораживала!..

- Не только тебя... Знаешь, в чем проблема? Ты им чертовски мешаешь. Живешь наперекор чужой выдумке. Сопротивляешься, путаешь карты. Если бы ты умер, всем стало бы хорошо. И авторам, и читателям. И, что особенно важно, тексту. Но ты не умрешь. Теперь уже точно нет. Жизнь Ключника почти священна. Знаешь, как я рада?

- Приятно услышать такое признание именно от тебя, - смеюсь.

Ада тоже улыбается. Но как-то невесело. Словно бы что-то ее тяготит. Она настороже: прислушивается, вглядывается в темноту, отбивает ладошкой рваный ритм на коленной тверди. Наконец, удовлетворенно кивает.

- Сюда идут, - говорит она. - Будь внимателен, Макс. Думаю, это по твою душу. Ты ведь у нас нынче особый гость, новичок. Самые важные события случаются именно во время первого визита в Нижний город. Проверено путем задушевного анкетирования братьев по оружию.

- А разве не ты - самое главное событие?

- Обожаю грубую лесть. Тем не менее, вынуждена признать, что я - всего лишь увертюра. Или эпиграф - как тебе больше нравится.

Глава 91

Тлоке-Науаке

"Тот, кто содержит все в себе".

К нам, и правда, направляется малорослое существо в широкополой шляпе и просторном плаще - пока я могу разглядеть лишь общие очертания. Впрочем, существо стремительно приближается: у него легкий шаг, удивительно широкий для такого коротышки.

- Это дядя Мик, - одними губами говорит Ада. - Он тут что-то вроде старьевщика. Важная персона.

Адресую ей недоумевающий взгляд. Почему, дескать, "важная"? Ада молчит, зато незнакомец поспешно отверзает уста. Отвечает на мой немой, несформулированный, невысказанный вопрос.

- Потому что, - густым басом говорит маленький человечек, - я возвращаю каждому утерянные им вещи. За символическую плату. Сгодится любая вещь, которую ты достанешь из кармана.

- А как выкручиваются те, у кого нет карманов? - спрашиваю. Мне, и правда, интересно.

- Я в свое время оторвала пуговицу от пиджака, - вдруг вспоминает Ада.

- Вот, примерно так и выкручиваются, - кивает дядя Мик. - Один юноша отдал мне золотые часы, другой - шнурок от ботинка. Оба получили свое. Все всегда получают только свое. Не было еще такого случая, чтобы кто-то получил чужое. Уж я-то свое дело знаю...

Достаю из кармана Венин телефон. Ничего не попишешь, дружище, плакал твой мобильник. Уж не знаю, с кем тебе придется говорить, когда ты наберешь знакомый номер. Но вряд ли со мной. Надеюсь, у тебя еще будет случай сообщить мне, что я - козел. Эта надежда придает мне силы. Господи, как же мало мне, оказывается, надо...

- Символический обмен, - старьевщик доволен. - Аппарат для пустой болтовни в обмен на твой собственный ключ. Вот он.

Действительно, ключ. Кажется, я отлично справляюсь с невнятным заданием обитателей дома в Остаповском проезде. Поехал на юго-запад, и вот он, обещанный ключ.

Верчу в руках маленькую блестящую штуковину. Я, и правда, не знаю, как с нею поступить. Не цеплять же, в самом деле, чудесный этот дар на автомобильный брелок...

- Проглоти, - совершенно серьезно советует старьевщик.

- Ка... как это?! - я не верю своим ушам.

- Ну, ты и смешной! Впервые вижу Ключника, который не знает, как поступать с ключами. Вот так, - дядя Мик достает из кармана пыльный леденец, кидает в рот и глотает, не жуя.

Гляжу на него почти с ужасом. Глотать железяку?! К чему угодно был я готов, отправляясь в путешествие по улице Маяковского, но только не к этому. Что за нелепый, шутовской подвиг требуют от меня совершить?

- Единственная дверь, к которой подходит этот ключик, внутри тебя, объясняет старьевщик. - Больше не для чего он не годится: хоть в карман его клади, хоть на шею вешай, хоть в задницу суй.

Зачарованный его речью, кладу ключ в рот. Языком ощущаю металлический привкус и, совершив над собой нечеловеческое волевое усилие, проглатываю вещицу. Почти сразу, где-то на полпути в пищевод ключик перестает быть вредным для здоровья инородным предметом, угодившим в недра нежного организма, и становится чем-то иным. Чем - не знаю. Но, мгновение спустя, не представляю уже, как жил прежде без этой таинственной штуковины.

То есть, понятно, как: считай, не жил вовсе.

Глава 92

Тот

... Тот отождествлялся с богом Гермесом, который считался <...> "ведущим души".

- Ну что, вопросов больше нет? - дружески ухмыляется Ада. - Одни ответы остались?

Гляжу на нее, словно бы впервые увидел. И то правда: все теперь для меня впервые. Про себя отмечаю, что на Аду приятно смотреть. Мне нравится ритм, в котором пляшут языки ее внутреннего огня. Прочих подробностей я словно бы не вижу. Точнее, вижу, но не придаю им значения. Бесполезная информация.

- Идем, - говорю, наконец. - Проводишь меня до ближайшей закрытой двери. Мне пора.

- Возвращаться?

- "Вернуться" - значит оказаться в некой исходной точке. В этом смысле, возвращаться мне некуда... Хочу попробовать себя в деле и выяснить, что я теперь такое. Мне кажется, это будет славно.

- Да? Ладно, будем считать, что мне тоже так кажется.

Ада берет меня под руку, и мы отправляемся на прогулку. Прикасаться к ней - редкостное удовольствие, настолько острое, что я почти теряю рассудок. Ничего не вижу, ничего не слышу. Бреду на автопилоте, но и тот, кажется, постепенно слетает с катушек.

- Кажется, ты все же изобрел какой-то диковинный способ меня трахнуть, - вдруг хохочет моя спутница. - И ведь за руку тебя не поймаешь!

- За руку, - эхом повторяю я. - Именно что за руку. Пожалуйста, не отбирай ее, если это не идет вразрез с твоими аскетическими принципами. Очень приятно за тебя держаться. Никогда бы не подумал...

Ада насмешливо хмурится, но руку не отбирает. Сильный великодушен.

Впрочем, через несколько минут я сам прихожу в чувство. Волевым усилием перевожу себя с программы "экстаз" в режим "трезвость".

- Я уже почти знаю, как все теперь будет, - говорю я, останавливаясь у запертой двери.

Медная табличка оповещает, что хозяин дома носит французское имя Антуан и длинную, сложносочиненную фамилию, разбирать которую я поленился. Ада испытующе меня разглядывает.

- Ждешь, когда я спрошу: ну и как? Я не спрошу. Достаточно того, что ты знаешь.

- Я же говорю: почти. Кажется, запертых дверей для меня больше нет. Есть лишь двери, ведущие неведомо куда. И, как я понимаю, мой гражданский долг сманивать туда братьев-человеков, заплутавших в трех соснах унылого бытия.

- Сам смотри, не заплутай, - сурово говорит Ада. - Поумерь восторги, соберись. Ты пока в самом начале пути. Не забывай об этом, ладно?

- Я буду стараться. Уже стараюсь, как видишь. Спасибо тебе.

- Для себя хлопочу, как ты понимаешь. Иногда я все-таки сплю, и в такие моменты ты совершенно необходим мне живым.